— А мне всё это рядом с таверной не нужно! — взвыл муж Лакуны. — Эти чужестранки ведьмы, они наслали порчу на мой дом!

Боцман Большого Трэджо кидался с кулаками на Уроджаса за то, что тот бросил всех на поле сражения и смылся в ночи. В общем, стоял шум, гвалт и хаос. Все вокруг бегали, ругались и за малым не начищали друг другу носы. Киату гаркал на одних, на других, но помогало не очень. Наоборот, на шум сбегались прочие жители острова, и дурдом разрастался со скоростью пандемии свиного гриппа в китайском квартале.

Одни мы с Аней стояли относительно спокойно посреди этой свалки, даже Рита с кем-то спорила. А это уже было странно. Может, побочный эффект после голубого дыма магов порядка? Или у них так стрессы выходят?

— Интересно, — сказала я Ане, — если ты меня шваркнешь разрядом, удастся корабль на море вернуть? Может, люди успокоятся тогда?

— Вряд ли. Ты же не на корабле. И не над ним.

— Верно.

На правом фланге потасовка всё же началась.

— И чего они все злые такие?! — всплеснула руками Аня.

— Вот бы подобрели, — вздохнула я. — А то мне тоже хочется тебе подзатыльник дать за разряд в голову.

— И меня чего-то распирает, сейчас попробую один финт ушами! Пни меня слегка! — хмыкнула Аня. — Так просто не получается!

Я её толкнула. Немножечко. Но с мелким и сладостным чувством мести.

Аня при толчке с силой дунула в сторону дурдома. Розоватый, едва заметный дымок вылетел из неё и, подхваченный бризом, полетел на головы окружающих нас людей. Покружил и стал оседать на волосах, лицах и одежде розовыми кристалликами снежинок. Те мгновенно таяли и исчезали, но люди переставали орать друг на друга, моргали недолго, а потом начинали улыбаться. Лакуна обняла Риту. Уроджас пожал руку боцману «Барабанта», Киату перестал трясти за шиворот румяного мужичка, поставил его на землю и стряхнул пыль с сюртука.

— Вау! — сказала я. — Аня! Да ты куда круче меня! Ты словно тот супер-запахо-маньяк в «Парфюмере»! Рассылаешь любовь!

— А то! Я ещё и в КВНе всегда участвую, — подмигнула она и, расчувствовавшись, дохнула розоватым дымком повторно.

Всеобщая любовь и дружественность сменилась заливистым смехом. Даже с перебором. У кого-то до колик.

— А сейчас я…

Но повторить процедуру я не дала — зажала Ане рот, а то ещё все жители острова примутся невидимые цветочки собирать, как наш одноклассник в одинадцатом, накурившийся какой-то гадости в туалете.

— Ммм! — возмутилась Аня, вырываясь.

Не знаю, откуда у меня взялась сила, но я ладонь удержала и цыкнула совсем по-киатовски:

— Хорошенького понемножку. Прекрати, а то перемещу.

Аня кивнула, и я её освободила. Народ смеялся и водил хороводы, некоторые пританцовывали и крутили бёдрами. Лакуна и Рита, держась за руки, изображали польку-бабочку, Грымова гладила по голове Аридо и обещала всё простить. Он ей пел в ответ. Ой…

А у Ани порозовели волосы. Вот уж Электра! Ну даёт!

Такое впечатление, что кто-то там сверху над всеми нами от души прикалывается, уж не знаю, кто тут верховодит: Всевидящее Око или ещё какой Высший Разум. Даже захотелось погрозить пальцем. Но грозить было неприлично, даже такому насмешливому Богу. Поэтому я покачала пальцем перед носом Ани:

— Всё! Больше не плюйся радостью! — и побежала к Киату.

Вместе с Мартом он ухохатывался над тем, как разбился корабль и, держась за живот, сказал мне:

— Хохохо, сейчас в себя придём и отправимся в плавание на акуле. Если, конечно, Чубара не утонула в своём бассейне, ахахах! Тогда медуз оседлаем.

— Куда?

— Сначала в храм Ока, там смешнючий старикашечка-жрец есть, но настоящий! Крутой жрец! — хохотал Киату. — Я его подвёл, не стал его учеником, ахахах! А потом на Остров Джив! Хотя никто не знает, где он. Правда, умора?!

— Аридо знает, — вспомнила я. — Он видел тайные карты.

