Убрав волосы в косу, чтобы они не мешали видеть ей узкую тропинку, слегка покрытую зеленой травой, Вирджиния пошла дальше по берегу. Дорожка была не вытоптана, а значит, по ней редко кто ходил. И это не удивительно: в такую промозглую погоду все сидят дома. Странно, что Крис выбрал это место, которое так отличается от теплой Испании. Вряд ли здесь можно выращивать виноград.

Сильные ветра, да и зелени мало — только скалы и чарующий вид на горы. Солнце светит так же, как в Лондоне — не испепеляя своими лучами. Она поживет здесь какое-то время, а потом можно будет перебраться на остров побольше. Или в Англию — это совсем близко.

Продрогнув от холода, Вирджиния направилась к дому. Открыв белую калитку, прошла внутрь двора, но остановилась возле красных роз. Цветов было много, и запах, исходящий от них, заставил закрыть глаза, коснуться одной из роз и глубже вдохнуть воздух.

Вспомнилось Бали — как Саид коснулся ее губ красным цветком, который сорвал для нее. Тот поцелуй, поначалу робкий, быстро перерос в жадный и страстный, и Вирджиния до сих пор помнила свои ощущения. Сейчас этот поцелуй вызывал лишь болезненные воспоминания — рыдания вот-вот вырвутся наружу. Но Вирджинии уже не могла сдерживаться: хотелось наконец наплакаться вдоволь, согнуться и кричать так, чтобы выплеснуть все свое горе. Рыдать так, чтобы больше никогда не хотелось плакать.

Она распахнула глаза и застыла, встречаясь взглядом с человеком, которого не ожидала увидеть больше никогда в своей жизни.

Вскрикнула, шагнула назад и прижалась к стене, думая, что это шутка ее воображения.

— Мерхаба, Хайяти.

Нет, Саид не был иллюзией — он приближался. А в ее голове была лишь одна мысль — бежать! Вирджиния рукой нащупала дверную ручку, но сил, чтобы ее повернуть, не было. Она попала в ловушку, зажатая с одной стороны холодной стеной дома и с другой — его руками… Саид коснулся ее, а она, смотря на него глазами, полными слез, постепенно теряла сознание…

Сознание медленно возвращалось к Вирджинии, но все плыло, словно в тумане…Она отчетливо слышала арабскую речь, которая убаюкивала ее снова и снова, погружая в сон. Лежа на мягкой кровати, Вирджиния представила, что она в Дубае, в их с Саидом квартире на 16 этаже… Там, где постоянно чувствовался запах бахура и где слова часто лились на не родном ей языке…

От нежного шепота на арабском и легкого прикосновения к щеке Вирджиния окончательно открыла глаза. Где она и что произошло?

Очень холодно. Не спасает даже одеяло. Нет, она не в их квартире в Дубае…Она на острове Олдерни, холодном и далеком…И одна, потому что беременна…

Вирджиния тут же схватилась за живот, пытаясь почувствовать хоть что-то, испугавшись, что могло произойти после того, как она потеряла сознание…Эти минуты стерлись из ее памяти.

— Хайяти.

Вирджиния повернула голову. Сердце тут же забилось сильнее.

Саид! Он здесь! Он нашел ее! Но как?

Не зная, чего от него ожидать, Вирджиния отодвинулась на кровати подальше. Сил, чтобы встать и убежать, не было. Саид нашел ее, чтобы вернуть в Дубай, узнал о ребенке…Она не сомневалась: он наверняка сделает все, чтобы забрать его у нее, ведь ребенок принадлежит ему по праву.

Прижатая к стене, Вирджиния смотрела на Саида большими испуганными глазами. И тут она поняла, что тот сам находится в шоке от ее реакции.

— Вирджиния, — прошептал он, придвигаясь ближе, обнимая ее и прижимая к груди, — что с тобой?

Она стала другой — испуганной, кроткой, потерянной. Саид трижды выругался про себя на отца. Мухаммед запугал Вирджинию слишком сильно, но он по-прежнему не понимал, почему. С отцом они так и не встретились: тот избегал его, не показывался на глаза. Возможно, придумывал новый способ разлучить их.

— Я люблю тебя, Хайяти, — Саид заглянул в ее глаза, пытаясь хоть как-то привести ее в чувства. — Я здесь, я с тобой. Все кончено.

Она ничего не понимала: что кончено и для кого? Для него — возможно, но для нее — нет. Ее предали. И кто? Ее собственный брат!

