Разбойник, не желая выпускать дротик, с размаху ударился лбом о стену.

– Гранит – порода крепкая, – сообщил Мрак. Он схватил за волосы, ударил лицом о то же место и уже с дротиком бросился к месту схватки.

За скалой на ровной площадке дрались четверо против одного. Покрытый попоной конь пугливо пятился, задирал морду к небу, стараясь не ступить копытами в брошенные поводья. Человек с короткими волосами и непомерно длинной бородой защищался коротким мечом и щитом, медленно отступал к стене. Откуда-то появился пятый, он начал подкрадываться сзади.

Мрак заорал:

– Бей!

Двое в страхе оглянулись, голос Мрака был как рев огромного медведя. Мрак за это время успел подбежать ближе, и двое повернулись к нему с топорами в руках. Мрак кивнул длиннобородому, тот обернулся, парировал удар мечом, краем щита стукнул противника по голове и, проскользнув к стене, повернулся, злой и ощетиненный.

Один из разбойников бросился к коню. Мрак отступил под натиском двух топоров, отбивался широким лезвием дротика. Длиннобородый вдруг заорал:

– Эй, лохмач!.. Коня, коня не упусти!

Мрак отпрыгнул, разбойник уже подхватил поводья, но конь пугливо дергался, и разбойник никак не мог забросить себя ему на спину.

– Только коня! – Голос длиннобородого стал умоляющим. – За меня не беспокойся!.. Хватай коня и гони в Нору!

Что-то в его голосе убедило Мрака. Разбойник наконец взлетел на конскую спину, натянул поводья, поворачивая коня. Дротик вырвался из руки Мрака, как огромный гудящий шмель.

Конь сделал первый прыжок, всадник выронил поводья, вскинул руки и медленно повалился на гриву. Мрак побежал так, что обогнал бы волка, догнал, ухватил за поводья, придержал, сбросил убитого, дротик вонзился между лопатками, острие вышло спереди, вскочил на забрызганную кровью попону.

Конь ринулся сразу, он весь дрожал, трясся. Сзади Мрак услышал вопли, яростный крик. Над головой с шумом пронесся камень, пущенный из пращи. Похоже, в него целился кто-то еще, не из тех, кто дрался с длиннобородым.

Пригнувшись, Мрак подхватил свой мешок и секиру. Над головой свистнула стрела. Дорога петляла, конь несся как обезумевший, Мрак постоянно придерживал. Не столько боялся погони, еще хуже сверзиться в пропасть и долго подыхать с переломанными костями, видя возле себя только голодных стервятников.

Наконец пена повисла на губах коня. Мрак перевел галоп на спокойный бег. Если и гонятся за ним, то теперь дорога пошла ровнее, увидит их издали.

Еще один поворот, и дорога вывела в зеленую долину, плотно вбитую между вершинами гор. К одной из них прилепились жалкие хижины, один дом в два поверха, а в самой горе темнеет множество дыр, словно ее, как глинистый берег реки, источили норами ласточки.

Мрак перевел коня на шаг. Разбойники вряд ли погонятся за ним так далеко. В мешке началось шевеление. Мрак переложил его на колени, развязал. Жаба выкарабкалась, прыгнула ему на грудь и сразу полезла на плечо.

– Только не на голову, – предупредил Мрак. – Только не на голову!

Жаба вцепилась в потертую кожу так, что оторвать можно было разве что вместе с клочьями душегрейки. Похоже, у нее на лапах кроме перепонок еще и когти.

Когда он приблизился к крайнему дому, из-за деревьев вышли мужчины. Лица, обожженные солнцем, прищуренные глаза. Солнце и горы вытопили жир до последней капли, иссушили плоть, остались только тугие жилы. Все на голову ниже Мрака, но слабыми не выглядели. Скорее похожи на сырую бронзу, побывавшую в горне, а затем под молотом кузнеца, когда сырь выжигается огнем, а молот превращает глыбу сырца в небольшую поковку. В руках горцев были мечи и ножи.

– Я с миром, – сказал Мрак громко.

Он вскинул руки, показал открытые ладони. На него все еще смотрели настороженно. Может быть, потому, что сделать голос ласковым Мрак не сумел, а ладони у него выглядели с малые щиты.

– Кто ты?

– Я человек, – ответил Мрак, – а зовут меня Мраком. У меня здесь небольшое дело.

