— И что же именно?

— Вас это не касается, господин Кишори, — вновь предельно жестко ответил мальчишка.

— Еще скажите, что это дела рода, — ничуть не впечатлился Кишори.

— Да мне плевать, чем вы это считаете, — скривился Каспадиа. — Сделать из меня ручную собачонку, которая радостно лает по вашей команде, у вас не получится. Это мои дела. Я буду обсуждать с вами только то, что относится непосредственно к нашей с вами совместной работе. Которая, кстати, может и не продолжиться, если вы не дадите мне доступа к моему родовому камню.

Кишори смотрел в горящие глаза мальчишки и никак не мог понять, что его смущает.

Местами пацан отвечал с категоричностью, которая и должна быть присуща тринадцатилетним подросткам. А иногда его ответы отдавали жестким цинизмом давно взрослого человека. Последний ответ и вовсе ему как будто опытный аналитик писал.

Точно! Кишори вдруг понял.

Мотивы и инициатива — дело рук мальчишки. А вот большую часть аргументов и обоснований для этого разговора ему действительно составили аналитики.

Слуг рода Каспадиа ведь никто целенаправленно не уничтожал. У них погибли только аристократы и часть бойцов, которые защищали родовые земли. Все остальные службы остались в полном комплекте, так сказать.

И, похоже, с парнишкой еще и психологи поработали. Долг жизни по отношению к восьмилетней сестре и остальным, еще более младшим родичам, — это не та концепция, которая легко приживется в сознании подростка.

Да и остальные аргументы слишком уж просчитаны. Не мыслят тринадцатилетние мальчишки горизонтами в десятилетия. И о ресурсах рода они не имеют представления.

А этот явно не только слова от своих людей слышал, но и в отчетах покопался. Иначе откуда ему знать, что Кишори действительно начал потихоньку снижать их потенциал? Задания ИСБ никогда не были бесплатными, но всегда можно сделать так, чтобы затрат они требовали чуть больше, чем полученная оплата. Слишком много вещей в теневом мире невосполнимы за деньги, когда прежнее влияние утрачено.

Однако заметить такое, особенно поначалу, могли только спецы.

— А если вы станете наследником рода, то работа на меня вас смущать перестанет? — приподнял брови Кишори.

— Я хотя бы буду понимать, зачем это нужно, — неопределенно покачал головой мальчишка. — Зачем это нужно мне.

Кишори лишь едва заметно улыбнулся. Все-таки пацану не хватает опыта.

Он ведь сейчас фактически согласился на дальнейшее разграбление своего рода. Он хочет остаться аристократом, как ни крути. И за эту ниточку можно будет дергать, она куда прочнее, чем смутные перспективы, в этом мальчишка прав.

— Хорошо, — кивнул Кишори. — Будет вам ваш родовой камень.

Сняв трубку телефона, я услышал голос мальчишки Каспадиа.

— Добрый день, господин Раджат, — произнес он.

— Добрый день, господин Каспадиа.

Судя по всему, он выяснил, где его родовой камень. Довольно быстро, не ожидал.

— У меня к вам просьба, — произнес Каспадиа. — В ближайшее время у меня намечается конфиденциальная встреча. И мне бы хотелось сохранить ее подробности в тайне от всех. Я слышал, вы владеете плетением изолирующего купола?

— Владею, — машинально подтвердил я, не понимая, что происходит.

Я полагал, что после получения информации о своем родовом камне Каспадиа назначит встречу, на которой мы оговорим наши дальнейшие действия.

А он ведет диалог так, словно нас с ним вообще никакие дела не связывают.

— Я прошу вас продать мне артефакт с этим плетением, — продолжил Каспадиа. — Готов заплатить за него… скажем, пятнадцать миллионов рупир.

Неплохая идея, кстати. Такие артефакты я еще не делал, но они точно будут пользоваться спросом. И да, они уйдут намного дороже, чем стандартные артефактные щиты. За одно это можно сказать Каспадиа спасибо.

Но его поведение в целом, мягко говоря, странно.