От осознания этого стало противно, глаза наполнились слезами.

Сколько раз она запрещала себе плакать, стараясь быть сильной, но сейчас, при виде Саида, слезы сами лились по ее щекам. Она прикрыла глаза и тут же ощутила, что его пальцы стирают их, оставляя мокрые дорожки.

— Кристиан предал меня, — это единственное, что она могла сказать, и Саид снова крепко прижал ее к себе. Как когда-то прижимал отец, чтобы утешить.

— Нет, Хайяти, он сделал лишь то, о чем я его просил. Это мой дом. Я купил его…

Он улыбнулся, вспомнив, сколько раз он говорил ей об острове, небольшом, с маленькой взлетно-посадочной полосой, с домом, где деревья усыпаны красными цветами… С белым забором… Все, как она хотела. Дом, который стал бы убежищем хоть на какое-то время.

Дом, куда она придет, чтобы он всегда мог ее найти.

Слегка отстранившись от Саида, Вирджиния постаралась взять себя в руки. Она по-прежнему мало что понимала. Похоже, что она снова оказалась пешкой в большой игре…Как когда-то в игре Мухаммеда против сына. Если один изгнал ее, то второй загнал в мышеловку…

— Я люблю тебя, я боялся тебя потерять, — пытался оправдаться Саид. — Скажи, что сделал мой отец? Чем он так запугал тебя?

Он все еще ничего не знает!

— Я уехала сама, Саид. Сбежала от тебя, чтобы прибежать снова, — от собственных слов стало смешно. Куда бы она ни пошла, он будет всюду! Нет той двери, за которой можно спрятаться от этого человека, — он откроет любую.

— Сделаю вид, что поверил, но ты лжешь, — прошептал Саид. — Я все равно все узнаю, Хайяти, это лишь вопрос времени. Я знаю, что без участия моего отца ты бы не сбежала.

— Твоя свадьба вынудила меня сделать это! — она попыталась вывернуться из его рук и тут же замерла: его свадьба! Он женат! Но что он делает здесь, рядом с ней? Почему не празднует великий день союза с Катаром?

— Ты же должен быть на собственной свадьбе!

Ответный хитрый взгляд. Молчание, длящееся секунды, ей показалось вечностью. Она боялась услышать то, что он просто оставил жену дома. Лучше закрыть уши и не слышать, что он женат.

— Теперь я президент «Arabia Airline». Я больше не пилот, Хайяти. Вся власть теперь в моих руках. Нам не нужен союз с Катаром, я придумал другой выход из кризиса. Пусть мы пойдем в гору медленно, но пойдем, и сделаем это самостоятельно. Я сам буду выбирать деловых партнеров. Вместе мы дойдем до самых больших вершин. Я обещаю это.

Она слушала его и смотрела во все глаза. Кажется, она начала понимать, что к чему: он отдал свою свободу за нее! Ценою летной карьеры обнимает ее сейчас! Он лишился мечты, хотел летать и быть капитаном, а вынужден взвалить на себя заботы об авиакомпании.

Но она не могла осуждать его. Он сделал это, потому что любит ее.

Ее, свою Хайяти! И он еще раз доказал свою силу!

А что сделала она? Убежала — потому что слабая. Хотела скрыть ребенка, о котором он никогда бы не узнал. Не смогла сказать правду, боясь за свою свободу, боясь, что никогда не увидит своего сына.

Хотела бы она быть сильной, как он, идти за счастьем, сбивая все преграды на своем пути.

— Саид, — она порывисто обняла его, сжимая крепче и боясь отпустить.

Она теперь никогда не отпустит его, — я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — его губы коснулись ее щеки, плавно передвигаясь к губам. — Прости, что дал тебе уехать, и прости, что втянул в это Криса, но только так я мог быть спокоен за тебя.

Он целовал ее и снова повторял, что любит. Надо сказать ему о ребенке, но Вирджиния молчала, поджидая нужного момента.

— Я был у твоего отца, — он слегка отстранился от нее, пальцами касаясь лица и заглядывая в глаза, — просил разрешение на наш никах.

Вирджиния замерла, боясь услышать продолжение. Он говорил о свадьбе… С ней… Обсуждал это с ее отцом…

— Он ответил, что согласен, если будешь согласна ты. Вирджиния, — Саид губами коснулся ее рук, заставляя сердце девушки забиться чаще, — в моем мире предложение делают отцу будущей невесты. Но сейчас я нарушу все правила и сделаю предложение именно тебе.