Вирджиния застыла, пытаясь вникнуть в его слова, ничего не понимая. Отпрянула от него, слегка нахмурив брови, наблюдая, как он указал на Коран, лежащий возле кровати:

— Мусульманин может жениться на христианке…

— Саид, — теперь вспомнились слова его отца. Он никогда не даст согласия на этот брак, — твой отец будет против…

— Сначала я пойду к твоему, — он встал с кровати и начал застегивать пуговицы на рубашке. — Возможно, Даниэль поймет и даст свое разрешение на наш брак…

— Саид, — Вирджиния спрыгнула с кровати, напуганная такой решительностью. Нет, все было хорошо, хоть и кувырком, но ее интересовало другое. Вернее, другая:

— Ты же женишься на Дамире.

Он продолжал застегивать пуговицы на рукавах рубашки, даже не обращая на ее слова особого внимания:

— Ну и что, я могу жениться еще раз.

Она чуть не выпустила края одеяла из рук, которым прикрывала свое обнаженное тело:

— Как «ну и что»?

Ей показалось, что она ослышалась, слегка мотнула головой.

— Коран не запрещает мне иметь двух жен, — он встал перед ней.

Гордый и уверенный. Зато Вирджиния стала белее мела. Рукой прикрывая губы, она произнесла:

— Вызови мне такси.

Саид сощурил глаза, наблюдая за тем, как быстро Вирджиния схватила свою одежду и побежала в ванную. Он пошел за ней:

— Я не понимаю тебя, это лучший вариант. Или ты хочешь быть лишь любовницей?

Она остановилась в дверях, прижимая одежду к себе:

— Делить тебя с другой женщиной — это лучший вариант?

В голове не укладывалось. То, что предложил он, ужасно. Мысли Вирджинии путались, ее мутило от волнения, усилившееся сердцебиение только усугубляло это состояние.

— Я же тебя поделил с другим мужчиной! — рявкнул он, и Вирджиния вздрогнула. Она так и думала, что он припомнит ей это. Ни один мусульманин не хочет быть вторым, а тем более такой, как Саид.

— Когда это произошло, я тебя не знала, — ответила она сдержанно. — Я не говорю, что жалею о том, что сделала. Но Мэт в прошлом. А ты хочешь, чтобы я делила тебя с другой женщиной всю жизнь. — Она захлопнула дверь прямо перед ним. Лучше убежать вовремя: взрывной характер этого мужчины очень пугал.

— Вирджиния, — он постучался к ней, но она молчала. — У тебя нет выбора.

Через пару минут дверь открылась, и она появилась перед ним в абайе, теперь ненавистной ей:

— Я свободная женщина, Саид, воспитана по другим правилам. В моем мире многоженство карается законом. Как бы я тебя ни любила, я не могу согласиться на это. Такой любви нет места в этом мире.

— Ты можешь принять ислам и окажешься в моем мире, — он уже не кричал, просто говорил. Было ощущение, что он все решил заранее. — Наши дети будут мусульманами при любом раскладе, тебе придётся принять мою веру. Я не заставляю тебя делать это сейчас, но в ближайшем будущем ты сама этого захочешь.

Она уставилась на него, боясь пошевелиться. Ислам, дети… Она впервые столкнулась с тем, что за нее все решали… Женщины его мира не имели права голоса, и он к этому привык. Но она-то другая!

— Я не выйду за тебя замуж, я не хочу быть второй женой! Мой отец никогда не даст согласия на это. Моя мать сойдет с ума от горя. Я не смогу изменить устои своей жизни, принять ислам и почитать твоего Аллаха. Я не смогу молиться пять раз в день, не смогу носить это, — она указала на абайю и схватила с пола никаб. — Я уже не говорю о том, что, став твоей женой, мне придется проститься с летной карьерой…

Было больно. Она стояла перед ним и понимала, что каждое сказанное ею слово тоже глубоко ранит его, но от его слов было еще больнее. Им никогда не быть вместе. Даже любовь, которая соединяется, не сможет спасти их. Именно она и топит их с головой.

— Рано или поздно это случилось бы, — Вирджиния уже шептала, как будто успокаивала сама себя. — Пусть будет рано, потому что если поздно, это будет невыносимо.

— Глупая, — сказал он. Это получилось просто. — Придя сюда ко мне, на что ты рассчитывала? Что войдешь в мою жизнь и так же спокойно уйдешь из нее?

