– А это не тебе решать, Одуванчик, – последнее слово командир выдохнул мне прямо в ухо, вызвав волну колючих мурашек по коже и новый мощнейший укол в сердце.

Приняв моё замешательство за слабость, Фицрой, глядя на меня из-под полуопущенных век и не отпуская моих рук, подался назад. Я невольно потянулась за ним, но в следующий миг с каким-то полувсхлипом-полурыком вырвалась из захвата.

– Так позволено называть меня только Брайсу, – процедила я и ринулась прямо на командира.

Отправиться с Брайсом вычищать нечистоты за адской гончей или спать в одной комнате с ненавистным командиром? Выбор очевиден.

Уверена, он предвидел, что именно я намереваюсь сделать. И стойко принял удар. Звенящее эхо разнеслось по всей столовке, а на смуглой щеке проявился алый след от моей пятерни. Моё же запястье пронзило болью. И не только запястье – всю руку до самой груди словно стрелой проткнуло.

– Фицрой, ты только что позволил девчонке прикоснуться к себе, – нарушил молчание кто-то из «Фениксов».

– И уже не первый раз за сегодня, – ошеломлённо произнёс Кёртис.

Я ожидала от командира «Гидр» чего угодно. Но только не того, что он, за считанную секунду оказавшись рядом с лидером «Фениксов», вмажет тому по физиономии.

– Никому из твоей команды не позволено сквернословить в адрес моей, – процедил он, – кто бы в ней ни был.

Нет, ну надо же! И пусть Фицрой за меня заступился, это нисколько не отменяет моей решимости избавиться от него как можно скорее.

– Отставить разборки! – раздался громоподобный голос.

Принадлежал он, как оказалось, мужчине средних лет с угрожающе квадратной челюстью и такой широкой грудью, что пара средних пуговиц на кителе едва держалась на распустившихся петлях. Весь его облик излучал силу, решительность и желание повелевать. Это тот самый сержант Фултон, которого грозилась позвать кухарка и который пленил на Альверии адскую гончую?

– Фицрой, не ожидал от тебя, – прогремел Фултон. – Заступаешь на ночное дежурство до утра. – Он обвёл взглядом поутихших кадетов и остановился на Брайсе как на менее пострадавшем. – Новенький?

– Кадет Брайс Беккет, – представился друг. – Получил назначение в «Гидру».

– Составишь Фицрою компанию, – приказал сержант. – Расходимся по комнатам, не задерживаемся. Через пять минут прозвучит отбой.

– Простите, сэр, – подала голос я, чувствуя, как кто-то легонько тянет меня за ткань рукава, мол, не отсвечивай. Я обернулась – Реншоу. И шикнула на него, чтоб не лез под руку.

– Вы кто, юная леди? – пробасил Фултон. – Из бытовиков или связистов? Идите-ка к себе на факультет и не провоцируйте моих кадетов на драку.

– Я на своём факультете, сэр. Моё имя Элла Фостер. И я тоже замешана в драке, а Устав, как мы знаем, один на всех.

Фултон моргнул, но, заметив алый след у Фицроя на щеке, крякнул и вынес вердикт:

– Устав есть Устав, но последнее слово за мной. Бегом марш в корпус и до рассвета не высовывайтесь. Это касается всех, кроме Фицроя и Беккета.

Реншоу споро потянул меня к выходу, лишь бы Фултон не передумал. Проходя мимо Брайса, я шепнула как можно тише:

– Я найду способ вырваться к тебе.

– Не смей! – прошипел друг, но взгляд выдавал его – он знает, что я сдержу слово.

С командиром мы встретились взглядами буквально на миг. Но этого хватило, чтобы лишить друг друга кучи нервных клеток и нескольких месяцев жизни.

Ура! На двери душевой оказалась задвижка. Нормальная такая, прочная. Парни галантно пропустили меня вперёд, однако я не переставала думать о том, что они прислушиваются под дверью и, пользуясь отсутствием Брайса, наверняка обсуждают моё поведение и физические данные. Поэтому водные процедуры прошли максимально быстро.

Облачилась в свежее бельё и новенькую летнюю (или, если оперировать местными категориями – зимнюю) форму, обнаруженную в одном из свободных шкафчиков. Мужскую, правда. В некоторых местах висевшую на мне мешком, в других, наоборот, едва по швам не трещавшую. Понятное дело, ведь девушку на боевом факультете не ждали. Надо будет завтра познакомиться с комендантом и попросить женский комплект.

