*** Вирджиния собиралась на собрание, не понимая, зачем там вообще понадобилось ее присутствие. Саид позволил ей не ходить. Она в любом случае останется работать в Дубае. Если, конечно, Мухаммед не пошлет сына в Катар. Но она не может поехать за ним. Жить в одном городе с Дамирой она не будет. А от Дохи до Дубая лететь 40 минут, Саиду не составит труда сделать это. Лучше встречаться в других странах, подальше от здешних мест.

Вчера она позвонила родителям, пришлось выслушать массу недовольства в свой адрес, ведь они потеряли дочь на пару дней.

Пришлось опять соврать. А ведь ей придется врать им всю жизнь…

Будет сложно делать это, но ради любви она согласна на все.

Кристиан улетел в Аликанте, не попрощавшись с ней. Она слегка обиделась на брата. Но его тоже можно понять: проводы всегда полны грусти. И телефон никто не отменял — она всегда может позвонить. А если сильно соскучится, слетает к нему.

— Почему так внезапно, Крис? — поначалу она была возмущена его решением. — Я хотела попрощаться с тобой, проводить в аэропорт…

— Какой смысл, Джини? Лучше приезжай ко мне — будет повод для радости. А грусти и так хватает.

Он был прав. После свадьбы Саида, когда станет совсем плохо, она съездит в Аликанте. Да хоть на Луну — лишь бы пережить это…

— Я купил дом на острове Олдерни…

Но она уже не слышала его, погрузившись в свои мысли. Саид…

Свадьба… Как жестока судьба. У Криса в жизни тоже пустота — как в порожней бутылке из-под вина.

— Джини?

— Да? Олдерни? Где это?

Не важно, где тот дом. Даже не важно, зачем Крис его купил.

— Нормандские острова, между Великобританией и Францией.

— Скажи мне честно, ты уехал из-за Лусии? Она хочет вернуться к тебе? Но ты же не примешь ее обратно?

Она отчетливо расслышала тяжелый вздох на другом конце:

— Ты все чувствуешь, Джини. Она действительно в последние дни стала мне часто звонить, но я научен горьким опытом и теперь ни за что не поведусь на ее уловки. Не переживай за меня, я справлюсь.

Прямо сейчас пойду в погреб и возьму бутылочку сухого вина…

Они еще долго разговаривали по телефону, Вирджиния уже почти забыла, что ей надо на собрание в авиакомпанию. Лучше бы она осталась дома, но там она сможет увидеть Саида. Хотелось снова увидеть его: просто смотреть и улыбаться про себя, и, слыша его голос, вспоминать время, проведенное в Альпах, вчерашний вечер.

Она пойдет хотя бы для того, чтобы увидеть, как из обычного пилота он постепенно превращается в руководителя. Она не удивится, если увидит его сегодня в национальной джалабии. Хотя хотелось надеяться, что он останется верен капитанской форме.

*** Милена лежала на диване, испытывая сильную головную боль, а Ричард вновь и вновь рассказывал ей о проведенном дне с Джеком.

Ребенок был в восторге от «Города детей». Зато она совсем поникла.

Ричу не хватало отца, умом она это понимала. Но она сама решила воспитывать сына одна, а значит, пора брать себя в руки и дать Арчеру отставку. Он уже изрядно втерся в доверие к ребенку. Ричард привыкает к нему все больше и больше, но в один прекрасный день Джек уйдет, и для мальчика это будет тяжелым ударом. Лучше оборвать эту связь сейчас, пока Рич окончательно не привязался к этому мужчине.

Зазвонил телефон — это был Арчер. Он явно подслушает ее мысли…

Или само провиденье вмешивается в их судьбы?

— Хочу сегодня отвести Ричарда в «Кидзанию», город профессий.

— Ты вообще работаешь? — съязвила она.

— После сегодняшнего собрания боюсь остаться без работы.

— В твоих услугах «Arabia Airline» уже не нуждается?

— Наверняка Саид устроит чистку в кадрах, а я у него не в милости.

Так ты отдашь мне Ричарда?

После этого вопроса она еще больше вскипела:

— Нет!

— Отлично, я заеду после собрания, — произнес Джек и нажал на «отбой».

Он уже находился в аэропорту, но остановился на месте, боясь двигаться в сторону конференц-зала. Что понадобилось Саиду, если он решил собрать всех пилотов? Сейчас каждое нововведение пугало и грозило пилотам «со стажем» выходом на пенсию. Так предполагал Даниэль. Да и сам факт этого собрания настораживал.

