— Ну, так это же тайна, — прошептала Аня Фуц.

— Привороты, как мы слышали, ставят и другим, — возразила Рита. — Возможно, кому-то просто не выгодно его снимать?

Я молчала, медленно поглощая засахареные фрукты из вазы. Трюфели куда-то делись. Жалко, что Киату в ванной комнате меня не ждал. Его губы были вкуснее, чем эти фрукты.

— Тася! Тася, а ты что скажешь?! — рыкнула Грымова.

— Так просто её не снять, я уже спрашивала у Киату, — ответила я задумчиво.

— У кого? — уставились на меня девочки.

— У похитителя, — моргнула я и, понимая, что сейчас меня четвертуют, Ой. И поспешила добавить: — Я только за этим и метнулась, потребовать. Нам же всем домой надо.

— В тюрьму?! — опешила Грымова.

— А он… не в тюрьме уже… Я правда больше не буду перемещаться, буду силу копить. Честно-честно…

— Смотри у меня, выдра, — вырисовался перед носом кулак Крохиной. — Тут и так шатаешься, а ещё и энергию тратишь почём зря.

— Я не зря, — надулась я.

— Не обижайте Тасю, — шикнула Рита. — Не полезли бы вы драться в парке, сидели бы сейчас все в Сочи.

— Это ещё неизвестно, — покачала головой Крохина. — Если, как сказал Джуй-волшебник, всех джив в момент пробуждения тянет в этот мир. Значит, Тася бы все равно тут оказалась. Только бы прихватила с собой весь лагерь, и коней двинула.

— Этого никто не знает, — буркнула Аня Фуц, — главное вернуться поскорее. Меня бесят эти их надутые пацаны со своей «мухарка фу».

— Но есть же и симпатичные, — мечтательно вздохнула Грымова.

— Принц Аридо не про тебя, — хмыкнула Крохина.

— Это ещё почему?! — у Грымовой чуть глаза не выпали от возмущения. — Он блондин, и я — блондинка.

— Я тоже почти блондинка. Была, пока не перекрасилась, — хохотнула Крохина, — и что теперь?

— Ну вас всех! — разозлилась Грымова. — Я же не говорю про тебя и Витю Козлевича! Ему, между прочим, нравились всегда тоненькие, как Таська!

Крохина насупилась. Я на всякий случай села на подушку поближе к Рите и тихо вставила:

— А мне Козлевич ни капельки не нравится. Вот совсем никак…

Грымова продолжала:

— Я к Аридо подходила, когда вы все были заняты. И мы так мило поболтали. Он чуть с лестницы не упал, а я поддержала.

Девчонки прыснули, и я тоже.

— О деле, — вернула всех на землю Рита. — Тасю надо укрепить и закалить, чтобы мощная была, потребовать опытную дживу для обучения, чтобы не тратить время зря. Или вообще нескольких джив. И держать ухо востро — надо разузнать про чёрный приворот и про эти их жемчужины. Тебя, Грымова, всё равно к принцу тянет, а он по жемчугу спец, вот и узнавай.

— Есть, сэр, — довольно кивнула Грымова.

Рита обернулась ко мне.

— Тася, завтра встаём в пять утра и начинаем тренировки.

— Что?! — я ушам своим не поверила.

— Тренировать тебя будем. Сами. Тут почти все мастера спорта или кандидаты в мастера. Уж как-нибудь укрепить тебя сумеем.

— Но у меня… у меня справка от физкультуры… и гастрит… и вообще мне нельзя.

— Теперь можно, — хохотнула Галя Крохина. — Говорят, Шварцнеггер в шестнадцать тоже доходом был. Вылепим и из тебя терминатора.

Меня продрал мороз по коже.

— Девочки, а может не надо?!

— Надо, Тася, надо, — положила мне на плечо руку Аня.

Но легче от этого не стало. Так и умирают во цвете лет… и очень захотелось сбежать. Но чувство ответственности в виде Крохиной придавило меня к подушке и подмигнуло:

— Третий терминатор был женщиной. Готовься.

Ой, мама!

Ночь опустилась на чужой мир. В небе зажглась незнакомая луна, похожая на Сатурн с тремя кольцами. Лампа в стиле Ала-ад-Дина посреди комнаты была потушена, и сталактиты на стенах, постепенно погасли. Крохина и Рита быстро засопели на средневековых подобиях раскладушек у тщательно запертых входных дверей. Рядом лежали выданные магами порядка дубинки, ничем, кроме удобных рукояток, не примечательные. В не по-московски тихой темноте я ворочалась на широкой кровати, окружённой сетчатой тканью спущенного балдахина. Цикады и сверчки стрекотали на все голоса, но где-то вдалеке, словно на территорию Храма знаний их не пускали.

