– А тебя, мой дорогой, не берёт огонь, – констатировала я.

Брайс завёл было свою шарманку о том, что магический потенциал у всех разный и не стоит по этому поводу отчаиваться.

– Нет, Брайс, – покачала головой я, – сил моих не прибавится, хоть ты в землю меня зарой. Я вот часто вспоминаю один свой сон… То есть я толком и сказать не могу, сон ли это или давно забытое воспоминание из детства.

– Какое же?

Мне показалось, Брайс напрягся, но, быть может, это оттого, что рядом громко рассмеялся ребёнок.

– Огонь. Он был везде, а я крепко привязана, никак не убежать. А главное, этот огонь не тронул меня, не причинил абсолютно никакого вреда. Почему, как ты думаешь?

– Огонь не несёт опасности в двух случаях: либо ты маг огня – а мы оба знаем, что это не так, – либо огонь этот используется в определённых ритуалах, – проговорил Брайс. – Но, постой, ты же не хочешь сказать, будто когда-то давно стала жертвой тёмного колдовства? Быть такого не может!

– Почему ты так категоричен?

– Ну, во-первых, эльвам человеческая магия без надобности, а во-вторых, мы живём в цивилизованном мире, где ритуалы над детьми запрещены. Да, в тяжёлые времена люди часто нарушают законы, однако же такие случаи единичны. Кому придёт в голову отбирать у тебя магию земли, если в Альверии большинство магов – именно землевики? Ну нет, Элла, прости, конечно, но тебе это просто приснилось.

– Сам посуди, маг земли из меня, мягко говоря, посредственный, и не надо убеждать меня в обратном. Там, где той же Рейне на усвоение нового заклинания хватало двух-трёх повторений, мне требовалось в десять раз больше, и я всегда выезжала исключительно на упорстве и трудолюбии. Сечёшь, к чему я веду?

– Нет-нет-нет, – покачал головой друг, – ты перегибаешь. Это просто-напросто побочный эффект чуждой стихии. Уверен, когда ты ступишь на землю, силы к тебе вернутся и ты сама посмеёшься над сегодняшними выводами.

– Возможно. Но если предположить, что в детстве я всё-таки стала жертвой запрещенного колдовства и моя родная стихия – вовсе не земля?

Последнее сказанное мной слово неожиданно слилось с чьим-то сорвавшимся на фальцет криком:

– Земля! Земля!

Одиночный возглас подхватили десятки голосов, и мы с Брайсом, разорвав напряженный зрительный контакт, присоединились ко всеобщему веселью.

Сперва на горизонте виднелась всего лишь серая точка – мыс Торильяк, но вскоре точка увеличилась и растянулась, превратившись в скалы Первого Континента. На возвышенности раскинулся красивый портовый город с высокими церковными башнями, с выбеленными стенами домов под красно-оранжевыми крышами и с зеленью экзотических растений. Над всем этим великолепием, утонув вершиной в шапке белоснежных облаков, торчал спящий вулкан Эрта Далле.

Отлично. Вот и посмотрим, кто прав – Брайс или я.

Автобус весело подпрыгивал на кочках. Ребята пели под гитару. Заучка Карсон уткнулся в книгу, а сидевший рядом Брайс дремал, склонив голову мне на плечо. Я же, любуясь открывающимися из окна пейзажами, прислушивалась к собственным ощущениям – отзывается ли моя магия на полную разнообразия природу Ла Риоры?

Флора и фауна Первого Континента разительно отличались от нашей. В то время, как на Фелилье и Альверии мели метели, здесь царило жаркое лето. Вместо клёнов и дубов возвышались оплетенные лианами пальмы и прочая субтропическая растительность, на ветвях сидели не хмурые воробьи, а пёстрые попугаи. В лесу кто-то выл и стенал, но водитель посоветовал не обращать на это внимания.

Нет, единения с местной природой я не чувствовала. Объяснить это можно, во-первых, тем, что вампир лишил меня значительной части магических сил, во-вторых, оставшуюся часть сдерживает браслет и, в-третьих, для Ла Риоры я пока чужая, нужно время, чтобы установить контакт со здешними субтропиками. Не стоит забывать, что и Фелилья приняла меня далеко не сразу.