Наверное, я чего-то не понимаю. Или этот артефакт — только повод для встречи? И заодно намек на то, что содержание нашего разговора нужно скрыть от всех возможных наблюдателей?

В принципе, логично. Кишори — тот еще зубр, он несколько десятков лет подряд возглавлял ИСБ. Присмотреть за своевольным родом вроде Каспадиа — это азы.

В принципе, Хатри это тоже касается, но если бы родовой камень был у нового главы ИСБ, Каспадиа, скорее всего, просто отменил бы операцию и сказал, что цель недоступна.

Значит, камень у Кишори.

И Каспадиа просто не хочет настораживать Кишори встречами с его врагом. Я ведь выбил разрешение на войну с ним.

Продажа артефакта — вполне безобидная штука. И да, Каспадиа этот артефакт пригодится вне зависимости от исхода наших совместных дел, так что обоснование железное.

В идеале, нам с ним вовсе не стоит встречаться лично, достаточно отрядить на это дело доверенных людей. При испытании артефакта с изолирующим пологом слуги наших родов как раз и обменяются информацией.

Отличный план.

Если я, конечно, угадал, что именно затеял мальчишка.

— Пятьдесят миллионов, — выдвинул встречное предложение я.

Как ни крути, это обычная сделка, артефакт в итоге останется у Каспадиа, и никакие подтексты второго-третьего слоя тут роли не сыграют.

Не удивлюсь, если мальчишка откровенно пользуется случаем, чтобы заполучить этот артефакт. Очень мало родов и кланов в стране владеют подобным плетением, оно не зря считается визитной карточкой военной разведки. И вряд ли кто-то продал бы его Каспадиа.

В обычных условиях я тоже не продал бы.

К тому же, нет никаких гарантий, что мое понимание ситуации вообще имеет какое-то отношение к реальности. Тем не менее, если я сейчас соглашусь на сделку, отменить ее я уже не смогу.

А значит, как минимум, я возьму за этот артефакт полную цену.

— Согласен, — ответил Каспадиа. — Когда ждать вашего человека с артефактом?

— Смотря какой ранг артефакта вам нужен, — слегка улыбнулся я. — У вас есть маги шестого ранга, которые смогут его заряжать?

Я могу сделать этот артефакт сам, это недолго. Вот только дальше с ним что делать? Я даже для своего клана сильно сократил изготовление артефактов, у нас не так много магов шестого и выше рангов, которые могут их зарядить.

По сути, для клана я сейчас делаю только защитные артефакты, и они достаются преимущественно аристократам. У них, как правило, есть высокоранговые родичи, которые помогут с зарядкой. Да и не так уж часто аристократам нужен магический щит, для них он играет роль страховки.

Еще для своих диверсантов я сделал несколько артефактов невидимости шестого ранга, но им проще, у них есть Рам. А той же родовой гвардии просто негде заряжать артефакты шестого ранга, не будут же они ко мне толпами бегать?

Во многом именно поэтому высокоранговую защиту на своих бойцов даже сильнейшие роды и кланы не вешают. А артефакторы ее не производят, соответственно. По крайней мере, не в большом количестве.

— Один маг есть, — уже не так уверенно отозвался Каспадиа. — Но если вы сможете сделать артефакт пятого ранга, нам будет намного проще с ним работать.

— Сделаем, — согласился я. — Но это потребует чуть больше времени. Через два дня вас устроит?

— Конечно, господин Раджат.

— С кем моему курьеру нужно будет связаться для назначения встречи? — уточнил я.

— Пусть звонит на номер моего столичного особняка, — ответил Каспадиа. — Его переключат на дежурного офицера родовой службы безопасности.

— Хорошо.

— Деньги я переведу вам завтра же, — добавил Каспадиа.

— Договорились.

В мой кабинет вошли Рам и Астарабади. Я ждал доклада о передаче артефакта представителю Каспадиа, так что сразу понял, с чем они пришли.

— Садитесь, — кивнул я на кресла возле своего рабочего стола. — И рассказывайте.

Судя по присутствию Рама, на встречу отправили диверсанта. Иначе Астарабади пришел бы один.