— Да что тут рассказывать? Твой отец решил, что я охотница за деньгами, и планирую обанкротить тебя, — невесело усмехнулась я. — Он говорил, что у нас с тобой никогда ничего не выйдет, потому что тебе плевать на всех кроме самого себя. Но со временем что-то изменилось. Он по какой-то причине решил, что я плохо влияю на тебя. Представляешь? — я натянула на губы неестественную улыбку. — Сначала не верила ему, думала, что все это глупости, просто по какой-то причине я ему не нравлюсь, но потом он перешел к активным действиям. Пожар…

— Это не его рук дело, Рита, — спокойно ответил Артём.

— Надо же, — произнесла задумчиво. — Честно говоря, я была уверена, что пожар его рук дело.

— Это, в самом деле, была случайность. Но Григорий узнал о нем и решил воспользоваться ситуацией. В этот вечер ты оказалась у него в отеле, ведь так?

— Да, — мои глаза, должно быть, расширились от удивления, а щеки раскраснелись. — Откуда ты знаешь?

— Уверена, что это важно? — почти по слогам спросил мужчина, а я покачала головой. — Тогда продолжай.

— А выстрел? Это ведь он стрелял в тебя? — в ответ на мой вопрос Артём утвердительно кивнул, а я продолжила. — Он заставил меня подписать договор, согласно которого я должна была в течение определенного времени развестись с тобой и уехать из столицы. Я не сразу пошла на его условия. Мне пришлось это сделать, после того, как тебя ранили. Он угрожал моей маме и бабушке, поэтому, сам понимаешь, выбора у меня не было. И я выполнила все его условия. Кроме одного. Из столицы я не уехала. Ездила к Алине на несколько дней. И все. Но после смерти Григория Вячеславовича я посчитала, что договор перестал иметь силу, именно поэтому я осталась в столице. И именно поэтому хотела рассказать обо всем тебе.

— Подонок! — Артём громко стукнул по столу, а я непроизвольно вздрогнула. Отвыкла от шума, потому как с некоторых пор в моей квартире самым громким звуком был плач Владика.

— Тише, Артём, — попросила я. Данилов удивленно уставился на меня, но промолчал. — Ну а в тот день, когда нас не развели, он посчитал, что нужно сделать так, чтоб ты точно не передумал. Остальное ты видел.

Выражение лица Артема в этот момент ужасающим. Он с остервенением сжимал кулаки, глаза налились кровью, а желваки на скулах заиграли в бешеном ритме. Мужчина пытался контролировать себя, и это у него неплохо получалось. Спустя пару минут Артём смог взять себя в руки и успокоиться. Теперь во взгляде читалось одно сплошное сожаление. Данилов понимал, что все могло повернуться по-другому, поговори он тогда со мной.

— Ты приходила ко мне спустя некоторое время после смерти этого ублюдка, — начал Данилов, глядя на свои сжатые в замок руки.

— Приходила, — спокойно ответила я.

— Прости за то, как повел себя, — каждое слово отдавалось внутри меня самыми разнообразными чувствами. С одной стороны, я чувствовала радость от того, что мы смогли выяснить все, а с другой, сомнения от того, что спустя столько времени навряд ли у нас могла выйти настоящая семья. — Мне нет оправдания за то, что было. И я очень раскаиваюсь, Рита.

— Артём, всё в прошлом. Что было, то прошло. Я рада, что мы смогли все выяснить. А теперь, когда разговор окончен, прошу тебя уйти, — я убрала чашку и тарелку в раковину. — Мне рано вставать, я хочу выспаться.

— Проводишь? — спросил он.

Стоя в дверях, Артём молчал. Слова иссякли и у меня. Нужно было все переосмыслить, обдумать и понять, что делать с оглушающей правдой, которая разрушила наши отношения, если, конечно, они вообще были настоящими.

— Пообедаем завтра? — неожиданное предложение застало меня врасплох.

— Артём… — начала я, но мои слова резко оборвал плач Владика. Мой бывший муж изменился в лице. Разумеется, он обо всем догадался.

— Ребенок подруги ночует у тебя? — прищурившись, спросил Данилов, а я сорвалась в комнату, оставляя его наедине со своими мыслями.

