Она рывком поднялась с постели и, чего Джед никак не мог ожидать, подошла и остановилась прямо напротив. Так, что её лицо с помятой из-за складки на подушке щекой оказалось прямо на уровне его глаз.

– Подсматриваешь, Фицрой? – упрекнула она.

– Кто тут? Ты, Фостер? Вообще-то я сплю, – покривил он душой. – Чего тебе? Живот болит?

Она почесала плечо. Задумчиво повела головой, поворачиваясь к окну и… Чёрт, никакой это не след от подушки, а самая настоящая язва.

– Не чеши! Дай посмотрю! – прозвучало обеспокоенно и оттого неожиданно для самого Джеда.

К счастью, новенькая, озабоченная появлением язв, этого не заметила.

Джед молниеносно и совершенно бесшумно, не желая будить на все лады храпящих парней, спрыгнул на пол.

– Идём на свет, здесь темно, как у чёрта в штанах.

Она безропотно поплелась за ним. Не придумав ничего лучше, он включил в душевой электричество и из-за отсутствия защёлки прислонился к двери спиной, отстранённо констатируя тот факт, что впервые оказался в душе с новенькой, к тому же наедине. Несмотря на распахнутое настежь окно, здесь царила удушающе влажная жара. И этот запах… В общей спальне в первую очередь в нос бросались совсем другие запахи, здесь же, кроме ядрёной крапивы, которой Фостер, очевидно, мыла голову и сладкого аромата земляничного мыла, улавливался взрывающий рецепторы настоящий запах её тела. Джед давно научился контролировать жившие в нём две стихии – воду и воздух. Но именно в этот момент они, будто сговорившись, развернули в душе настоящую бурю, сражаясь не одна с другой, а со своим хозяином. Там, за мнимыми щитами, гремел ураган, обрушивались цунами и лил грозовой ливень. Как выжить в таком хаосе – непонятно.

Но Фостер, не обращая на его мучения никакого внимания, оглядывала руки-ноги и ругалась себе под нос. Джед бы тоже выругался, если бы не захлёбывался собственными чувствами.

На самых видных местах, не прикрытых одеждой, мокнущими красновато-коричневыми пятнами расползалась странная хворь.

– Ужас! Какой ужас! – причитала она. – Что это?.. Как же?.. На лице тоже есть, да? И в такой неподходящий момент! В субботу конкурс, а меня так некстати обсыпало! Что же делать теперь? Снимать заявку?

Чёртов конкурс!.. Как пить дать, это дело рук Эффи или какой-то из её подружек. Никогда они подобным не занимались, но эта новенькая просто не оставила им шанса. Она, чёрт возьми, слишком красивая. Непозволительно красивая. Даже в этих скромных пижамных шортах и с язвами на коже.

– Не станем дожидаться рассвета, идём в медпункт, – решил Джед, кое-как справляясь с бурей внутри. – Накинь только что-нибудь. Разберёмся, кто наслал на тебя порчу. Безнаказанным это оставлять нельзя.

– А у тебя? Чисто? – спросила она.

– Как видишь. Разве не очевидно, что это порча?

На удивление, она не перечила, не язвила, как обычно бывало. И не хныкала, как на её месте поступила бы Эффи. Молча вернулась в спальню и облачилась в рубашку с длинными рукавами и брюки.

По пути в медпункт нарвались на патруль, но, благодаря тому, что в числе дежурных был старый приятель Фостер по Хендфорду – Флинт, нарушителей не только не остановили, но и любезно провели до дверей медпункта. Там сонная медсестра, наскоро оглядев Фостер и записав её фамилию в журнал, заявила, что на этом её полномочия заканчиваются и придётся ждать доктора.

Сидя на подоконнике и обхватив колени руками, Элла терпеливо дожидалась рассвета.

– Иди поспи, не нужно меня сторожить.

– Сам решу, что мне делать, ясно? – не скрывая раздражения, бросил Джед.

Она нарочно молчит, когда ему крайне необходимо выплеснуть гнев? Хочет выставить его неадекватом? А ведь в том, что он злится, за редким исключением виновата именно она. Внутри до сих пор отголоски шторма бурлят и корабли тонут, а ей хоть бы хны.

– Я же дал тебе адрес мастерской, где можно починить часы. Почему не пошла?