Я вздохнула и, подложив ладони под щёку, повернулась набок. Словно назло, думалось про Киату. Я сердилась и говорила себе, что он подлец и нахал. И только из-за его проклятой привязки мне приходится оставаться тут, летом в каникулы учиться непонятно чему и непонятно зачем. А теперь из меня ещё и терминатора решили сделать… Нет, так хорошо было спать в моей маленькой комнатке в спортивном лагере, пока дядя Серёжа гонял команду на пробежке вдоль набережной! Как чудесно было просыпаться, когда все уже отзанимались, потягиваться под его басистое: «Завтрак проспишь», надевать модную шляпку от солнца и лениво плестись под магнолиями в столовую, где тебя уже ждёт овсянка с фруктами или творожная запеканка, и невкусный, но такой родной чай.

Я надула губы. Пожалуй, это карма. Меня ждала месть девчонок за все их проспанные мной тренировки… Злые! Я вообще девочка, я хочу юбочки с оборками, кружева, красивые туфли, серёжечки и что-нибудь нежное, поэзию, например, вести дневник, рисовать и читать, а не поднимать штангу, метать ядро и пяткой махать с криком «кия». Не моё это!

Вдруг мысли запнулись, потому что с балкона в комнату влетело что-то светящееся, радужное… такое… такое!

Я моргнула и вылезла из-под сетки, желая убедиться, что у меня не троится в глазах. По комнате летала… бабочка ли? Не уверена. Скорее крошечная рыбка с переливающимися всеми цветами радуги крыльями и сверкающей чешуёй. Я ахнула. Сказочное существо покружило в темноте, оставляя за собой пунктирные следы света, осыпающиеся пыльцой. Она таяла, не долетая до пола. А я забыла, как дышать, — и в голове сразу родились стихи:

«А радуга, как снег, сверкая,

На землю тихо опадает,

И тает, тает, сказка тает…»

Летающая рыбка нырнула в вазон с водой — целый фарфоровый таз с плавающими головками цветов, там «заряжались» жемчужины-джойи наших девочек. Я подбежала ближе, наблюдая изумлённо за тем, как это чудо плавает. Рыбка вспорхнула вверх, теряя капли света. Увидела меня, покружила над головой. Снова нырнула, поплескалась и направилась обратно на балкон. Господи, и ведь не поверит никто! И видео снять не на что!

Я бросилась за рыбкой, та — куда-то вниз. Я перегнулась через перила балкона и опешила — метрах в трёх и приблизительно этажом ниже сидел в экзотической траве над колоннами висячего сада Киату. Он свесил одну ногу и издал странный, булькающий звук. Рыбка подлетела к нему. Опустилась прямо на выставленную ладонь.

Да что ж это такое?! Акула ему подчиняется! Чудо-рыбка — тоже! Да и вообще, разве бывают летающие рыбки?! Мне, наверное, всё это снится…

Но тут Киату поднял голову и подмигнул.

— Иди сюда, Тася! — громким шёпотом позвал он.

Я вспыхнула.

— Ни за что!

— Тебе ничего не стоит, я же знаю. Переносись. У меня есть для тебя подарок, — хитро улыбнулся Киату.

— И не подумаю! Вы снова меня похитите! — шёпотом рявкнула я.

— Или ты меня? — насмешливо хмыкнул Киату.

— Я… я… это было не специально! Вы мне вообще не нужны! Вы… похититель и преступник!

Я развернулась и шагнула к двери в комнату. Сделала вид, что ушла, а сама пригнулась и осторожно присела на корточки, подглядывая в щёлку между перилами и каменным ограждением за незваным гостем. Сердце заходилось от волнения, а глазам хотелось видеть бесконечно долго этого красивенного и опасного дикаря. С распущенными волосами, влажными, чёрными волнами обрамляющими мужественное лицо, он выглядел ещё привлекательнее. Бессовестный!

Киату разжал ладонь и выпустил рыбку в стеклянный пузырёк. Вот нахал! Словно ему наплевать на то, что я ушла… И даже не зовёт меня! Всё, спать! Мне на пробежку завтра!

Но Киату поднёс губы к горлышку сосуда, будто нашёптывая, и рыбка снова выпорхнула. Сделала петлю в воздухе и понеслась ко мне, затмевая всех светлячков в моей памяти, виденных на даче. Увы, чудо выдало меня, сев на голову. Нет в мире совершенства — волшебная предательница! И пыльца волшебная у неё пахнет сушёным кормом для рыб. Ужас, какая гадость…