– Ты много болтаешь, что говорит о несдержанности и отсутствии силы воли, – продолжал Фицрой. – Это раз. Часто зеваешь, что свидетельствует о низкой степени выносливости. Это два…

– Просто в твоей компании ужасно скучно.

– Я тебе не клоун и развлекать не обязан, – прорычал он, резко надвигаясь в мою сторону.

Испугавшись, что он вот-вот протаранит своей грудью мою, я отступила. Но споткнулась о бордюр и, взмахнув руками, точно мельница, стала заваливаться назад.

– А-ах, – и упала на что-то упругое и… невидимое. Воздушная подушка?

– Прости, случайно получилось, – сквозь зубы проговорил Фицрой. – Больше ты от меня такой щедрости не дождёшься.

– И на том спасибо.

– Если ты ради диплома и дальнейшей карьеры собираешься спать с преподавателями и в Балленхейде…

Он не успел договорить, потому что я, оскорблённая до глубины души, подскочила и бросилась на него с кулаками.

– Ты совсем больной? У тебя последняя стадия слабоумия? Или ты всех по себе судишь?

– Ты что сказала, стерва?! Совсем жить надоело? – прошипел он и обхватил мою шею руками. Ладони были такими огромными, что полностью обхватили мою шею. Подушечки пальцев сдавили сонные артерии. Не слишком сильно, но воздуха стало ощутимо не хватать. Колени ослабли, а пальцы сгребли тонкую ткань рубашки, оттянули пуговицу… Всё это я ощущала фоном. Главное происходило в глазах напротив – таких близких, тёмных и бездонно глубоких, в которых где-то на глубине двенадцатого круга ада плескалось огненное море, способное затянуть меня в свои омуты и погубить навсегда.

Но я так просто не сдамся!

– Это тебе не жить, Фицрой! – вытолкнула я последнюю порцию воздуха.

– Кхе-кхе, если бы мы знали, что вы тут вытворяете, так бы не торопились, – пропела Эффи и Фицрой тут же меня отпихнул, словно я была заразной.

– Всё в порядке? – прорычал он. – Отлично. Беккет будет должен.

– А то, – широко улыбнулась красотка и обернулась ко мне. – На будущее добавляй в заклятия имена тех, кого язвы затронуть ни в коем случае не должны. Это проще, чем ты думаешь. Доброй ночи. То есть уже с добрым утром.

– Значит, скоро увидимся. И спасибо ещё раз! – воскликнул Брайс, провожая её тем особенным взглядом, по которому я сразу понимала – он увлечён не на шутку.

А я с сожалением констатировала, что Эффи права – небо на востоке светлело. И это значило, что чары рассеялись и Фицроя минует проклятие, хотя я была бы очень даже не против, если бы он с головы до пят покрылся кровоточащими язвами.

И разжала ладонь – на ней блестела пуговица с выгравированной многоголовой гидрой. Пуговица полетела в кусты, а я потёрла шею. С ней-то всё нормально, а вот с моей репутацией – так себе. Неужели Брайс и Эффи всерьёз подумали, будто мы целуемся? Что за сумасшедшие фантазии! А несносный командир возомнил, будто я попала сюда через ректорскую постель? С Брайсом-то всё понятно – без мисс Хавьер не обошлось, и я не стану его за это судить, потому что он мой лучший друг. Но я-то в Балленхейде по иной причине! Да, мои личные заслуги тут ни при чём и это жуть как бьёт по самооценке, но я докажу, что достойна находиться здесь как никто другой. Зимние юбилейные игры за кубок четырёх стихий, говорите? Конкурс красоты? Стихийный баскетбол, учёба, боевая практика? Я в любом соревновании готова участвовать и побеждать, лишь бы увидеть, как проклятый Фицрой захлебнётся собственной желчью.

– Уважаемые кадеты, я безмерно счастлив приветствовать вас в Академии стихийной магии и обороны Ла Риоры и торжественно объявляю начало второго семестра обучения, – вдохновенно вещал в микрофон ректор Косгроув – на вид полная противоположность вампиру. Статный, седовласый, представительный, в мундире, покрытом медалями и орденами. – Вы, верно, уже успели познакомиться со своими новыми однокурсниками. В этом семестре с вами бок о бок будут получать знания кадеты из четырёх военно-учебных заведений Тройственного Союза: Академии Аделейны, Калаорры, Блессингтона и Хендфорда. Перенимайте у них самое лучшее и в свою очередь делитесь полученными знаниями и опытом.

