— Как будто сами боги послали тебя на помощь! — обрадовалась тетушка Галатея. — Ты уж постарайся Гаузен, а я в накладе не останусь. До конца жизни в шелках ходить будешь, а уж Салочка с ее будущим мужем тебя просто озолотят.

— Так у тебя есть более достойная кандидатура на эту должность? — спросил Гаузен. Хотя он испытал облегчение, узнав, что от него больше не требуют невыполнимого, но в то же время, ощущая себя последней и единственной надеждой для Салочки, он неосознанно сблизился с ней. — И чем же он лучше меня?

— Ну, во-первых, он не прячется от стражи по подвалам — у него у самого подвалы ломятся золотом. А во-вторых — он очень нравится Салочке, — ответила тетя Галатея.

— И как же звать этого счастливчика? — не без зависти поинтересовался Гаузен.

— Лекант, принц Велитии, — коротко ответила тетушка Галатея.

— Лекант?! Принц Лекант! Ма-а-ат-тушка моя гусыня! Да большей сволочи я в жизни не встречал! Вот что, тетушка Галатея, как только ваша племянница излечит ноги — пусть бежит от этого придурка куда подальше. И эта лживая неблагодарная тварь еще величает себя принцем, а собирается стать королем! Да я бы таких не то, что на трон — в самую паршивую забегаловку не пускал бы. Я на него гну спину, как проклятый, а кроме проклятий в свой адрес ничего не получаю! — дал волю языку Гаузен, подумав, что раз задание выполнено, то уже не следует так строго блюсти тайну личности своего нанимателя.

— Ты работаешь на принца Леканта? — искренне удивилась торговка, но юноша ее не слушал:

— Серьезно, тетя Галантерея, даже не думай скармливать свою прелестную племянницу этому злобному чудовищу. Он высосет из нее всю кровь и обглодает косточки. Вместо старого недуга у нее образуется новый, более ужасный нарыв на теле по имени Лекант!

Да даже если он на нее с ее больными ногами позарится, как они танцевать потом будут, например? — ужаснулся Гаузен. — Я представляю, что из этого получится!

Тут Гаузен принял надменную позу, изображая своего принца:

— «Схватите эту мерзавку!» — закричит Лекант и от злости чуть не выронит костыли. А потом этот негодяй упрячет ее в темницу.

Вот уж просто удивительно, чтобы такой ловкий и энергичный человек, как я, работал на такого никчемного проходимца!

— Не задирай так нос, а то ты мне потолок поцарапаешь, — скептически отнеслась к отповеди Гаузена лавочница. — Слуги всегда мнят неизвестно что о себе и терпеть не могут собственных благородных господ. А ленивым слугам от них может порядком достаться. И поделом!

— Это я-то ленивый?! Да я уже несколько дней почти не спал! Весь убегался! — решительно возразил Гаузен.

— Убегался! Да вот только бегаешь ты да прячешься преимущественно от стражи! Другие хозяева таких слуг вешают! — заявила лавочница без капли снисхождения.

— Вешают?! — возмутился радикальностью решения юноша. — Да как только Лекант доберется до престола — он всех перевешает! О каком благородстве ты мне говоришь?

— Мне все равно кажется, что ты на него наговариваешь, — не отступалась торговка. — Вот Салочке он сразу понравился…

— С чего ты взяла, что он вообще пойдет за твою племянницу! Даже если ты за ней оставишь всю свою лавку в приданое…. Да что там лавку! Пусть хоть целый корабль, набитый доверху тканями! Это не сделает равными принца и твою Салочку, — благоразумно разъяснил юноша.

— Ну, ведь по обычаю он может выбрать себе невесту из любых мест и семейств, не взирая на положение. Именно с подобного брака началась эпоха процветания…

— И ты веришь в эту древнюю ерунду? — при этих словах Гаузен вспомнил другую историю, которую рассказала ему Лин, и заметно погрустнел при мыслях о девушке. — Серьезно, тетя Галатея, я не вижу какого-либо благополучного исхода в этом деле.

— Понимаешь, Гаузен, — продолжила Галатея, собравшись с мыслями. — Как только ее ноги станут нормальными, она превратится в самую прекрасную девушку во всей Велитии. Но главное не это, а ее мечта.