Из окон высовывались головы. Мрак услышал, как за соседним забором кто-то ворчал, торопливо натягивая тетиву. Мужики смотрели с тем же подозрением. Мрак чувствовал, как в их тесных черепах ползает что-то бесформенное и скользкое, как равлик, но превратиться в ясную мысль не может. Они смотрели то на него, то на отвратительную жабу. Она созерцала их мутным равнодушным взором.

– Ты не куяв, – сказал наконец один. Голос был обвиняющим.

Мрак улыбнулся:

– Ты, наверное, самый умный в этих горах! Трудно было догадаться, верно?

Человек посопел, наконец опустил копье острием в землю:

– Откуда у тебя этот конь?

– Незнакомый приятель подарил, – ответил Мрак. – На него набросились разбойники. Рвань вроде вас, но их было пятеро… или шестеро. А может, и семеро, не разглядел. Все мелкие, вроде вас. Я пытался помочь, но он посоветовал хватать его коня и мчаться сюда. Похоже, он был уверен, что ему ничего не сделают.

Из домов выходили люди. Мрак заметил, что они смотрели сперва на него, затем на жабу, а потом их глаза уже не отрывались от коня, на котором он сидел. Трое, загородившие дорогу, тоже большей частью жадно глазели на коня.

Мрак соскочил на землю, бросил переднему поводья:

– Похоже, вы знаете о нем больше меня. Разбирайтесь сами, а я поищу постоялый двор. Или здесь такого нет?

Они быстро окружили коня. Один бросил торопливо:

– Есть… Вон тот, с петухом на крыше.

– Там два, – заметил Мрак.

Горец сказал нехотя:

– У тебя острые глаза. Но тот, что на горе, это жилище Хозяйки. И не петух вовсе, а дракон.

Мрак пошел от них, не оглядываясь. Длиннобородый вез что-то очень ценное для этих людей, и оно спрятано в мешке на коне. Но это не его дело. Жаль, оставил нож, но разбойники не пошарили по карманам, где еще позвякивает. А одна звенеть не будет!

Вся весь выросла, как понял Мрак, чтобы было где скупать добытое золото, камешки, целебные корешки, горную смолу. Но горцам монеты ни к чему, им нужны кирки, капканы для зверей, еда, соль, мед, им нужна кузница, чтобы сделать или хотя бы отремонтировать снаряжение. Да и вино необходимо, понятно.

Так и выросла весь, куда по праздникам спускается народ с гор, вылезает из шахт, появляется из мест, где, казалось бы, человек существовать не мог вовсе.

Да, в эти дни они пьянствуют, дерутся, переворачивают все вверх дном, на улицах остаются трупы. За все платят щедро, очень щедро, но матери наверняка боятся выпускать малолетних дочерей на улицу даже днем. Войска тцаря Громослава были остановлены Хозяйкой, но даже когда от самой Хозяйки появились тиуны, то пьяные горцы поклялись прибить сразу, если возникнут на дороге. Ночью их нашли мертвыми. Хозяйка прислала других, но что можно сделать против всей веси? Разве что уничтожить ее всю…

– А что она хочет? – услышал Мрак сердитый голос за ближним столом. – Они сидят в норах, света белого не видят. Работают хуже, чем рабы. Спят на камнях и голой земле, едят траву и ящериц… Не видят ни женщин, ни вина! А когда наконец-то вырываются на волю… На каждый праздник десятка два убитых, еще больше покалеченных. Но ведь праздники бывают редко!

Мрак неторопливо хлебал суп. Жаба сидела рядом с миской и жевала хлеб, придерживая обеими лапами. Они заканчивали ужин, когда рядом сел горец, пославший его сюда. Он выглядел довольным, глаза блестели.

– Меня зовут Буден, – сообщил он. – Ты оказал нам огромную услугу. Просто огромную! Ты хоть знаешь, что там было? В суме, которую привез?

– Я знал, что там запрятано нечто, – ответил Мрак равнодушно, – но меня с детства учили не трогать чужое.

– Знал?

– Чувствовал, – поправился Мрак, – догадывался. И что-то очень важное. Иначе бы тот спасал себя, а не коня.

– И ты даже не посмотрел? – не поверил Буден. Он отодвинулся, потому что жаба пошла по столу в его сторону, глядя на него неотрывно.

– Я не получал разрешения смотреть, – объяснил Мрак. Видя остолбенелое лицо Будена, добавил успокаивающе: – Я люблю смотреть вперед, а не под себя. А здесь есть на что глянуть.