— Нету у меня клопов: ни здесь, ни в Дайтоне.

— Ну да, здесь квартира приличная… хм… может, тогда здесь и остаться… всё равно в Вертоне у меня ничего нет, а то, что есть, скорей всего уже транспортировали на ближайшую помойку.

— Да куплю я тебе всё, что надо.

— А можно мне мужчину мечты, который не кинет меня на кануне свадьбы?

— Нет.

— Тогда ничего мне от тебя не надо, — пробурчала Анна, скрестив руки на груди и насупившись. — И долго ты там еще будешь малевать? За это время можно было уже две картины нарисовать.

— Всё, закончил, — успокоил её Нейтен, отложив кисть в сторону.

— Ну-ка.

Анна поднялась со своего места и прошла к мольберту.

— Эээ… я чет не поняла, а где мой портрет? — поинтересовалась она, уставившись на блондина с квадратной челюстью.

— Вот, — без тени шутки, заявил Нейтен, указав на портрет молодого человека. — Пришлось полностью перерисовать лицо, всё-таки у тебя очень изящные черты и очень большие глаза.

Он осушил свой стакан и поднялся на ноги. Отставив в сторону табурет, Нейтен принялся растирать ладони.

— Что-то я юмора не поняла, — растерянность залегла глубокой морщинкой на лбу Анны.

— Ты хотела мужчину, который бы увёл пер… может, обойдемся просто «курицей»? — Получив рассеянный кивок в ответ, он продолжил: — В общем этот парень уведет невесту Кевина. Кевин будет рыдать у алтаря. И ты будешь счастлива, — пояснил он, продолжая разминать кисти.

— Он заставит Кевина рыдать?

— Да.

— Нарисованный парень?

— Да. Нет. Ты будешь этим парнем! — На лице Нейтена появилась улыбка, которую Анна откровенно побаивалась.

Потому что такая улыбка была и в тот день, когда Нейт пообещал ей, что его родители оформят документы на её опекунство. И в тот день, когда он божился писать из художественной школы. А потом перед отъездом на стажировку на полтора года и позвонил от силы пять раз за всё то время. Видя эту улыбку, Анна уже точно понимала — это ни во что хорошее для неё не выльется.

— Так, ты бредишь, а это я, между прочим, выпила больше, — отметила она абсурдность его заявления.

— Я много раз уже думал, как тебе объяснить то, что выходит за границы обывальщины, к которой ты привыкла. И понял: лучше один раз показать, — в его глазах плясало безумное пламя, которое напугало Анну еще больше.

— Так, давай ты успокоишься. Точно, давай выпьем кофейку? А? — предложила она, осторожно отступив от него на пару шагов.

— Кофе? Давай потом. Сейчас смотри!

Он коснулся указательным пальцем не застывшей краски в углу портрета выдуманного человека. Нейтен прикрыл глаза и сосредоточился на вливании силы, искренне веря в то, что задумка удастся. Такое он еще ни разу не делал, но был уверен, задуманное свершиться, и он преобразит Анну-Луизу. Как не на ней пробовать такую магию?

Анна широко распахнула глаза, не веря им. Зажмурилась и потерла веки, отгоняя искорки, что померещились ей, прыгающими по полотну. На мгновение её бросило в жар. Она списала всё на алкоголь и мысленно поставила себе жирную пометку «больше не пить!».

Анна не видела, как черты её лица поплыли, словно спеша занять более правильное место, но она чётко ощутила головокружение, которое отступило секунду спустя.

Нейтен убрал руку от полотна и оглянулся на подругу.

— Вау, теперь твоя рубашка облегает тебя как положено.

— Что? — не поняла Анна, а от звука собственного голоса волосы встали дыбом по всему телу.

Она вздрогнула и подняла руку, чтобы убедиться: ощущение её не обманывало. Вместо привычной части тела перед её носом оказалась крупная ладонь, а закатанный рукав, что неожиданно стал неприятно сдавливать предплечье, открыл ужасающую картину: мужская рука, густо покрытая светлыми волосками.

— Что это?.. — с нотками ужаса спросила она, с опозданием поняв, что прозвучало это неродным голосом.