И вообще, неплохо бы завести знакомство с девушками из других факультетов. Думаю, их здесь немало, ведь для парней, как правило, конкурс красоты не объявляют. И помириться бы с миссис Кёртис, а то как-то нехорошо получилось. Когда ты сплошь и рядом окружена представителями противоположного пола, всегда лучше заручиться поддержкой своего.

Интуиция меня не подвела – однокурсники толпились в коридоре. Одни переговаривались, вторые лупили друг друга свёрнутыми в жгут полотенцами. И в один миг я ощутила на себе взгляды как минимум двух десятков пар глаз.

Дверной косяк подпирал громила Кёртис и я едва с ним не столкнулась.

– Так вкусно пахнешь, – протянул он, наклоняясь к моим мокрым волосам.

– Шампунь с ароматом крапивы, ничего особенно вкусного в ней нет, – пробормотала я и, прижимая к груди свёрток с бельём и банными принадлежностями, быстрым шагом направилась в сторону спальни. Грудь-то я прикрыла, а вот то, что сзади, туго обтянутое светлыми брюками, скрыть не удалось. И это я ещё выбрала самый большой размер из свободных!.. Судя по реакции парней, костюмчик им понравился.

Можно было бы попробовать наслать на них временную слепоту или ещё что-нибудь интересненькое, но ведь не заколдовывать же однокурсников всякий раз, когда я появляюсь в поле их зрения!

– Привыкайте, я здесь надолго, – бросила я через плечо и завернула за угол коридора. Боги, как же мне не хватает моего верного друга!..

Благоразумно решив дождаться, пока все улягутся и уснут, чтобы затем выбраться во двор к Брайсу, я, чтобы не привлекать излишнего внимания, выбрала нижнюю полку на самой дальней кровати, юркнула под одеяло, отвернулась к стене и притворилась спящей.

Только это мало помогло.

– А где Фостер? Уже сбежала? – прозвучал первый же вопрос, стоило парням вернуться.

– Вон она. На первом этаже у Джеда. Спит, кажется, – кто-то ответил.

Я что, умудрилась улечься на той самой кровати, где спит Фицрой?! При первом же удобном случае перелягу куда подальше. Займу нам с Брайсом одну кровать на двоих. Договоримся потом, кто поселится на верхней полке, а кто на нижней.

Послышался шорох снимаемой одежды, скрип старых металлических кроватей, стук деревянных дверей шкафчиков, зевки и почёсывания. Парни готовились ко сну.

– Всё-таки будет жаль, если она уйдёт, – видно, продолжая начатый разговор, произнёс Реншоу. Я узнала его по хрипловатому голосу.

– Будет намного хуже, если из-за неё опустится рейтинг команды, – возразил Эркин.

– Зря вы так. Элла всегда показывала высокие результаты, – заступился за меня Карсон.

Я со вздохом повернулась.

– Вообще-то, я здесь и всё слышу! – и уткнулась взглядом в чью-то пятую точку. Слава небесам, обтянутую нижним бельём. Аккуратную и ладную. Но кто в здравом уме на выпускном курсе носит трусы с машинками?!

– Как тебе у нас? Нравится? – свесился с соседней кровати светловолосый Реншоу.

– Нормально, – выдавила я, чувствуя, как стремительно и густо заливаюсь румянцем, и, несмотря на удушающую жару, натянула одеяло до самого носа.

– А парень у тебя есть? – продолжал допрос Реншоу.

– Эй, мы же договаривались! – прогремел Кёртис.

Договорились они! В Балленхейде никому ничего не светит – и точка.

– Отношения меня не интересуют, – ответила я, – только учёба и карьера. Всем доброй ночи. Надеюсь, мальчики, вы не боитесь спать в темноте.

– Как это – не интересуют? – не понял Реншоу. – Прости, но в это верится с трудом.

– Билл, не начинай! – предупредил Кёртис.

– Гм, понятно. – Видят боги, я старалась держать себя в руках, но что-то внутри вспыхнуло, точно облитый горючей смесью факел. – Вы решили, раз я девушка без гражданства, то приехала сюда с целью удачно выйти замуж и получить паспорт, так?