— Значит, берём его с собой! — хихикал Киату и танцевал под неслышимую музыку что-то типа сальсы. — Он вечно всё знает, и всё видит, ахахах! Попадает в ненужное время и в ненужное место! Даже родился не там и не у тех! Хихихи, Аридо видел, как я открыл жемчужную связь, а ещё видел, как я скормил одного гада моей малышке Чубаре! Хохохо, она его мерзкую голову бац, и откусила. И при этом Аридо ничего не понял… А я специально!

«Упс, — похолодела я, — неужели ректор правду рассказывал?!» А вот это уже было не смешно.

— Ты на самом деле убил человека? — строго спросила я у Киату.

— Убил, — смеялся он, и от этого мне стало совсем не по себе.

Я отошла от всех подальше и села на кочку.

Подобревший муж Лакуны принялся отрезать по кусочку от зажаренного на вертеле кабана и раздавать всем по очереди. И мне протянул кусочек, назвав «самой странной ведьмой из веселого мира» и любовно пожелал лопнуть. Я тяжело вздохнула и стала жевать мясо. Неизвестно, когда выветрится этот веселящий Анин газ, а есть хотелось прямо сейчас. И ещё хотелось как можно скорее попасть в Храм Ока, чтобы хоть один здравомыслящий человек или не человек сказал мне, что же все-таки происходит!

Уже от барана на вертеле ничего не осталось, а пляски и смех на площади не прекращались. Откуда-то появились музыканты. Средневековье тёмное, конечно, а не дискотека. Но те, которые дули в витые раковины, безумные, как саксофонисты из джазового кафе, мне понравились. Под тамтамы и барабаны очень даже симпатично звучало.

Аня подключилась к веселью — естественно, с таким фейерверком внутри у неё постоянно праздник на низком старте. Наверное, Электр ещё и поэтому от мира ограждают: иначе заставят всех веселиться и правду говорить, что тогда делать тайным советникам и магам порядка? Без работы останутся, бедняги. И пафоса никакого, все сами с шуточками разберутся.

Мне даже показалось, что Электры этому миру нужнее, чем дживы. Да и нам на Земле не повредили бы. Радости, её всегда не хватает, а тут пожалуйста: дунь-плюнь и черпай ложкой. Ура, байламос и всё такое…

Жаль, на меня не действовало. После признания Киату настроение упало до нуля. А он, как назло, то и дело выскакивал из толпы, дикий и жутко красивый, подхватывал меня на руки и кружил в танце, смеясь. Я просила поставить меня на место и грозилась упасть в обморок. Это действовало, но ненадолго. Только спрячешься в кусты от Киату, а он уже тут как тут: синие глаза горят, улыбка от уха до уха, косищи чёрные в кружении разлетаются. Зачем он такой красивенный? Не верилось, что он мог запросто убить человека. А с другой стороны мороз пробирал по коже при мысли, что так и было — сам признался.

Когда голова стала кружиться чуть меньше, и никакого терпения больше не было ускользать от объятий Киату, я решила воспользоваться моментом: коль скоро все тут говорят правду, может, удастся и у Аридо выведать секреты. Особенно меня волновал ректор и то чудовище в подземных лабиринтах. Собравшись с духом, я в очередной раз увильнула от Киату и пошла в гущу вечеринки.

Удивительно, что Грымова так и не отвязала Аридо от пальмы — вот она, сила настоящих чувств: провинился, сиди привязанный. Из любви. Пой, смейся, но сиди.

— Анастасия, моя коварная невеста! — воскликнул Аридо. — Вот ты где!

Я обернулась с опаской: нет ли Киату поблизости — радостный мордобой не входил в мои планы. Однако надо было ждать опасности не оттуда. Грымова закатала рукава и с улыбкой кобры перед прыжком сказала:

— Тася, ты знаешь, что я тебя почти люблю, но иди куда шла. Потому что со всеми твоими суперсилами, нежностью птенца и глазами котика ты всё равно останешься выдрой. Нам тут и без тебя хорошо. С Аридо.

Неловкость какая! Раньше я бы сразу ретировалась, но чёрное-пречёрное страшилище пугало меня гораздо больше её спортивных кулаков.

— Прекрасно, — сказала я. — У меня только парочка вопросов к принцу…

— А можно мы не будем с вами жениться? — вдруг спросил Аридо, по-дурацки хихикая. — Мне, конечно, джи Вареджио предрекал женитьбу на особенной девушке, — он скользнул взглядом на Грымову, потом на меня. — Но меня ваше коварство пугает. И вообще я обиделся: вы постоянно лжёте.