Ну вот, точно неадекват. Можно ведь было смолчать. Или заговорить о другом. Нашёл к чему прицепиться! Обычные маги не заметят подвоха, но Джед давно разглядел, что это не обычные часы. Это блокирующие магию часы с ложной застёжкой из специального сплава ртутного металла и адамантия. Снять их самостоятельно невозможно, но старый Ферреро знает толк в своём деле.

Скривившись, Фостер потёрла запястье и натянула рукав пониже. То ли браслет давил, то ли на командира злилась – поди разбери.

Нужно было за руку её к Ферреро отвести, что ли? Нужно было. Только свою увольнительную Фостер потратила на выбор платья к конкурсу красоты, как будто ничего важнее и придумать нельзя. Шлем бы лучше купила, а то до сих пор парни своими по очереди делятся.

– Часы снова идут, не заметил? – Она прибавила презрения в свой ужасный фелильский акцент.

Заметил. Но у Ферреро её сто процентов не было – старик врать не станет.

– И вообще, – добавила она, – я сама буду решать, куда мне ходить в свободное время.

– Свободного времени больше не будет, – выпалил Джед, удивляя самого себя.

– Почему это? – взвилась Фостер.

– Впереди юбилейные игры за кубок четырёх стихий. Времени в обрез. Не готовимся только тогда, когда спим и посещаем основные занятия.

– Столовка тоже отменяется? – прищурилась она.

– Нет. Не цепляйся к словам.

– Как скажешь.

Обычно после этого «как скажешь» шли пространные отступления о природе Третьего Континента, разнице в учебных планах Хендфорда и Балленхейда или психологии гончих и эльвов. О последнем слушать, в принципе, было интересно, но было бы лучше, если бы эта информация шла не из уст новенькой.

Но сегодня она смолчала. Сидела, уставившись в одну точку и пряча лицо так, что на щеке и подбородке не было видно язв.

– Болят? – не удержался Джед.

– Тебе какая разница? – огрызнулась она.

– Да никакой. Думаю, кем тебя заменить на игре с «Фениксами». Ты хоть мешаться под ногами не будешь.

Обиделась, хотя упорно делала вид, будто ей всё равно. Уткнулась подбородком в колено и брови сдвинула. Всё-таки девчонки все одинаковы, но эта противнее, коварнее и лживее остальных. Кого хочет обмануть, когда магом земли себя называет? Ну какая из неё земля? Огонь – неуправляемый и взрывоопасный. Браслет специально нацепили, чтобы хоть как-то его сдерживать, и сбагрили проблемного кадета подальше из Хендфорда. Вот за что ему в «Гидре» такое несчастье в виде взрывчатки с неисправным таймером?

– Доктор Коутс приглашает кадета Фостер на осмотр, – выглянула из кабинета медсестра.

Джед отлепился от стены. Почти одновременно спрыгнула с подоконника и Элла. Но задержалась и смерила командира полным презрения взглядом.

– А ты куда? По-моему, кадет Фостер здесь я, а не ты.

Яда в её словах было несравнимо больше, чем во взгляде, и Джед с такой силой стиснул зубы, что едва не сломал.

– Иди, – велел он. – Я подожду результат. И про мозоль на пятке не забудь.

Уже держась за дверную ручку, она обернулась. Так медленно и так красноречиво, что у Джеда против воли перед глазами пролетели все самые неприятные моменты, связанные с чёртовой новенькой – её появление в Балленхейде, удар мячом и её падение, пощёчина, ночное дежурство, занятие по начертательной магии, слухи о том, что они пара и, как следствие, участившиеся разборки с парнями и, наконец, его постыдное признание в том, что он разглядывает её по ночам.

– О твоей бессоннице упомянуть? – елейным тоном проговорила она. – А о том, – она понизила голос, – что ты возбуждаешься, как озабоченный пацан, когда запираешься со своей подчинённой в душе, тоже рассказать?

– Не льсти себе, Фостер, – Джед сам не понял, как оказался в непозволительной близости от неё, – меня больные не возбуждают.

– Тебе разве маменька не говорила, что девушек обманывать нехорошо? – задрала подбородок она.

– По части лжи ты любому фору дашь, – прошипел он, выставляя ладонь вперёд и, едва не задевая её чистую нежную кожу, упёрся о дверной косяк рядом с её шеей.