На плацу яблоку негде было упасть. Кадеты выстроились ровными рядами строго по факультетам, курсам и группам и отличались цветом повязок на рукавах. Среди боевых магов я оказалась единственной девушкой и взгляды многих были устремлены вовсе не на ректора, а на мой затылок. То, что находилось ниже, из-за тесноты могли лицезреть только стоявшие в непосредственной близости Карсон, Реншоу и Брайс, но последний, я уверена, о моей заднице думал в последнюю очередь. Кстати, от вчерашних язв на его коже и следа не осталось. Эффи заслужила свой реферат.

– Планы на этот семестр поистине грандиозные, – продолжал стоявший на трибуне ректор, – во-первых, нашей академии пятый год подряд выпадает честь принимать у себя участников ежегодных зимних игр за кубок четырёх стихий среди высших военно-учебных заведений. Мы с вами обязаны приложить максимум усилий, чтобы выиграть этот кубок в очередной раз. Во-вторых, конкурс красоты «Мисс Балленхейд» по многим причинам переносится с весны на зиму и пройдёт уже в январе и, наконец, в-третьих, гордость нашей академии – наших выпускников – ждёт боевая практика, экзамены и распределение в действующие части легиона на территории всего Тройственного Союза.

Жаркое южное солнце полностью показалось из-за зубчатой стены и ослепило глаза. Я прикрыла веки, но от этого меня только сильнее потянуло в сон. После ночного дежурства я даже не пыталась прилечь и многое успела. Первым делом познакомилась с комендантом – сержантом Ортегой, он подобрал для меня обувь и форму, скроенную по женскому типу, и снабдил всем необходимым. Во-вторых, я попросила прощения у миссис Кёртис и была одарена чем-то наподобие улыбки и двойной порцией жареного картофеля с тефтелями. Половиной, правда, я поделилась с Эркиным, но важно то, что контакт был более-менее восстановлен. А в-третьих, я подала заявку на участие в конкурсе красоты и секретарь Пламфли заявил, будто у меня большие шансы занять одно из призовых мест. Думается мне, из-за прирождённой галантности он всем говорит одно и то же, однако всё равно на душе стало чуть менее гадко.

А вот и он – причина моих душевных терзаний. Если скосить глаза вправо, можно увидеть его вздымающуюся от чувства собственной сверхважности грудь и шею с острым кадыком, который я бы с превеликим удовольствием выгрызла собственными зубами, если бы мне не было так противно к нему прикасаться. На рубашке присутствуют все пуговицы до единой – то ли он надел новую, то ли собственноручно пришил запасную пуговицу. После ночной стычки намеренно меня не замечает, словно я – пустое место. Но я-то знаю, что это не так. И что каждую минуту своей жизни он думает обо мне. Почему я так в этом уверена? Да потому, что с подачи Эффи девчонки уже судачат о нас как о паре. Я сама слышала, когда ждала под кабинетом Пламфли.

«А правда, что на факультете боевых магов новенькая девочка?» – спрашивала одна.

«И она уже закадрила Фицроя!» – отвечала другая.

«Как? Серьёзно? Ничего себе! Значит, она красавица из красавиц, потому что после Эффи Фицрой, насколько я знаю, ни с кем не заводил отношений».

«Ну, это в академии не заводил, а что там вне замковых стен случалось, никто толком не знает».

«Ты права».

Так вот кто его обидел, несчастного. Красотка Эффи разбила мальчику сердечко и теперь он жутко страдает и на всякий случай ненавидит всех представительниц женского пола.

Нет, на самом деле мне его ни капли не жаль. Подумаешь, неудавшиеся отношения, их можно легко пережить. Гораздо хуже оказаться с адской гончей наедине, когда та не заперта в клетке, а твоя магия на неё совершенно не действует. Поэтому эльвы всегда выпускали гончих первыми.

Конечно, я не упустила возможности познакомиться с девушками и прояснить ситуацию. Пышечку с голубыми глазами и светлыми кудряшками звали Бонни Андерсен, а остроносую брюнетку – Ионой Райзли, и обе они учились на факультете военной медицины вместе с Эффи Хилтон.