Как-то раз Салочка сидела дома и отмывала окно от слез, которые она проплакивала по своему недугу в свободное от работы время. Тогда-то она и увидела всадников, проезжающих по пути мимо ее дома. Один из них жевал вишню, которую доставал из кармана. Он-то и оказался принцем Лекантом. Он остановился около ее дома и спросил:

— Эй, крестьянка, далеко этой дорогой до Вейносты?

Девушка, завороженная тонкими чертами лица принца, его осанкой и благородным блеском глаз, смогла лишь покачать головой, но принц удовлетворился и этим ответом.

— А ты ничего, — бросил он ей на прощание и выплюнул косточку на землю.

И хотя он не видел ее ног, Салочку совсем не волновало это. От этих слов у Салочки потеплело на сердце, ведь впервые в своей жизни она была счастлива. Девушка подобрала с земли вишневую косточку и закопала ее прямо в огороде. А проклюнувшийся вскоре росток напоминал ей о визите принца. Девушка иногда даже целовала его, ведь косточка, из которой выросло деревце, побывала на губах у принца.

— Он не сказал Салочке ни одного гадкого слова, и теперь она думает, что принц от нее без ума. Вынужден вас разочаровать, тетушка. Без ума Лекант не от нее, а от рождения! — испортил трогательную историю Гаузен.

— Да как же ты не понимаешь, Гаузен?! — возмутилась Галатея. — Ведь любовь к принцу — это единственное, что согревает сердце Салочки в ее нелегкой жизни. Именно тогда она всем сердцем возжелала исцелиться. А больше у нее нет причин, чтобы вылечить свои ноги! Каким чудовищем я стану, если разрушу ее мечту, сказав Салочке, что это невозможно! Да я и сама поверила и прониклась ее мечтой. Несмотря на ее тяжкий недуг, она много трудится. Она шьет одежду для моей лавки и никогда ничего не просит взамен. Салочка — это самый близкий для меня человек. Я просто обязана помочь ей! А если же принц не выберет ее… Она будет страдать гораздо меньше, если приедет на церемонию и хотя бы просто поучаствует в ней. Если же она никогда не побывает там, то будет жалеть об этом всю жизнь!

Если еще недавно Гаузен размышлял, какую он получит награду, если провернет это дельце, несмотря на кажущуюся его неосуществимость, то теперь юноше стало совестно и сердце прониклось жалостью к незнакомой девушке. Но тут же в его голове возник другой вопрос, не касающийся оплаты:

— Послушай, тетя Галатея, неужели ты только сейчас решилась искать лекарство для своей племянницы?

— Что ты, что ты! — возмутилась лавочница. — Я ищу его с самого рождения Салочки! Спрашиваю любого, кто, как мне кажется, способен помочь в этом деле. И на каких только шарлатанов мне не пришлось растратиться! — зазвучали расчетливые нотки в голосе торговки, так присущие ее занятию.

Но, намечавшийся было рассказ о незадачливых целителях, неожиданно прервал стук в дверь.

— Должно быть, жена послала капитана за тканью! — встревожилась тетушка Галатея. Гаузен как можно тише устремился к люку, но тетушка шепотом предупредила:

— Нет времени туда лезть, будет слышно, как хлопнет крышка.

Гаузен тут же сообразил спрятаться за прилавок. Галатея схватила нужный кусок ткани и спешно отодвинула засов, но на пороге стояла вовсе не стража.

— Дорогая моя, а ты здесь какими судьбами? — донеслись до юноши полные удивления слова торговки.

— Ох, не спрашивай, тетушка Галатея, — произнес чуть сиплый от усталости, но все еще знакомый голос. — Я была так близка к цели, но за время путешествия я потеряла не только то, что искала, но и то, что имела. Друга…

При этих словах сердце Гаузена затрепетало от радости. Лин жива! И еще она назвала его другом, а значит, больше не злится на него.

— Ты это про меня?! — неожиданно вынырнул Гаузен из-под прилавка. Лин, которая за время разговора успела подойти поближе, чуть не рухнула на пол от неожиданности.

— Гаузен, а ты откуда взялся? — удивилась девушка.

— Ну, ты же вспомнила про меня, и вот я здесь. Совсем даже и не терялся! — обрадовался произведенному эффекту юноша. — Признайся, ты часто меня вспоминала? — не отставал Гаузен.