— Всё, я тебя убью, — процедила сквозь зубы и двинулась на художника. — Тебя кто рисовать учил?

— Успокойся, женщина! Если оденешься, то никто не поймёт, что ты необычный мужчина.

— Да, необычный… Урод я! Ну удружил… — Бросилась на Нейта с кулаками. — А ну верни, как было!

— Ладно, ладно! — выставив вперед руки, выпалил он. — Успокойся только.

Я отошла от него, напоследок ткнув в бок со всей силы. Тот ойкнул, потёр ушибленное место и подошел к портрету. Нейт положил ладонь на щёку молодого человека и замер, прикрыв глаза. Возможно, мне почудилось, но от его ладони побежали голубые искорки, они достигли края полотна и исчезли. Меня же в этот момент бросило в жар и слегка повело.

— Готово. А ты боялась, — с улыбкой на устах обернулся ко мне Нейтен.

Не веря на слово, я поднесла рука к лицу, покрутила знакомую кисть перед носом. После накрыла мягкую и упругую грудь своими ладонями и сжала для верности.

— А можно мне убедиться, что я нигде не напортачил? — поинтересовался Нейт, протянув свою загребущую ладонь в мою сторону.

— Обойдёшься, — шлепнула его по руке, предотвращая покушение на мою девичью грудь. — Если тебе надо, возьми и нарисуй себе свою, а потом мацай сколько захочешь.

— Я тебе свой секрет открыл, а ты… вот так, значит, — обиженно выдохнул Нейт, но стряхнув остатки сна и легкого разочарования, спросил: — Ну что, завтракать будем, или уже обедать пора?

Не дожидаясь ответа, он направился на кухню, ероша волосы на голове.

Немного отойдя от пережитого шока, я заставила горе-художника пересказать то, что благополучно исчезло из моей памяти. Нейт поведал, как я обрадовалась, узнав его секрет, и после того, как получила ответы на свои вопросы — и по трезвости я их все повторила, — была готова брать штурмом обнаглевшую Курицу. Одно но: теперь, чтобы вернуть мне мужское лицо, придётся подождать, когда силы нашего волшебника восстановятся.

Но это не беда, потому как по трезвости я не только забыла всего этого, но и не готова была в таком виде выходить в свет. Мысль, что я подделка, пугала и рисовала всевозможные конфузы на этой почве.

Да и что за бред? Я же выше того, чтобы мстить этому подонку?

И думала я так ровным счетом до того, как на мой мобильный телефон поступил звонок с неизвестного номера.

— Анна? Это Кевин, — раздалось из трубки, словно гром среди ясного неба. — Алло, ты меня слышишь? — уточнил он, не услышав ничего в ответ.

— Э..кх… да. Что тебе надо?

— Поговорить?

— Это надо было делать до того, как ты меня бросил? Не находишь? — злость проснулась во мне, угрожая сжечь изнутри, если я не скажу этого.

— Прости, я хотел найти возможность и объяснить всё, как и полагается, при личной встрече.

— Очередные пустые слова?

— Нет.

— Я не верю тебе и не желаю слышать твой мерзкий голос, — прошипела в трубку, крепко сжав её в руке.

Честно, хотелось оторвать мобильник от уха, нажать кнопку отбоя и забросить в дальний угол дивана, но что-то упорно не давало этого сделать — возможно, глупая надежда, что всё еще можно вернуть?

— Давай встретимся, я всё расскажу, — зачаровывал своим голосом Кевин.

— Нет, — одёрнула я себя и нашла силы отстранить трубку от уха. Не глядя, нажала на кнопку, завершив вызов, и лишь через долгую минуту тишины, смогла наконец-то опустить руку, в которой всё еще крепко сжимала сотовый, дублируя проснувшуюся боль от его предательства, что с новой силой сковало моё сердце.

Если не хотел сделать больно, не хотел бросать, не собирался брать в жёны другую, то не стал бы писать то смс, грубо отшивать по телефону, когда я смогла до него дозвониться. А что было в холле бизнес-центра? Я ничего не понимала. Центром моего мира стала боль, которая душила меня изнутри, угрожая пролиться горькими слезами.

Я прошла через приёмные семьи не для того, чтобы всякие зазнавшиеся снобы пользовались мной, когда им хочется и как им хочется. Злость, словно спрут спешащий занять освободившуюся раковину, заполняла вскрывшуюся после звонка Кевина ноющую боль.

