– Держись, – простонал Подлещ. Он сжал руку спасаемого слабеющими пальцами, откинулся назад. Сил у него не оставалось, но он был грузен, и его вес помог человеку выбраться до половины. Тот одной рукой ухватился за камень повыше, другой хватанул Подлеща за воротник.

Мрак в ужасе ожидал, что незнакомец стащит Подлеща в пропасть, где обратится в чудовище, но тот вылез и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда чужие воины подбежали с обнаженными мечами.

Он был без оружия, хотя и в бронзе доспехов, в него метнули дротики, а следом заблистали мечи. Подлещ поднялся как раз вовремя, чтобы принять удары в грудь. Он ухватил голыми руками за острия мечей, повалился, увлекая и противников.

Спасенный воин с яростным криком подобрал среди трупов меч, напал на врагов с такой яростью, что те попятились, а затем, оставив троих убитых, побежали.

Воин погрозил им окровавленным мечом, опустился на колени перед умирающим Подлещом:

– Кто ты, достойный?

Мрак слез, подошел ближе, ведя коня в поводу. Конь пугливо вздрагивал, прижимал уши, всхрапывал при виде крови. Воин оглянулся. Лицо его было чистое, юношеское, в синих глазах стояло изумление и еще не остывшая ярость битвы. Он отпрянул при виде жабы, та рассматривала его неодобрительно, как всякого, кто слишком суетился и дергался.

– Меня зовут Сулима, – сообщил он торопливо, – я из войска Шишиги. Спасибо, вы подоспели так вовремя… Еще бы малость, и я бы сорвался в эту жуткую пропасть!

Его плечи зябко передернулись.

Мрак оглянулся на зияющее ущелье, кивнул:

– И долго… ты висел?

– Мне это показалось вечностью, – признался Сулима. Его глаза всматривались в Мрака и его странную жабу уже с возникшим подозрением. – Шел бой, мы с Подлещом… это мой лучший друг… дрались против дюжины. Я поскользнулся, как-то вывернулся на лету, успел ухватиться… Звал Подлеща, но боюсь, что с ним что-то случилось. Он не оставил бы меня ни за что! Ты его не видел? Он мог пробежать только мимо вас двоих.

Голова Подлеща лежала в его ладонях. Кровь текла, булькая, изо рта, струилась из ран, а вместе с кровью уходила и жизнь. Он все слышал, даже сумел растянуть быстро синеющие губы в улыбке.

– Кто этот достойный человек? – спросил снова Сулима.

Голос его был потрясенным. Он то смотрел на Подлеща со слезами благодарности, то подозрительно на Мрака. Мрак наконец сказал успокаивающе:

– Мы друзья.

Глаза Сулимы все еще были недоверчивыми.

– Хотелось бы. Но здесь, говорят, странные места.

– Да? – переспросил Мрак.

– Здесь могут появляться призраки, – сказал Сулима, оглядываясь пугливо. – Даже вурдалаки! Да и вообще… Что это у тебя на плече?

Подлещ что-то прошептал, затем голова откинулась, а глаза застыли. Сулима заплакал, дрожащей рукой надвинул ему веки. На лице Подлеща остался кровавый след от пальцев.

– Вот он и вернулся, – прошептал Мрак.

– Кто это? – допытывался Сулима. Крупные слезы блестящими жемчужинами скатывались по его щекам. – Он умер как герой! Я не видел человека, который бы вот так… Два дротика в спине, а он сумел дойти, подал мне руку! Но кто он? Что его вело?

Мрак огляделся:

– Ты бери его коня. Здесь нам делать уже нечего. Битва за перевал проиграна. А по дороге я тебе кое-что расскажу. Или нет, не расскажу.

Сулима смотрел уже со страхом. Пальцы суетливо метнулись к горлу, обереги сухо застучали. Но колдун перед ним, если это был человек, не обратился в дым, не превратился в чудовище, каким должен был быть на самом деле, если уж появился так неожиданно в разгар боя. А жаба так вообще закрыла глаза и дремала.

– Изыди, – сказал он нерешительно.

Мрак покачал головой:

– Ни за что. Правда, если скажешь заветное слово, как добраться в неведомую страну, где растут молодильные яблоки, тогда изыду. Но коня тоже изыду.

– Заветное? – не понял Сулима. – Не знаю никакого заветного.