— Дядя Джек!

Он оглянулся и увидел Вирджинию. Она шла в его сторону и улыбалась. Улыбается — это хорошо. А то еще несколько дней назад на нее было страшно смотреть.

— Пришла посмотреть, как меня обзовут «пилотом прошлого века», обрежут крылья и выкинут в мусор?

Она сначала удивилась, а потом рассмеялась:

— Собрание по другому поводу. Решается вопрос, кто поедет в Катар.

Смены летного персонала не будет. Саид не уволит пилотов.

— Он тебе так сказал? — сощурил один глаз Арчер, пытаясь вывести Вирджинию на откровенный разговор. — Скажи, он не сошлет старенького Арчера на пенсию, Джини?

Она улыбнулась, раскусив его уловку. Теперь ей придется учиться о многом умалчивать и недоговаривать, даже если говорить очень хочется.

— С Саидом я не общалась, как вернулась из Лондона.

Он недовольно посмотрел на девушку. Ничего не выпытать. Но она явно что-то скрывает. Уж он-то чувствует, почему у нее вдруг так резко поменялось настроение. Стараниями сына Мухаммеда Вирджиния сейчас улыбается. Ладно, сделает вид, что поверил.

Они зашли в конференц-зал перед самым началом собрания.

Вирджиния ненадолго замерла в дверях. Еще совсем недавно в этом зале Мухаммед вручал ей диплом и давал напутствие в летную жизнь. И подарил ей своего сына — сам не ведая об этом. Она хорошо помнила тот день. Сколько гордости было в ней, сколько радости и счастья! Папа подарил ей ключи от квартиры… Ключи! Улыбнувшись собственным воспоминаниям, Вирджиния прошла дальше в зал и села на четвертый ряд, машинально вынимая при этом из кармана связку ключей. Она уже привыкла к ней и не замечала ее, но…

— Что ты там рассматриваешь? — Арчер сел рядом. — Может, что-то забыла дома и хочешь вернуться? Можешь идти, я тебя отпускаю, здесь все равно нечего делать. Тебя-то уж точно не уволят.

— Ас-саляму алейкум.

Родной голос заставил тут же поднять голову и переключить внимание на говорившего. Поприветствовав собравшихся, Саид шел к длинному столу, стоящему во главе комнаты. Голоса пилотов начали стихать. Или она перестала слышать всех вокруг? Был лишь он, ее капитан, красивый и собранный, в форме, на рукавах кителя которой сверкали золотом четыре шеврона. И все-таки Саид с ними, со своими пилотами. Вновь пошел против отца, придя на собрание в форме, поддержав тем самым всех коллег, присутствующих здесь.

Саид сел во главе стола, и Фрэнк положил перед ним стопку бумаг.

Как же ему не хотелось ссылать своих пилотов в Катар! Он понимал их нежелание менять место жительства. Несмотря на то, что многие из них были эмигрантами, Дубай стал им родным. Сейчас он примет их гнев на себя. Он обвел взглядом присутствующих, они уже практически расселись по местам и обсуждали тему собрания. До него долетали обрывки их фраз. Но взгляд застыл на одном человеке — на Мэте. Том самом бывшем парне его Хайяти. Вот его-то Саид убрал бы отсюда первым. И не в Катар, а еще дальше. Прочь с Аравийского полуострова. Ревность взыграла в нем, глубокая складка залегла между бровями, глаза сощурились, а кровь закипела. Саид еле сдерживал себе, наблюдая, как тот садится рядом с Вирджинией.

На долю секунды перед его глазами пронеслась ясная картинка: Мэт касается Вирджинии, целует ее тело. О, Всевышний Аллах, он был первым мужчиной, который прикоснулся к ней… Хотелось его застрелить…

Вирджиния смотрела на Саида, полностью проигнорировав Мэта. Их взгляда пересеклись в немом противоборстве. Его — огненный — и ее — цвета чистейшего голубого озера. Огонь против воды. И вода медленно побеждала: тушила этот пожар, успокаивала. Или это разум брал верх над чувствами? Саид, сглотнув, с трудом отвел взгляд. Собрав волю в кулак, приказал себе успокоиться.

— Привет, Джини, можно сесть рядом? — Мэт спросил это уже после того как сел.