Он взмахнул в воздухе своим бокалом, словно это была рука, которая заставит Россетти уйти прочь и укрепить цементом блестящее будущее сидящих за столом.

— Да, — сказала Лайза. — Я выпью за это. — И когда она это сделала, то осознала, что да, она неплохо проводит время, а впереди ее ждет еще большее удовольствие… Масса удовольствия.

Роб, который не пил много, если не считать случайной порции пива, присоединился к тосту, и пузырьки зашипели у него в пищеводе, и лунный свет окутал профиль Лайзы, и кровь внутри него начала закипать. Он дышал в стремительной атмосфере Саут-Бич и удивлялся, почему Абдул улыбается ему, и глядел через стол на Мону, которая двигалась, словно змея, под музыку, прищелкивая пальцами и покачиваясь так, что он счел это очаровательным и очень нефлоридским, и он тут же осознал, что проводит время совсем неплохо и что впереди его ждут еще более интересные вещи.

— Виновата во всем «Боса нова», — пропела Мона, покачиваясь в ритм и размышляя, как блестяще она достигла своей цели и в какой восторг придет Джонни.

Завтра она просочится в агентство Кристы Кенвуд. В своей роли гадюки у нее за пазухой ей ничего не оставалось, как дожидаться команды ужалить.

— Виновата во всем «Боса нова», — напевала она, — танец любви.

Лайза Родригес вела всех в «Меццанотте». Это был верный способ показать себя. Главный фокус знаменитости — раздобыть ресторанный столик там, где все занято. Парень за стойкой администратора уже приготовил стандартную фразу, что вошедшие должны сделать заказ и дожидаться в баре, но она умерла в его бычьем горле, когда в помещение резкой походкой вошла супермодель. Ее зад вихлялся, словно перечная мельница, она направилась к метрдотелю. Все завсегдатаи из Майами, загудели, узнавая ее. Ресторанный гул снизился до минимума.

— Мисс Родригес, — произнес он, потирая руки, словно они были грязными. — Как замечательно снова видеть вас.

Она соизволила узнать его и подставила шелковистую щеку. Метрдотель взлетел до небес. Он наклонился вперед, чтобы принять ее дар, словно это была святыня. Она не сказала ничего, проделав плотский контакт с фаворитом, и глядела в потолок, словно страдала за Англию. Он выпрямился, его лицо пылало, по нему прошлась щетка славы, а затем начинались неприятные хлопоты. Лайза Родригес пришла вчетвером. Им необходимо было отыскать великолепный столик, но мест вообще не было. Бар был переполнен в четыре слоя пьяными смельчаками с громыхающими животами и бурлящей гордостью. Любой, кому удалось попасть в самый знойный ресторан Америки, не считая «Мортона», не уступит место даже ценой собственной жизни. Посетители медлили и пили так много кофе, что рисковали получить кофейный психоз. Ни один из них неделю после этого не сможет заснуть. Однако они все же заказывали напитки, все новые стимуляторы, и они смеялись и орали, крутили шеями и высовывались; их мозговой компьютер был полон радости от сознания, что они находятся в таком знаменитом месте и в правильное время. Стальная решимость появилась на лице метрдотеля. Столик с жертвами должен быть найден и очищен. Это было ясно как день. Уйдут ли они без шума? Кто знал? Черт побери, кого это волновало?

Он оглядел переполненный ресторан. Приличных людей выгонять нельзя, тем более приличных местных, нельзя и парней-наркоманов, которые тратят деньги на воду и очень вспыльчивы. Ему требовалось несколько туристов, попавших в это место случайно в ранние часы, когда в ресторане были места и которые задержались сверх всяких приличий. Его глаза высмотрели чету средних лет и без загара. Такое на Саут-Бич не допускалось, если ты не ночная персона из Большого Яблока, где тебе позволено выглядеть, как привидение.

— Мисс Родригес, не желаете ли выпить с нами чего-нибудь, пока я устраиваю вам столик? Я был бы крайне польщен, — сказал он.

— О'кей, шампанского, — сказала она без улыбки. — Французского, — добавила потом.

Он поспешил выполнять ее требование. Она поглядела на Роба, который стоял возле нее словно юный бог. Полресторана делали то же самое… женская половина. Однако Лайзу это не волновало. Он принадлежит ей. Просто еще не знает этого.

