— Что случилось? — спросил Ясон.
— Ночью мы атаковали,— ответил раненый. — Сделать это тихо не удалось. Камни выскальзывали из-под ног, когда мы взбирались наверх, много людей попадало и покалечилось. Когда мы были уже почти у вершины, ласки бросили нам на головы связки горящей травы. В темноте их не было видно. Уцелели только те, кто не успел подняться высоко. Все очень плохо.
— Но весьма хорошо для нас,— сказал Керк, когда они двинулись дальше. — После этого поражения Темучин утратил свой престиж, а мы завоюем его, если только сумеем взобраться на скалу...
— Перестань сомневаться,— сказал Ясон. — Твое дело стоять здесь у основания и делать вид, что знаешь все, что будет происходить.
Ясон сбросил тяжелую верхнюю одежду и вздрогнул от холода. Ничего, как только начнется подъем, он быстро согреется. Снизу утес выглядел таким же неприступным, как корпус космического корабля.
Ясон обвязывал вокруг запястья ремень, прикрепленный к рукоятке молотка, когда подошел Аханкк. Его лицо выражало недоверие и насмешку.
— Мне сказали, ты настолько глуп, что думаешь, будто сможешь взобраться на эту скалу.
— Тебе не все сказали,— ответил Ясон, забрасывая за спину связку костылей. — Вождь Темучин велел тебе придти и посмотреть, что происходит. Поэтому садись удобнее, и пусть твои ноги отдохнут, пока тебе не придется бежать к хозяину с радостной вестью о моем успехе.
Керк с сомнением посмотрел сначала на отвесную стену, потом на Ясона.
— Давай я взберусь,— сказал он. — Я сильнее тебя и в гораздо лучшей форме.
— Тут ты прав,— признал Ясон. — Как только я окажусь на вершине, то спущу веревку, и ты сможешь подняться со всеми бомбами. Но идти первым ты не можешь. Скалолазание — сложный вид спорта, и ты не сможешь овладеть им за несколько минут. Спасибо за предложение, но эту часть работы могу выполнить только я. А посему начнем. Будь добр, подними меня, чтобы я мог ухватиться за этот маленький выступ над твоей головой.
Взбираться на плечи пиррянина не потребовалось. Керк просто наклонился, схватил Ясона за лодыжки и поднял в воздух. Ясон уцепился за выступ, и Керк опустил его ноги. Башмаки Ясона проскребли по скале и уперлись в трещину. Подъем начался.
Ясон поднялся почти на десять метров, прежде чем понадобился первый крюк. Над ним, недоступный его сжатым пальцам, находился выступ, достаточно широкий, чтобы лечь на него. Поверхность скалы здесь была покрыта трещинами, и он выбрал самую глубокую из них на нужной высоте. Четырех ударов молотка оказалось достаточно, чтобы всадить в нее сделанный под старину костыль. Медленно и осторожно — прошло не менее десяти лет с тех пор, как он последний раз совершал серьезное восхождение,— он ступил на крюк и перенес на него всю тяжесть своего тела. Крюк выдержал. Ясон выпрямил ноги, скользя по поверхности скалы, и дотянулся до уступа. Он уселся на нем, тяжело дыша, и посмотрел вниз на запрокинутые лица. Теперь весь лагерь смотрел .на него, появился даже Темучин. Враги тоже проявили интерес к происходящему, но выступ скалы укрывал Ясона от их взглядов и стрел. Они могли подойти к краю ущелья, но не могли причинить ему вреда, пока сами не взберутся на вершину скалы.
Скала была холодной, и Ясон решил, что лучше двигаться дальше.
Он не мог точно оценить пройденный путь, но решил, что край ущелья уже близок. Упершись носками ног в щель, он пытался забить под неудобным углом очередной костыль, когда услышал крики снизу.
Он наклонился, насколько мог, и крикнул вниз:
— Что? Я не слышу!
И в этот момент стрела ударилась о скалу в том месте, где только что была его голова, отскочила и полетела вниз.
Ясон едва не упал следом за ней, удержавшись лишь благодаря тому, что его пальцы судорожно вцепились в ребристую поверхность. Повернув голову, он увидел человека из племени Ласок, который висел на кожаной веревке, обвязанной вокруг его тела. Он наложил на тетиву вторую стрелу и приготовился спустить ее. Тех, кто держал второй конец веревки, Ясон не мог видеть: они стояли на краю ущелья, спустив лучника за выступающую скалу, что сделало Ясона досягаемым для стрел.
