Но теперь я знаю, как исцелить себя! Теперь мне не страшно, потому что я знаю, ради чего стоит жить. Все, что бы ни делалось человеком, должно делаться ради двух вещей — любви и дружбы. А все плохие вещи творятся из-за их отсутствия. Ведь когда в сердце нет любви и дружбы, в нем остается только ненависть и страх.

Вы можете врать своим близким, врать начальству, врать друг другу… Но вы никогда не сможете обмануть свое сердце! Вглядитесь в него! Вслушайтесь в него! Разве этот человек похож на убийцу? Гаузен — это самый лучший человек, которого я знаю… И еще Руфи, — тихо прибавил Ленон, так что толпа не расслышала этих слов. — Он не мог убить Салочку!

Прости меня, Гаузен, за то, что я не всегда слушался тебя и за то, что в тайне сердился на тебя… — поднял глаза юноша на своего друга. — Ты не был виноват хоть в чем-то. Прости меня друг, если я не смогу тебя спасти… Ведь если человек тебе дорог, то ты сделаешь для него все что угодно. А если у меня не получится этого, значит, я был плохим другом…

— Неправда, — неслышно произнес Гаузен губами, на которых кровь еще не запеклась до конца. Ему было больно от каждого движения, да и вряд ли бы Ленон расслышал его слова, но юноша почувствовал, что он просто обязан сказать это. — Ты не был плохим другом. Ты — мой лучший друг. И всегда останешься им. Прости меня, дружище. Прости за то, что втравил тебя в это…

— Гаузен не мог убить Салочку! Ее жизнь была ему дороже, чем своя, и он, не задумываясь, рисковал ей ради нее! И она жива и здорова! Здорова как никогда! А этот человек, — указал Ленон на балкон, — обманывает вас и желает скорой смерти не только Гаузену, но и Салочке. Я не могу вам этого доказать… Но одно я знаю точно — лучше хромать на обе ноги, как хромала Салочка, чем хромать на оба полушария, как принц Лекант! — не выдержал Ленон и гневно посмотрел на правителя Велитии. Толпа, услышав эти обвинения, начала недоуменно шептаться, прекратив требовать немедленной расправы над Гаузеном.

— Да кому вы верите больше — вашему королю или безвестному чужаку? — негодующе крикнул Лекант с балкона.

— Он призывает к мятежу! — вырвалось откуда-то из толпы.

— Неправда! — обиделся Ленон. — Я призываю не к оружию, но к любви и дружбе!

— Ловите подстрекателя! — снова выкрикнул кто-то.

— За такое подстрекательство надо головы отстригать! — угодливо поддержал другой голос. Но присутствующие на площади люди в массе своей находились в замешательстве, не зная кому верить, и не спешили пропускать стражников, которые ринулись сквозь толпу, чтобы настичь Ленона.

— Пора уже вешать убийцу! — крикнул Лекант, которому надоело ждать, пока народ сам решит судьбу Гаузена. Ленон в ужасе наблюдал за тем, как из-под ног Гаузена выбили чурбан, и он схватился руками за петлю на шее, тщетно пытаясь выиграть себе хотя бы пару лишних вздохов… И упал на помост, так как прилетевшая неизвестно откуда стрела перерезала веревку над головой юноши.

— Я практиковалась в стрельбе из лука в свободное от шитья время, — виновато сообщила Салочка, будто бы оправдываясь за неподобающее для девушки занятие, и отправила вслед еще пару стрел, чтобы отпугнуть с эшафота палачей.

— Салочка! Ты вернулась! — удивленно воскликнул Ленон, сам не зная, обвиняет ли ее в том, что она нарушила его указания, или благодарит за спасение друга.

— Я подумала, что вам тоже грозит опасность, и решила помочь, — простодушно отозвалась девушка, похоже, не видя за собой особого геройства.

— Как ты мог, Лики? — громко возмутилась девушка. — И зачем ты хочешь убить бедняжку Гаузена?

Лицо Леканта нервно задергалось. По-видимому, он совершенно не ожидал, что события сегодняшнего дня хоть немного отступят от намеченного им плана. В этот момент Ленону пришло в голову, что принц был одним из тех людей, кто, купив лотерейный билет, уже чувствовал себя миллионером.

— Наглая самозванка! Да как ты смеешь выдавать себя за покойную королеву! Тебе не сравниться с ней! Вы только посмотрите на ее ноги! — нашелся наконец принц.