— Ты заказала? — спросил Роб. Он все прозевал.

— Для меня постоянно заказано, — засмеялась она. — Держись за меня, мой дорогой. Ты никогда не останешься голодным.

— Или жаждущим, — сказал Абдул, весьма подбодрившийся от такого оборота вещей. Он частенько бывал в главных столицах мира, бывал в ресторанах, где знали его и его деньги. Без них он был грязным ничтожеством. И теперь он нежился в лучах отраженной славы. Цена Лайзы поднялась еще выше. Неделя на яхте за один вечер у «Картье». Меньше не выйдет. Никак.

— Ну и ну, да-ди-да, мисс Родригес, — сказала Мона. — Да ты просто домашняя королева повсюду здесь. — Она не смогла удержаться от намека, что это все-таки Майами, и что Лайза не сможет вывозить бекон за пределы своей вотчины.

— К счастью, мы не в округе Палм-Бич, — ответила Лайза. — Там мы столкнулись бы с проблемами. Там не разбежишься, если у тебя не белая кожа.

— Ха! Ха! — засмеялся Абдул.

— Арабов они тоже не жалуют, — сообщила Лайза.

Теперь она улыбалась успокаивающей улыбкой сумасшедшего с острым топором. Только Роб был в безопасности. Она вложила свою руку в его ладонь, когда появилось шампанское.

Абдул был пуленепробиваемым. Он рассмеялся.

— Вообще-то, мой король владеет домом на Палм-Бич, — сказал он. Никто не потрудился справиться у него, кто его король.

Ресторанная беседа снова оживилась, сменив на этот раз тему. Теперь все говорили о Лайзе. Мужчины и красивые девушки считали, что в «реальной жизни» она выглядит лучше. Если уж ты красавица, то ты не должна никогда выглядеть уродом. Не очень красивые девушки нашли ее разочаровывающей, в то время как дурнушки сочли всякую беседу о моделях неинтересной и попросили сменить тему разговора на более увлекательную. Никто не остался равнодушным, все разглядывали ее и что-то бормотали насчет сгоревших родителей, мегабаксовых контрактах и о том, что это за парень с яйцами сидит рядом с ней и явно ее трахает.

Туристы были выдворены прочь. Столик приготовили в рекордно короткий срок.

— У кого-нибудь из вас не найдется кокаинчику? — спросила Мона.

— Не держу у себя такую дрянь, — резко ответила Лайза, больше для Роба.

Они прошествовали через зал словно свадебная процессия мимо респектабельной конгрегации. Официанты как шмели загудели вокруг столика. Компания уселась. Лайза и Роб, сидя лицом к залу, занимали ключевые позиции.

— Что скажешь, Роб? — Она положила под столом руку ему на колено.

— Скажу, что это обалденное место.

За соседним столиком назревал конфликт. Трое мужчин с медальонами, мачо с темно-коричневым загаром от путешествия на острова на своих «Сигаретах», сидели с четырьмя блондинками, которые охотно стали бы моделями, не будь слишком низкорослыми, мускулистыми, старыми и безмозглыми. Одна девица вскочила на колени к парню, который пытался что-то доесть в своей тарелке. По громкости ее речи было ясно, что она наркоманка. Потом она упала и сильно ударилась о пол. Она лежала там неподвижно. Никто за ее столиком и пальцем не пошевелил, чтобы ее поднять.

Роб вскочил. Рука Лайзы крепко схватила его и удержала.

— Сиди, — шепнула она. Действительно, через пару минут девица поднялась. Ее старания привлечь к себе внимание не удались. Она снова вскарабкалась на колени своего бугая и засмеялась, словно одолев Эверест. Единственной реакцией на ее возвращение стало то, что он переложил вилку в другую руку.

— Пожалуй, я не привык к таким местам, — сказал Роб, уныло улыбнувшись.

— Это в тебе самое замечательное, — ответила Лайза, и ее голос задрожал от отдаленных громовых раскатов страсти.

— А ты давно работаешь моделью? — спросила Мона у Роба.

— Нет. Вообще-то, я не модель. Все мне говорят, что у меня это получится. Я собираюсь участвовать в кампании Уитни, — сказала он.