— Хайяти, ты пришла, — прошептал он ей на ушко.

Она крепко обняла его, ощущая пальцами тепло его тела через тонкую ткань футболки. Хотелось обнимать еще крепче. И попросить его никогда не выпускать ее из своих объятий, стоять так вечность:

— Как… — прошептала она, немного отстранившись и всматриваясь в его лицо. Он все такой же — родной. Взгляд упал на его губы, и дыхание участилось, — как мне заставить себя перестать любить?

Нет выхода. Это плен, состоящий из цепких лап великого чувства. От него не убежать, не спрятаться, не солгать о нем. Почему жизнь так несправедлива? Почему судьба так зла? Почему любовь не покидает их?

Губы Саида коснулись ее губ… Нежных, мягких, влажных… Он целовал ее, ощущая соль: это любовь смешалась со слезами…

Вирджиния вышла из ванной комнаты и на цыпочках пробежала по холодному полу к кровати. В доме было прохладно: камин погас, а отопление они не включили. Вчера было жарко и без него. Она забралась в кровать и потянула на себя одеяло, но, залюбовавшись спящим Саидом, забыла про холод. Он спал сладко и крепко и выглядел при этом таким красивым, что хотелось пальцами коснуться его лица, провести по губам, коснуться их своими губами.

Вирджиния сдержалась: не хотела будить его, хотела сберечь его сон. Он очень устал за этот месяц. И морально, и физически. Она легла рядом, и его рука тут же прижала ее к себе. Моментально согревшись, Вирджиния провалилась в сон.

Они не обсуждали будущее. Оба понимали, что его просто нет. Зато есть настоящее, и надо наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе. Через месяц у него свадьба, но Вирджиния запретила себе даже думать об этом. Вечером они сидели в гостиной, на мягком диванчике перед камином и, наслаждаясь его теплом, смотрели на огонь. Вирджиния таяла от теплых прикосновений, от нежных поцелуев, от ласковых слов. Она снова слышала от него «Хайяти», которое грело душу, заставляло улыбаться, обнимать и целовать в ответ. Вирджиния впервые улыбнулась за месяц, он впервые за месяц расслабился. Пропуская пальцы сквозь медово-карамельные пряди, Саид прижимал ее к себе, и она замерла, лежа у него на груди и слушая мерный стук его сердца.

А утром они пили кофе, завтракали тостами с клубничным джемом, смеялись и разговаривали на отдаленные от реальности темы.

Сейчас им было очень хорошо. Зачем портить настроение правдой, думать о том, что будет потом? У них есть всего лишь два дня, чтобы насладиться друг другом.

Оба телефона были отключены, но иногда Вирджиния замечала задумчивость во взгляде Саида, когда он поглядывал на свой телефон. Она тут же отвлекала его, заставляя забыть о заботах и делах. Воистину сила женщины велика. Как богиня, она способна затуманивать разум, и влюбленный мужчина растворяется в собственных чувствах.

Днем они долго гуляли по зеленой поляне рядом с озером, сидели на берегу и кидали камни в воду, пытаясь закинуть их на маленький островок. Вирджиния попала первая и от радости закричала:

— Я попала! Я попала! Это меткость пилота!

Саид повалил ее на землю, придавив своим телом:

— Я покажу тебе другую меткость.

Если бы не идущие мимо путники, он бы сделал это прямо здесь, на траве, под открытым небом.

Прошлись по поляне, наслаждаясь лучами весеннего солнца. Ступая по мягкой траве, ей хотелось снять обувь и бежать босиком. Изредка им попадались путники — семейные пары, которые кивали при встрече и улыбались в ответ.

— Там все усыпано «рождественскими розами», никогда не видела их в таком количестве, — одна женщина указала на склон, и Вирджиния схватила Саида за руку, чтобы побежать туда. Она смеялась… Точно так же она смеялась там, на Бали, на той самой прогулке, которая закончилась случайным поцелуем и перевернула всю их жизнь. Она была счастлива, потому что была свободной. Он же не был свободен даже здесь, помня об Аллахе. Но он был счастлив, видя ее открытую улыбку. Нет, он никогда не отпустит эту девушку от себя. Она его Хайяти…Навсегда! Навеки! Даже вопреки законам ислама, воле Аллаха, даже вопреки решению отца.