Однако в глубине души я понимала, что обманываю саму себя…

Дорога пошла в гору, петляя меж исполинскими буками и кипарисами, по ветвям которых вился цветущий плющ, когда вдали мелькнули зубчатые замковые стены.

– Замок Балленхейд расположен на самой высокой точке долины Валькорна, где в древние времена находилось каменное городище, – тоном экскурсовода возвестил «четырёхглазый» всезнайка Карсон. – В третьем веке, опасаясь вторжения эльвов, здесь построили оборонительное сооружение, от которого до наших дней сохранились две башни – Восточная и Западная. Замок в его современном виде является отреставрированной постройкой шестнадцатого века и имеет репутацию неуязвимого благодаря четырём башням из особо прочного камня и единственному входу. Успел послужить королевским дворцом, государственной казной, тюрьмой для особо опасных преступников, мужским монастырём и военной академией. В настоящее время здесь расположена Академия стихийной магии и обороны Ла Риоры.

– Вызубрил буклет для абитуриентов? – усмехнулся Флинт. – Хорош заливать.

– Уже приехали? – зевнул Брайс.

– Похоже на то, – отозвалась я.

– Добро пожаловать в Академию Балленхейд, – возвестил водитель.

Автобус остановился у площадки перед величественным древним сооружением, мощь и красоту которого не способны передать никакие рекламные буклеты и фотографии. И даже неугомонные птицы смолкли, предоставляя возможность насладиться впечатляющим зрелищем в тишине.

Заходящее солнце освещало массивные, испещренные ядрами стены, придавая им зловещий серо-фиолетовый оттенок. К обитым железом воротам вёл перекинутый через ручей мост. Четыре зубчатые башни уходили высоко в небо и над каждой из них реяли флаги по цвету стихий: зелёный цвет символизировал землю и всё, что на ней обитает, синий – морскую пучину, голубой – воздух и красный, соответственно, огонь. Башни отбрасывали длинные тени, и казалось, если наступишь на них, случится что-то ужасное и непоправимое.

– Идём, Одуванчик, – позвал меня Брайс, и я поняла, что Карсон, Флинт и остальные ребята уже внутри и нам самое время поспешить за ними.

Я бы хотела обойти тень или перепрыгнуть – боги свидетели! – однако иначе в замок было не попасть, да и перед Брайсом неудобно – он и так, верно, считает меня чересчур мнительной и склонной к суевериям.

Но как только я ступила на неосвещенный солнцем участок…

Пресвятые боги, мне не послышалось?!

Нет, никогда мне не забыть этого дикого жуткого воя, от которого в буквальном смысле душа рвётся в клочья и стынет в жилах кровь.

– Что это, Брайс? Почему здесь? – залепетала я, повисая у друга на руке и замирая на самой середине моста. В мутных водах ручья мелькнул шипастый плавник какой-то очень крупной рыбы.

– Проклятье, – выругался Брайс. – Что она здесь делает?

Конечно, мы оба имели в виду вовсе не рыбу.

– Эй, вы чего там зависли? Любуетесь тигровой пираньей? – из-за ворот выглянул рыжеволосый парень в чёрном кителе. – Осторожно, она ядовитая. А вы новенькие, да? Мне велено проводить вас к секретарю Пламфли.

– Тебе доложить забыли, – огрызнулся Брайс. Не тянул рыжеволосый на командира, иначе друг не стал бы грубить.

Гончая завыла снова и эхо разнесло эти жуткие звуки по всей долине Валькорна.

– Проходите, не бойтесь, гончая в клетке под двойной магзащитой, – зазывал рыжий.

Делать нечего – пришлось войти. Ворота за нами со зловещим скрипом захлопнулись, отрезая путь к побегу.

– Догоняйте! – помахал один из бытовиков, ушедших вперёд.

Внутреннее пространство с ухоженными клумбами и газонами, журчащими фонтанами и экзотическими деревьями могло бы мне понравиться, если бы не отвратительное существо, помещенное в клетку в самом центре большого прямоугольного двора. Исхудавшее, с потухшими глазами и обломанными рогами, с клочковатой тёмно-серой шерстью и покрытыми узловатыми рубцами ногами, оно представляло собой пародию на тех гончих, которые наводили ужас на жителей Альверии. Тем не менее, это была именно адская гончая.