Смахнула выступившие слёзы — я достаточно поревела из-за этого козла — и направилась в мастерскую, где Нейт придавался своему любимому занятию: рисовал неопределённую мазню по какому-то заказу.

— А что еще ты умеешь? — грозным тоном спросила у друга, отрывая его от полотна.

— А что надо?

— Надо уничтожить план одной сволочи «жить долго и счастливо», — процедила я сквозь зубы и с силой сжала свои кулаки, не жалея телефона, который так никуда и не бросила.

— Вот это настрой, — отметил Нейт. — Ты что, выпила для храбрости?

— Нет, ты за кого меня принимаешь? — возмутилась, расслабив плечи и руки. — Я больше не буду пить. Мне не нравятся провалы в памяти.

— Совсем, что ли?

— Да, совсем. Эти пробелы, словно чёрные дыры в голове.

— Да я про пить, — хохотнул Нейт и мазнул кистью по полотну, нанося синюю краску в пёстрый ансамбль красных, сиреневых и малиновых пятен.

— Издеваешься?! — воскликнула больше утверждая, чем спрашивая, но он всё же уточнил:

— Немного выпить порой не помешает. Тебе надо найти свой ритм и норму, — Нейт проговорил это медленно, не отрывая взгляда от картины, его голос понизился, завораживая не хуже пёстрых мазков, что не имели выраженного смысла, но точно обладали частичкой силы художника.

— Ритм и норму поищу как-нибудь потом, если приспичит, а сейчас надо выяснить, кто эта Линда, и где можно её побеспокоить.

— Хорошо.

— Хорошо, — вторила я за ним, не сдвинувшись с места.

Видимо, заметив это, или почувствовав мой взгляд в его широкую спину, Нейт обернулся и спросил:

— Что, прям сейчас?

— Ну, можешь дорисовать, — ответила, немного растерявшись.

— Ой, ну спасибо, — он вернулся к полотну. — Это так щедро с твоей стороны, позволить мне завершить очень важный заказ для одной местной шишки, чтобы потом не беспокоиться об оплате счетов и прочих расходах.

— Да всё, поняла я. Пойду приготовлю чего-нибудь, — протараторила, в полной мере ощутив себя не правой, что смею врываться в мастерскую художника и отрывать его от рабочего процесса.

Развернулась на пятках и направилась на выход.

— Спасибо, не откажусь от курочки! — крикнул в след Нейт.

— Я бы тоже не отказалась от одной курочки, — пробурчала себе под нос и представила, как душу Линду, а её воображаемое кудахтанье очень даже приласкало мой слух, ведь никто на помощь ей не пришёл.

Мысленно переступила черед труп поверженного врага — это препятствие убрано, и открыт прямой путь к тому, кто навешал мне наивкуснейшей лапши и в таком количестве, что ушей не хватило. Сняла тюрбан из макаронных изделий и надела его с размаху на Кевина, чтобы не смотрел тут мне своими карими глазками, моля его выслушать.

Фантазия закручивалась, и вот я уже вталкиваю в своего «женишка» лапшу, чтобы подавился своими «сладкими песнями» о счастливой жизни со мной.

— Эй, ты решила уничтожить этот салат? — выдернул меня из мира грёз голос Нейта.

— Нет, просто немного увлеклась, перемешивая.

— Ясно. Оу, — издал он, заглянув под крышку в кастрюльку, что стояла на подставке рядом с плитой.

— Что не так?

— Смотрю, картофель пал жертвой твоего боевого настроения, — усмехнулся он.

— Прости, — опомнилась я окончательно. — Я забыла, что ты не любишь пюре.

— Да ладно, — отмахнулся он, доставая тарелки из шкафчика. — Как-нибудь переживу, если ты скажешь, что тебе полегчало после того, как размазала ни в чем неповинный картофель по стенкам кастрюли.

— Хм… пожалуй, самую малость.

Я помогла накрыть на стол. К пюре с салатом у нас была курица, как и просил Нейтен, вернее куриная грудка, которой тоже досталось от меня и молотка, которым я прошлась пару раз… пару десятков раз. Когда Нейтен попытался подцепить пожаренное мясо вилкой, оно отказалось подчиняться его желанию и настойчиво распадалось на небольшие кусочки. Удрученно вздохнув, он посмотрел на меня, проглотив свои комментарии на счет моей готовки, и взял ложку, чтобы уже наконец-то поесть по-человечески.