– Кстати, – сказала Медея, глядя ему в глаза, – тот герой… или сумасшедший, который перебил кучу воинов Горного Волка и Руда…

Мрак спросил удивленно:

– Я слыхал, они друг друга били?

– Пусть так думают, – отмахнулась Медея. – Я чувствую, это был один человек… Так вот, он только связывал моих воинов. Но ни одной не убил.

Мрак пожал плечами:

– Повезло.

– Я не верю в везение, – ответила Медея, – которое повторяется. А мои воины уцелели трижды! После чего я и увела их. Дабы не искушать судьбу.

Он зевнул:

– Не знаю. Я человек простой и даже совсем простой. Меня и близко не допустили бы к дворцу.

Медея усмехнулась:

– Но многое из дворцовой жизни тебе известно.

– Ну, собаки лают, ветер носит, – ответил Мрак равнодушно. – Чего не наслушаешься! Всяк рад перемыть косточки. Вот про тебя дивятся, зачем, мол, ей на исподнем белье две красные ленточки?.. Я им говорю, а вам какое собачье… или собачачье дело? А они: антиресно, мол, раньше она носила желтые!

Медея дернулась, лицо ее побелело и застыло. Остановившимися глазами смотрела на безмятежного Мрака:

– Кто… говорит?.. Где?..

– Да в селах, – отмахнулся Мрак, – на постоялых дворах, в харчевнях… на перекрестках дорог, в рыбацких хижинах, у охотничьих костров, на переправах…

Она слабым голосом промолвила:

– До…вольно. Верю. Только ума не приложу… откуда?

– Челядь, – буркнул Мрак пренебрежительно. – О тцарях знают все. Для челяди нет тцарей.

Она в замешательстве порыскала глазами по сторонам, словно искала, на что перевести разговор, с неудовольствием скользнула взглядом по его секире и двум швыряльным ножам на поясе:

– С твоими мышцами можно бы завести лучше.

– Какое есть.

– Я узнаю марки людей Горного Волка, – сказала Медея медленно, ее глаза хищно сузились.

– Выиграл в кости.

– У живых? – спросила Медея с лицемерным удивлением. – Я узнаю значок воеводы Горного Волка. А его нашли с разрубленной головой.

Ее глаза насмешливо обшаривали его лицо. Мрак пожал плечами:

– Да? Не повезло ему… Но, ты сказала, твои девки остались целы?

Глаза Медеи утратили насмешливый блеск:

– У меня не девки… а свирепые воины. И я думаю, что кому-то просто повезло застать их спящими. Иначе бы с ними так просто не справиться. В другой раз этому неизвестному так не повезет.

Мрак пожал плечами:

– Да, в мире все меняется. Но многое зависит от того, на какой стороне твои свирепые окажутся.

– Здесь, в степи, нам ничто не грозит. Наши стрелы бьют метко, а кони догоняют птиц.

Мрак скользнул взглядом по ее развитой фигуре:

– Ты ездишь на коне?

Она фыркнула:

– Где ты видел коня, чтобы не упал? Да не при виде меня, а подо мною! Я езжу в колеснице, как и надлежит царице. Как-то видела в дальнем походе молодого носорога… Такой живчик, просто прелесть! Я прямо влюбилась. Быстрый, сильный, веселый. Вот на нем бы… Фыркнул, унесся, только и видела.

Когда поляницы покинули шатер, а скатерти с объедками унесли, Медея обратила к Мраку вопрошающий взор:

– Как я поняла, ты не случайно решил пройти через мой стан.

– Точно, – восхитился Мрак. – Что значит царица! Вот так сразу в точку… А отправился я в свой квест неспроста. Исчез тцар, а без тцаря, сама понимаешь… Многие живут без тцаря в голове, так даже проще, но без тцаря в стране, как ты знаешь, сразу начались распри. А простым и простодушным людям вроде меня это совсем ни к чему. Ведь когда цари дерутся, чубы трещат у нас, простых и даже очень простых.

Медея смотрела исподлобья. Этот человек не выглядел простым и простодушным. Он выглядит очень даже простым и очень даже простодушным. Настолько простым, что даже жаба выбралась из котомки и сидит на его плече.

– У нас, как ты понимаешь, – ответила она медленно, – нет желания искать и спасать тцаря. Хотя бы потому, что во мне тоже течет кровь древних тцарей, и я могу претендовать на престол. И в какой-то мере… претендую.