Воин натянул тетиву до конца и тщательно прицелился. Ясон не мог бросить молоток, потому что он был привязан к правой руке, но его левая кисть по-прежнему сжимала крюк. И он инстинктивно швырнул его в лучника. Тупым концом костыль ударился о плечо лучника, не причинив ему вреда, но сбив прицел: вторая стрела тоже пролетела мимо. Воин вытащил третью стрелу и наложил ее на тетиву.
Солдаты Темучина внизу тоже начали стрелять из луков, но под таким большим углом попасть в цель было трудно. Одна стрела скользнула по бедру лучника, но он не обратил на нее внимания.
Ясон, опустив молоток, извлек второй костыль. Сделанный из закаленной стали, он был хорошо уравновешен и заострен. Первая попытка позволила Ясону оценить силу и расстояние броска. Он взял костыль кончиками пальцев за острую часть, широко размахнулся и метнул изо всех сил.
Острие глубоко вонзилось в горло лучника. Он выпустил свое оружие, хватаясь за веревку скрюченными пальцами, дернулся и затих. Мертвое тело потащили наверх.
Кто-то успокаивал людей внизу. Ясон услышал, как во внезапной тишине прорвался голос Керка:
— Не двигайся и держись крепче!
Ясон глянул вниз и увидел Керка, который держал в руках пороховую бомбу с горящим фитилем. Ясон сжался, пытаясь слиться с каменной поверхностью.
Кочевники внизу отступили от подножия утеса. Укороченная фигура Керка отклонялась и отклонялась назад, а затем единым движением он бросил бомбу вверх.
Ясону показалось, что бомба летит прямо в него, и у него екнуло сердце. Бомба, казалось, остановилась, дойдя до верхней точки своей траектории, а потом исчезла за выступом скалы. Ясон крепче прижался к холодному камню.
Грохот взрыва и толчок передались ему через камень, заставив вздрогнуть. Обломки скал и клочья тел взлетели на воздух, и он понял, что фланг безопасен. Керк был готов повторить бросок. Но чувство тревоги не покидало...
— Керк! — крикнул Ясон. — Крюк! — Он кричал на пиррянском. — Что с тем крюком, который я бросил? Если Темучин увидит его...
Если Темучин увидит его, одного взгляда будет достаточно, чтобы разоблачить их. Кочевники достаточно познакомились с инопланетными изделиями.
Несколько тревожных секунд Ясон ждал ответа Керка. Наконец тот выкрикнул:
— Все в порядке... Я подобрал его, пока все глядели на тебя. Ты не ранен?
— Хорошо,— прошептал Ясон и глубоко вздохнул. — Все хорошо! — повторил он громко. — Я продолжаю подъем.
Теперь работа пошла спокойнее. Ясон дважды закреплял веревку в карабинах костылей так, чтобы образовалась петля, и,сидя в ней, отдыхал. Его силы иссякли, и он вновь использовал аптечку, прибегнув к наиболее сильнодействующим стимуляторам. Он уже достиг начала расщелины, которая поднималась вертикально до самой вершины. Она протянулась метров на десять и имела параллельные стенки.
— Последнее усилие,— сказал он вслух и поплевал на руки, но тут же об этом пожалел — слюна замерзла на ладонях. Он стер лед и отвязал узел: чем меньше вес, тем лучше. Даже молоток можно теперь оставить. Он сложил ненужное снаряжение у начала расщелины и повесил моток веревки на шею.
Прижавшись спиной к одной стене расщелины, он стал переступать ногами по другой, пока его тело не оказалось почти параллельно земле. Он удерживался только благодаря упиравшимся в скалу спине и ногам. Подтягиваясь на руках, а затем переставляя ноги, он сантиметр за сантиметром поднимался по щели. Еще не достигнув вершины, он понял, что не сможет этого сделать. В то же время спускаться вниз было не менее трудно, чем подниматься. А если он упадет, то непременно сломает руку или ногу. Тогда ему останется только, лежа у основания расщелины, ждать смерти от холода и жажды. Никто не сможет прийти ему на помощь. Лучше из последних сил продолжить подъем.
Наконец над головой появилось небо, но поднимался он все медленнее и медленнее. Когда он уцепился пальцами за вершину, то у него уже не было сил на нее взобраться. Несколько секунд он отдыхал, потом сделал глубокий вдох и распрямил ноги. Повернувшись, он ухватился за крошащийся край скалы. Мгновение он висел так, не падая, но и не в состоянии подтянуться, потом невообразимо медленно начал подтягиваться, судорожно сжимая окровавленные пальцы, пока не вытянул себя наверх. Обессиленный, изможденный, лежал он на наклонной площадке. Это и была вершина недоступного утеса.