Вирджиния остановилась посередине поляны, любуясь розовыми цветами. Они напоминали лютики и совсем не были похожи на те цветы, которыми мама украшала их дом к Рождеству.

— Почему они называются рождественскими?

Она обращалась к Саиду, но он не расслышал ее. Склонившись над табличкой, он читал надпись: «Пожалуйста, не рвите цветы». Его лоб нахмурился, а лицо приняло недовольное выражение. Увидев это, Вирджиния засмеялась:

— Хочешь сделать все наоборот?

— Разве здесь мало цветов? Их тысячи…

— И тысячи людей, которые могут сорвать их, и не останется ничего…

— Ты права, — согласился он и присел на землю. — Что ты там спросила про рождественские?

Вирджиния присела рядом, думая над тем, кто бы мог ответить ей на этот вопрос. Людей кругом было много, они ходили по тропинкам, протоптанным годами, фотографировались на фоне гор и цветов. Но все они были туристами, а хотелось встретить хоть одного местного жителя.

— Мне так хорошо здесь, — Вирджиния прислонилась к Саиду, и он обнял ее, целуя в висок.

— Нам везде хорошо вместе.

Но он был прав лишь отчасти. Да, им хорошо здесь и сейчас, но что их ждет в Дубае? Мнения своего она так и не изменила. Почему жизнь так несправедлива?

Вирджиния задумчиво посмотрела вдаль, но тут же оживилась, увидев старушку. Та медленно шла навстречу им, неся в руках холщовый мешок и вглядываясь в траву, будто точно знала, что должна найти. Вот она-то им и нужна — она точно местная.

— Простите, а вы не знаете, почему эти цветы называются рождественскими? — почему-то сейчас эта старушка напомнила ей ее бабушку. Сердце защемило.

— Конечно, знаю, милая, — улыбнулась та, обрадовавшись, что к ней обратились, и подошла ближе. — Я здесь живу, поэтому знаю все про эти места и все, что на них растет. Это морозник, его еще называют «рождественской розой» и «христовым цветком». Есть легенда, связанная с этим цветком, которая гласит, что, узнав о появлении на свет Спасителя, вифлеемские пастухи решили принести ему дары.

Все собрали, что могли, и лишь один пастух не сумел найти достойного подарка. Сильно огорчившись, он заплакал, и в том месте, где упали его слезы, вырос прекрасный цветок, который и стал подарком младенцу Христу. С тех самых пор этот цветок стали называть рождественским.

— Спасибо, — Вирджиния слегка улыбнулась и мельком взглянула на Саида, вдруг подумав о том, что упустила еще одну страшную вещь: арабы не празднуют Рождество! А для нее, христианки, это самый светлый праздник в году. Саид остался безразличным к словам старушки, они не тронули его сердце так, как ее. Раньше он говорил ей о принятии ислама. Но он даже не понимает, что это значит для нее! Это безумный шаг в капкан, который не только скроет ее тело под абайей, лишит ее статуса единственной для него, но и навсегда захлопнет для нее двери в привычный мир.

— Вы празднуете Рождество, Саид? Дома, с родными? Я прожила в Дубае всю жизнь и видела много: в этот день повсюду огни, фейерверки, разные представления. Туристы со всего мира собираются в Дубае…

— Нет, мы не празднуем ваше Рождество, Вирджиния, — он перебил ее и повернулся к ней, смотря в глаза. — То, что ты видишь каждый год на улицах Дубая, это шоу для вас.

Отвернулся и пошел в гору — туда, откуда они только что спустились.

Девушка догнала его и, поравнявшись с ним, спросила:

— Коран запрещает?

— Мы верим в Иисуса как в одного из Пророков Всевышнего и в то, что он сын Девы Марии, но не сын Господа. Мусульмане имеют полное право поздравить своих соседей- христиан с Рождеством. Правда, рекомендуется избегать активного участия в рождественских церемониях и застольях, украшать своё жилище ёлкой с игрушками и тем более чествовать такого непонятного персонажа, как Санта — Клаус.

Вирджиния остановилась, шокированная его словами. Она родилась в Дубае, видела елку и даже Санта Клауса, а этот человек сейчас говорит, что все это сделано для шоу! Она никогда не задавалась вопросом, празднуют ли местные жители Рождество или Пасху, — это не касалось ее раньше, но сейчас…