Мой малыш проголодался и тем самым спас меня от его отца, хоть и ненадолго. Пока кормила сына, думала о том, что впереди меня ждет непростая ночь. Я не слышала, чтобы хлопнула дверь, значит, Данилов не ушел, а из этого следовало лишь одно — разговора не избежать. Еще одного. Двадцать минут заняла у сына трапеза, после чего я уложила Владика обратно в кроватку. Еще несколько минут сидела рядом с ребенком просто потому, что мне было страшно возвращаться к Артему. Наконец, взяв себя в руки я встала и встретилась с ледяным взглядом своего бывшего мужа. Оказывается, он все это время наблюдал за моими действиями сквозь приоткрытую дверь. Я обреченно вздохнула, понимая, что не было смысла оттягивать неизбежное, и вышла из комнаты. Мы молча вошли в кухню, но никто не начинал разговор первым. Наконец, Данилов сдался.

— Как зовут ребенка? — голос Артема дрогнул.

— Владик, — тихо ответила я. Стены и потолок помещения, в котором мы находились, давил на меня. Мое дыхание то и дело сбивалось, а руки и вовсе не могли найти себе места. Я то обнимала себя руками, то опускала их вниз, то сжимала пальцы в замок. Нервы сдавали.

— Сколько ему? — прозвучал новый вопрос, заставивший меня вздрогнуть в очередной раз.

— Сегодня пять месяцев, — ответила я.

— Ты когда-нибудь собиралась рассказать мне о нем? — Данилов смотрел в одну точку, не реагируя ни на что. — Хоть когда-нибудь, Рита!?

— Наверное. Когда-нибудь бы это все равно случилось, — спокойно произнесла я, теребя подол своего платья. — По правде сказать, я не думала об этом, Артем

— А о чем ты, черт побери, думала, Рита? — нервно спросил Данилов. — У меня есть ребенок, которому уже пять месяцев, а я узнаю о нем только сейчас.

— В тот день, — мой голос по-прежнему был тихим, но полным уверенности, — когда я приходила к тебе, а ты выгнал меня, я уже была беременна и знала об этом. Приехала специально, чтобы рассказать тебе. Хоть у нас и был тяжелый период в жизни, но я искренне надеялась, что ты выслушаешь меня, — пожала плечами. — Но все получилось, как получилось.

— Ты могла написать сообщение, как минимум, — Артем опустил голову, обхватив ее руками. В нем боролись здравый смысл и гнев, что я не нашла способ рассказать ему. Но с другой стороны, Данилов понимал, что в тот день ни за что бы не поверил мне. И итог был бы таким же. Он просто выставил бы меня за дверь.

— Сообщение, — я нервно усмехнулась.

— Можно было придумать что угодно, — ответил он, думая о том же, о чем и я. Уже ничего не изменить.

— Вот скажи мне, Артём, а ты бы поверил? Год назад, когда я пришла к тебе, ты бы поверил? Ты, помнится, был слишком занят очередной красоткой в твоей постели, и у тебя не было ни минут на то, чтобы выслушать бывшую беременную жену, которую ты считал законченной стервой. Ведь она переспала с твоим отцом! — я скривила лицо, вспоминая тот чудовищный день. — Я никогда, слышишь? Никогда не сделала бы этого! Ты столько лет меня знал, но так ни черта и не понял. Ты был единственный мужчиной в моей постели, Артём! Единственным! А ты так легко поверил в этот спектакль. Я не обвиняю тебя, но мне больно, что ты даже не попытался разобраться во всем. Ты ведь знал, какая я. Знал! Мы с тобой были не просто любовниками, но и приятелями, — я постепенно повышала голос. От крика меня сдерживал лишь сын, спящий в соседней комнате. Все, что я хотела высказать Артему и в чем обвинить, так и рвалось из моих уст. Мне просто необходимо было выплеснуть все то, что накопилось за это время. Я била по больному, но в данный момент контролировать себя у меня уже не было сил. — Мне больно, Артём. До сих пор. Я бы никогда так не поступила с тобой, — мой негромкий крик постепенно превратился в шепот. — А теперь просто уходи, — я уже не могла сдерживать слезы.

Мое тело содрогалось в рыданиях, и в этот момент мне просто хотелось, чтобы он обнял меня и прижал к себе, хоть и твердила обратное. Я нуждалась в мужском плече, на которое могла бы опереться в трудный момент. Но именно в эту секунду пришло осознание того, что я готова перелистнуть страницу жизни по имени Артём Данилов и идти дальше. Ведь на протяжении целого года ждала, что Артем найдет способ встретиться и все выяснить. А теперь, когда я научилась жить без него, воспитывать сына, работать удаленно, обеспечивая нас с ребенком всем необходимым, появился он. Отец моего ребенка, который не способен на сильные чувства. Как и не способен на любовь, которая была мне так необходима.