Мрак смотрел исподлобья:

– А помешать берешься?

Она пожала плечами:

– Твой квест настолько безнадежен, что… Нет, мешать не стану. К сожалению, твоя дорога дальше идет через земли, где свирепствуют разбойники. В прошлый год их объединил некий Гонта. А он не знает жалости. Там тебе не пройти.

– Почему? – спросил он.

Она усмехнулось:

– В тебе слишком много от… мужчины. А Гонта… гм… тоже. Вы все, мужчины, при встрече сразу же ревниво смотрите, кто из вас выше ростом, у кого шире плечи, круче грудь, длиннее руки. Гонта тебя сразу невзлюбит.

– Только невзлюбит? Это стерплю.

– Вряд ли только, – сказала она зловеще.

Гонта, повторил он задумчиво. Да, имя вожака разбойников гремит на кордонах Куявии. Знают о нем и в самом стольном граде. В любой корчме его славят, пьют за его здравие, кощунники о нем слагают песни, женщины грезят им по ночам, а молодые ребята стараются быть на него похожими.

Поговаривали, что он из знатного рода, но сам Гонта это отрицал, говорил, что рожден самой дикой степью на стыке с горами и что не знает другой колыбели, как пещеры, обрывы, горные ручьи, заросли кустарника.

Он с такими же оборванцами нападал на обозы, грабил, не делая различия между куявами, артанцами или славами. Рано узнал все виды оружия, научился владеть ими всеми, от артанцев позаимствовал умение стрелять из лука на полном скаку, будь то вперед, назад или в сторону, у куявов добыл лучшие мечи и топоры, от славов научился чуять врага издали.

Когда эти земли как-то захватили артанцы, он с отрядом сел на коней и вихрем проносился из конца в конец, всякий раз исчезая в лесах или среди скал. А за спиной оставались сожженные веси, посаженные на колья артанцы, сотни изрубленных и покалеченных. Он проносился как ураган, сама смерть не опустошала бы так земли, как он со своими верными ему людьми. За его голову объявили награду, потом удвоили, затем удесятерили, но и тогда не нашлось ни смельчака, ни предателя.

Если и награбил он огромные богатства, как говорили, то либо все раздал, либо припрятал так надежно, что не знали даже дружки. Они все щеголяли в лохмотьях, выказывая презрение к роскоши, но мечи и ножи у них были самые лучшие, на рукоятях обычно горели драгоценные камни. Сам же Гонта с детства имел страсть к стрельбе из лука и с возрастом выказывал умение поистине удивительное. Не было птицы, которую не сшиб бы на лету, не было зайца, которого не догнала бы его стрела. Он сам сделал себе особый лук, который за ним возили на запасном коне. Этот лук не могли натянуть трое мужчин, а Гонта с ним управлялся, говорят, играючи…

Разбойников всегда хватало в лесах, но в корчмах и на гулянках пели только про Гонту. Только он был тем разбойником, который добычей делится не только со своими дружками, но и щедро раздает бедным, золотом оделяет кощунников.

– Бог не выдаст, – сказал Мрак наконец, – свинья не съест. По крайней мере, до первого снега.

– При чем тут снег? – удивилась она. – Ладно, раз уж ты так непривычно для мужчин благородно поступил с Марой, то я велю дать тебе хорошего коня.

– Мне его на плечах нести? – спросил Мрак насмешливо.

Она призналась вынужденно:

– Да, в лесу конь лишь помеха. А в степи твоего Додона нет, это я даю слово. Тебе искать либо в лесу, хотя здесь леса наберется с десяток деревьев, как только ухитряются устраивать царскую охоту?.. а вот горы… Но и там конь бесполезен.

– Спасибо, Медея, – сказал он, поднимаясь. – Спасибо за прием и ласку.

– Тебе спасибо, – сказала она неожиданно.

– За что? – удивился он.

– За жабу.

– Она твоя родня? – ахнул Мрак. Посмотрел на царицу внимательно. – Хотя если присмотреться…

Она холодно посмотрела ему в глаза:

– Ты знаешь, о чем я. Мое мнение о мужчинах чуть улучшилось. Не каждый из вас позаботится даже о человеке, а ты лечишь раненую жабу.

– Так то человек, – ответил Мрак с пренебрежением, – а это моя замечательная жабушка!