Она рефлекторно схватилась за горло и почувствовала кадык, который перекатился от судорожного глотка скупой слюны. Анна округлила глаза, но Нейт вовремя спохватился и принялся успокаивать подругу, обняв её за плечи:

— Всё хорошо, для начала успокойся. И да, ты выглядишь как этот мачо с волевым подбородком, — мотнул он головой в сторону чужого портрета.

Анна, которой сейчас больше подошло бы имя Антуан, старательно выпучив глаза, нервно замотала головой, отказываясь принимать слова друга за чистую монету. Хотя зрение, слух и чувство, что с телом точно что-то не то, пытались убедить её в обратном.

— Давай пройдём к зеркалу, и ты сама всё увидишь. Только не кричи, договорились?

Получив от Анны кивок в знак согласия, Нейтен повел её в ванную комнату. Поставив напротив зеркала, он отсчитал от трех до одного и включил свет.

Вместо забавной девушки с большими серыми глазами, на неё смотрел голубоглазый блондин с ямочкой на подбородке.

— А-а-а-а! — заверещал недомужчина почти Анниным голосом.

— Не кричи! — прикрикнул Нейт и погасил свет, предположив, что если «незнакомец» исчезнет из поля зрения девушки, то она быстрее успокоится.

Так и оказалось. Стоило сумраку скрыть невиданное чудо: она, Анна-Луиза, — девушка, которая отчетливо помнит себя таковой последние семнадцать лет, стала мужиком. Очередное чудо, что Анна не упала в обморок от мысли, что она, не будучи расписной красавицей, стала “уродом”! Одной едва прорезавшейся щетины на подбородке было достаточно, чтобы довести её до предынфарктного состояния.

— Не переживай, я могу вернуть тебе нормальный вид.

— Верни, — прохрипело из тёмной ванной.

— Но тогда до следующего перевоплощения в соблазнительного мачо для Курицы придётся подождать денёк другой, — предупредил Нейтен.

— Соблазнительный мачо? — переспросила Анна-Антуан хриплым басом. — Включи свет.

— Орать не будешь?

— Нет, — твердо пообещал голос из ванной.

Щелчок, свет зажегся. Отойдя от первого шока, Анна внимательно присмотрелась к своему отражению.

— Обязательно надо было жопу вместо подбородка рисовать? — недовольным тоном поинтересовался блондин, проведя ладонью по обозначенной части лица, чувствуя лёгкое покалывания вместо привычной шелковистости кожи.

— С таким подбородком любая женщина будет твоей. Ученые доказали, что это неотъемлемый признак мужественности, который привлекает представительниц противоположного пола.

— Так вот почему ты один — с жопой не свезло, — съязвил признанный учеными альфа-самец.

— Ха-ха, очень смешно, — скривился Нейт, попытавшись скрыть, что слова подруги его задели.

— Ладно, пойдёт, — неожиданно сменил Антуан отторжение самой мысли, что это взаправду, на интерес. — Что еще ты можешь наколдовать?

— Зайчью губу, так что закатывать не придётся, — огрызнулся Нейтен, оставив подругу в ванной.

— Эй, ну ты чего?! — крикнула Анна вдогонку, отмечая, как у неё мурашки бегут от звуков нового голоса. — Ты что, обиделся? — настигла она его на кухне.

— К твоему сведению, никто еще подобного сотворить не мог, — в его голосе звенела обида от того, что единственный дорогой ему человек не оценил его труда и мастерства по достоинству.

— Да?

— Да, — он открыл бутылку с ромом и глотнул из горла.

— Вау! — запоздала восхитилась Анна, поражаясь представшей картине.

Нейт сильно расстроился, и она поняла, что причина в ней, вернее в её реакции на неслыханное дело: магия — это не сказки из книжек, а настоящая жизнь, которая была у Нейтена.

— И как давно ты это… можешь магичить? — поинтересовалась она.

— Кажется, всю жизнь, — он сел на стул, — но осознал, какой у меня дар лет в тринадцать. Долго пытался разобраться в нём, посещая все доступные курсы по рисованию, изучая все возможные техники, — разоткровенничался Нейтен.

Блондин сел на стул рядом с другом, чувствуя, что разговор будет долги.

— И помимо тебя есть и другие? — осторожно спросила она, не зная какой ответ хочет услышать.

Да — и это невообразимо круто, магия есть и её больше, чем один волшебник-художник Нейт. Нет — и её друг самый уникальный во всём мире. И то, и то было бы для неё ошеломительной новостью.