Еле сдерживая слезы, она отвела взгляд. Надо было убрать волосы, надеть никаб, сесть в такси и уехать. Но руки не слушались, а ноги не шли. Как все сложно. Чертовски сложно! И больно. Но лучше обрубить все сейчас:

— Да, я спокойно уйду. Лучше это сделать сейчас.

Но будущего она не видела. Ни с ним, ни без него.

— Роль второй жены равносильна тому, что я возьму кинжал и разрежу свое сердце пополам. И каждая половина будет мучительно болеть.

Слезы застилали глаза, но она смогла надеть никаб. Хотелось, чтобы он мог скрыть и их, чтобы этот мужчина так пристально не смотрел в них. Ее глаза выдавали многое.

Он молча наблюдал, как она уходит. Хотелось схватить, связать и никогда не отпускать ее. Держать насильно. Для себя. Всю жизнь…

— Ты будешь моей, Хайяти.

Но она уже не слышала его слов. Выйдя на улицу и ступая по еще не нагретому солнцем песку, она быстрым шагом пошла к такси. Сев в машину на заднее сиденье, молча протянула водителю записку с адресом.

Когда машина тронулась, Вирджиния обернулась. Что она пыталась увидеть? Ничего не было видно, кроме песков. Закрыв глаза, пыталась остановить слезы, но это не помогало — они лились потоком.

Дорога долгая, но даже в такой ранний час они застряли в жуткой пробке. Люди из Аджмана и Шарджы ехали в Дубай на работу.

Опаздывая, они нервно сигналили друг другу. За это время Вирджиния успокоилась, вытерла слезы, поблагодарив Бога за то, что смыла макияж вчера в душе… Еще был душ на двоих… Все было хорошо, даже слишком, видимо, много «сладкого» вредно.

Она погрузилась в свои мысли, даже не заметив, что такси остановилось возле ее дома. Водитель обернулся к ней, дав понять, что они на месте. Его взгляд показался ей полным сочувствия, или она слишком много фантазирует. Не обращая на это внимания, Вирджиния вышла из такси. Ступая шаг за шагом, шла вперед, но ничего не видела перед собой. Думать тоже не хотелось. Она словно превратилась в тряпичную куклу.

— Джини?

Знакомый голос почти рядом заставил остановиться и прийти в сознание. Мама. Оливия шла настороженно, как будто увидела перед собой не дочь, а призрак. Но это нормальная реакция человека на то, что твой ребенок-христианин одет как мусульманин.

— Джини, — прошептала Оливия, шокированная видом своей дочери. — Где ты была?

Сложно было не разреветься. Вирджиния думала, что выплакала все слезы, но оказалось, что ошиблась.

*** В офис Саид приехал вовремя. Шел по аэропорту, ни на что не отвлекаясь. Он шел целенаправленно — поговорить с отцом. Пусть тот знает все от начала и до конца.

Пройдя мимо Фрэнка, даже не поздоровался. А еще вчера ему даже улыбнулся. Фрэнка это насторожило, а после того, как Саид без стука распахнул дверь в кабинет своего отца, у него наступила паника.

— Мне надо с тобой поговорить, — Саид начал с порога, зачем терять время? — Мне нужно твое согласие на никях с Вирджинией Фернандес.

Ручка выпала из рук Мухаммеда, он даже открыл рот, не в силах произнести отказ сразу. Его сын выжил из ума!

— Ты женишься на Дамире, — произнес Мухаммед и сцепил пальцы в замок.

Саид расстегнул пиджак, хотелось еще ослабить галстук:

— Сейчас речь не о Дамире, я говорю о Вирджинии Фернандес. Я хочу на ней жениться и как можно быстрее. Хоть завтра. Хотя, зачем так долго ждать? Это можно сделать прямо сегодня. Прошу твоего одобрения, а потом поедем к Даниэлю.

Мухаммед, нахмурив брови, посмотрел на Саида. Он не узнавал его.

Как же так можно окрутить мужчину, если тот перестает адекватно думать?

— Я не дам своего согласия на этот брак, — спокойно, но строго начал свою речь отец. — В моей семье никогда не было иноверной крови и никогда не будет. Ты не о том думаешь, Саид. Сейчас все твои мысли должны быть о союзе с Катаром и шатком положении авиакомпании.

Ты должен думать о бизнесе, а продолжаешь усердно бегать за юбкой.