— Действительно, — зашепталась толпа. — У королевы-то были ножищи в два столба… А у этой, как у танцовщицы.

— Ленон и Гаузен исцелили меня! — возразила Салочка и приподняла платье. Увидев стройные лодыжки девушки, львиная половина собравшихся на площади отвернулась от Леканта, уставившись на них в немом восхищении.

— Салочка, сними капюшон, — посоветовал Ленон в надежде, что это добавит ей узнаваемости. Девушка послушалась и распустила свои волосы, похожие на золотистые шелка. Хотя вряд ли в толпе нашелся бы хоть кто-то из знати, побывавшей на балу вчера, и знавший королеву в лицо, но отклики не заставили себя долго ждать:

— Да это же точно племянница торговки Галатеи!

— Это не племянница торговки, это наша королева! — раздался выкрик в толпе, и его поддержали десятки восторженных голосов.

— Кто вам сказал эту ерунду? У вас только один повелитель! И это я! — возмутился Лекант, но большая часть народа уже перестала обращать на него внимание.

— А вот и тетя королевы! — воскликнул кто-то.

Ленон обернулся и увидел запыхавшуюся лавочницу. Похоже, что, ринувшись на помощь, Салочка совсем позабыла, что возраст ее тетушки не позволяет ей бегать так же быстро.

— Салочка… Как ты посмела… без спросу… рисковать, — каждое слово Галатея прерывала тяжелым вздохом. Видимо, бег окончательно измотал ее. Ленон уже хотел было предложить свое плечо, чтобы поддержать Галатею, но угрозы со стороны Леканта заставили его отказаться от этого доброго порыва:

— Катапак, ну почему ты не затопишь все негодные народы, оставив только самых достойных представителей! — взмолился Лекант, чувствуя, что теряет поддержку.

— Лики, почему ты хочешь убить меня? Что я тебе сделала? — не сдерживая слез, жаловалась Салочка.

— Моя возлюбленная королева! — признал наконец Лекант свою невесту. — Я прощаю тебя за то, что ты сбежала от меня в компании разных проходимцев. Присоединяйся ко мне, и вместе мы завоюем мир.

— А если не присоединюсь? — опешила Салочка от подобного предложения.

— Тогда я завоюю весь мир один… и вместе с ним твое сердце! — пригрозил принц.

— Трудный выбор… — засомневалась Салочка. — Есть еще какие-нибудь плюсы?

— Если ты присоединишься ко мне, я отдам тебе свое сердце! — пообещал Лекант.

— Хорошо, но ты не завоевываешь мир, — попросила Салочка.

— Ну… ладно, — неуверенно согласился принц, похоже, рассчитывая на то, что, примирившись с Салочкой, он вернет себе поддержку народа.

— А что, если я поменяю твое сердце на мое? Тогда мы окончим там же, где начали? А значит, если вопрос улажен, то мы можем спокойно разойтись? — опечаленно предположила девушка.

— Да ну тебя, дура набитая! Лучше бы я тогда Неодетту взял! — даже не думая извиняться, разозлился Лекант, которого логика девушки поставила в тупик.

Тут принц обратил внимание на то, что Ленон так и не выпустил из рук свою книгу. Гаузен, уже начавший приходить в себя, хотел предупредить друга, но было поздно. Лекант свистнул и показал пальцем на Ленона. На зов прилетел огромный ястреб, который камнем рухнул вниз и выхватил реликвию из рук растерявшегося юноши.

— Молодец, Когтервач! Ты единственный, кто не предал меня! Книга Знаний у меня! Сейчас я вам всем покажу, где маги колдуют! Что?! — опешил принц, увидев состояние книги. — Она испорчена?! Не важно, если я сконцентрируюсь, то смогу…

Тут Лекант замолчал, сосредоточенно пытаясь что-то отыскать в книге.

— Салочка, стреляй в Леканта! Он сейчас нас всех здесь похоронит! — из последних сил предупредил Гаузен. Он вспомнил про то, что Книга Знаний может вызывать катаклизмы, особенно в случае неумелых перемещений.

— Салочка, убей лучше в Гаузена! Он истинный виновник происходящего! Без него всего бы этого не было! Мы были бы счастливы вместе! — перепугался Лекант и закрылся, как мог, Книгой Знаний.

— Не могу, мне его так жалко, — печально произнесла Салочка и опустила лук.