Мрак ощутил, как черная тоска сковывает ему грудь. В сердце едва ли не впервые в жизни вошла безнадежность и желание бросить это все, а самому не барахтаться, а сложить лапки и затонуть.

– Мне нужно попасть в страну, – сказал он раздельно, – где растут чудесные яблони. Которые дают молодильные яблоки!

Сулима почесал в затылке. Предположил нерешительно:

– Так тебе нужна та страна… или яблоки?

– Яблоки, вестимо, – сказал Мрак с раздражением и надеждой. – На кой мне чужие страны!

– Гм… Тогда тебе лучше съездить во-о-он в то село. Видишь, внизу в долине крыши виднеются? Там у одного такая яблоня торчит прямо посреди огорода.

Мрак не поверил:

– Врешь, поди?

– Зачем? – обиделся Сулима. – До тебя за теми яблоками ходило знаешь сколько народу? Толпами! Герой на герое. Один наконец, которого побили больше других, додумался семена из такого яблочка закопать у себя за хатой. А то и прямо черенок из тех дальних стран приволок, больно яблоки уродились славные. На зиму от стужи укрывал, от ветра прятал. Словом, теперь всяк любуется. Как жар горят! А ночью прямо как угли в костре светятся. Пришлось забор поставить, а то кто только не пытался сорвать на дармовщинку.

Мрак обнял Сулиму, чувствуя, как возвращаются силы:

– Спасибо!

– Тебе спасибо, – сказал Сулима серьезно. – Зовут его Платон. Он малость не в себе, но не бери в голову.

Высокий забор Мрак увидел еще издали. Настоящий, крепкий, можно малую крепостицу таким огородить. Остальные дома огорожены простым тыном из кольев и гибких прутьев. Куры не разбредутся, и ладно. И чтоб чужая коза в огород не забрела. А из-за того забора торчала крыша не под жалкой соломой, а под гонтой. Дымок вился из настоящей трубы. Хозяин здесь либо зажиточный, либо с руками на нужном месте.

Мрак постучал в калитку. Во дворе зарычал пес, гавкнул грозно. Послышались шаги, калитка отворилась. С той стороны на Мрака выжидательно смотрел худой мужик в драной рубахе, давно не стиранных портках. В нечесаных волосах торчали соломинки.

– Что надо? – спросил он сипло.

Мрак, не отрываясь, смотрел через плечо мужика. В глубине двора росла яблоня. Приземистая, как вырастают на просторе, она широко раскинула ветви, а среди зелени, как огромные рубины, полыхали красные, просто пурпурные яблоки – рдяные, налитые огнем. Каждое с гусиное яйцо, они часто усыпали ветви, пригибали вниз, а от земли навстречу тянулись подпорки с раздвоенными концами, бережно поддерживали, не давали обломиться под тяжестью плодов.

– Яблоки, – ответил Мрак. – Тебя зовут Платон? Мне нужны яблоки с твоей яблони.

– Это стоит дорого, – предупредил мужик. Он перевел взгляд на жабу. Та посмотрела одним глазом и снова задремала.

– Но кто-то же покупает, – сказал Мрак. Он указал на вершину, где торчали голые ветки. На одной качался огрызок яблока, будто кто-то жрал его прямо на месте. – Только самые спелые!

Платон оглянулся, в глазах мелькнула непонятная Мраку злость. Мрак жадно рассматривал яблоню. Платон наконец повернулся к Мраку, смерил его придирчивым взглядом:

– Спелые, говоришь?

– Созрелые, – подтвердил Мрак. – Как девки по осени.

Он ожидал, что мужик его попрет, но тот неожиданно отступил на шаг:

– Заходи, лохматый.

Мрак переступил во двор озадаченный, сбитый с толку. Мужик закрыл калитку на засов. От будки бросился, звеня цепью и злобно рыча, огромный пес. Мрак повернулся к нему, и пес внезапно присел, пропахав лапами землю, жалобно заскулил и, поджав хвост, бросился в будку.

– Что это с ним? – спросил мужик озадаченно.

– Добрый пес, – похвалил Мрак. – Мухи не обидит. Так какая цена, говоришь, за твои яблоки? Мы, как говорится, за ценой не постоим.

Мужик снова смерил его взглядом. Мрак высился огромный, широкий в плечах, угрюмый, дикий в своей волчовке. Из-за плеча выглядывала рукоять гигантской секиры, на поясе висели два ножа.

– Ты не похож на человека, – ответил мужик, – который заплатит хотя бы за хвостик от яблока.