Нет, Джек, — она указала на дверь, ее руки при этом дрожали, а слезы были готовы вот-вот сорваться с глаз. Ему не понять ее обиду, никогда не понять ее чувств. — Уходи и больше никогда не возвращайся.

— Именно поэтому я останусь, — он спокойно прошел в комнату, игнорируя ее крики и просьбу. — Я не знаю, что сделал тебе отец Ричарда, но это никак не должно касаться меня. Разбирайтесь сами.

И не вмешивай ребенка. Рич не виноват в том, что его отец оказался мерзавцем.

Милена открыла рот от удивления, хотела возразить, но так и не смогла подобрать нужные слова.

— Кстати, что он тебе такого сделал? Бросил тебя беременную? Тогда он точно подлец. Или он даже не в курсе, что у него есть сын? Тогда виноватым может оказаться совсем другой человек, — он пальцем указал на нее.

Захотелось его отхлестать по щекам за эти слова, мысленно она уже не справлялась с эмоциями, слезы начали застилать глаза:

— Он мерзавец, потому что, переспав со мной, на утро не мог вспомнить даже моего имени! Разве он не мерзавец?

Джек закатил глаза, такое в его жизни случалось часто, он прекрасно понимал того человека:

— Ты же была не против той связи? Он тебя не насиловал? Ты пошла с ним по собственной воле?

Он прекрасно видел ее слезы, они градом катились по щекам, рукой она прикрывала рот, чтобы подавить рыдания от воспоминаний.

— Я думала, что он особенный, что я нравлюсь ему. Хотела сказки, любви. Я только приехала в Дубай и делала первые шаги в карьере.

Но он все испортил…

— Ну хоть подарил сына, — произнес Арчер, понимая, что пора уходить.

Ему больше не хотелось оставаться тут… Видеть эти слезы, слышать правду. Какое ему дело до жизни этой девушки?

— Спасибо, Джек, — прошептала она, вытирая слезы.

— За что?

— За сына.

Ошарашенный, он повернулся к ней, пытаясь вникнуть в сказанное, но, как на зло, давалось это с трудом. Понадобилось несколько секунд, чтобы порыться в памяти… Сколько прошло лет? Ричарду — пять… Значит, шесть. Нет, он не помнил Милену, но в его жизни женщины отличались лишь цветом волос.

Ричард — его сын! А он стоит, боясь моргнуть, смотрит на рыдающую мать и не узнает ее!

— Почему ты не сказала мне раньше?

Это все, что он мог произнести, все еще находясь в шоке. Он так хотел быть рядом с Ричардом! Видимо, интуитивно чувствовал родство с этим мальчиком. Сработало чутье.

Милена вытерла слезы и гордо распрямила плечи:

— А чтобы ты сказал мне, Джек? Утром ты назвал меня Меган, а в следующем рейсе даже не узнал. Господи, — она закрыла лицо ладонями, — ты даже сейчас меня не можешь вспомнить!

Он даже не стал спрашивать, где это случилось. Он виноват, да, стоит перед ней и боится прикоснуться, обнять в утешение… Как же так получилось? Незащищенный секс? С ним такое происходит нечасто. Эта женщина околдовала его сама, получила ребенка, на которого он не имел теперь никаких прав.

— Ты могла бы переступить через свою чертову гордость, — он ткнул пальцем в ее сторону, — но такое нельзя скрывать от того, кто причастен к этому.

— Пройди мимо, Джек, — она пожалела, что сказала правду. Жила себе спокойно, а теперь… Теперь этот мужчина сделает ее самой несчастной, попытается отобрать Рича. — У моего сына нет отца.

— Уже есть, — прикрикнул он. — Тест на ДНК — и он мой сын. Любой суд восстановит мои права.

Слезы высохли, Милена ошарашенно смотрела на Джека, боялась поверить в услышанное. Но увидев, как уверенно закивал Арчер, она испугалась: а если он и вправду заберет Рича? Они живут в Дубае, и хотя любой суд мира оставил бы за матерью права, здесь все иначе: дети принадлежат только отцам.

— Где мой сын? Я хочу наконец сказать ему, что его отец вернулся, — Джек огрызнулся. — Это же надо — наплести ребенку столько гадостей про мою смерть!

— А для меня ты умер в то утро, когда забыл мое имя.

— Для тебя — да, а для него я наконец-то живой! Так где он?

Милена присела на край дивана, пытаясь под суровым взглядом этого мужчины собраться с мыслями, но они все смешались, как нитки из разных клубков. Пора взять себя в руки и поговорить.

Возможно, есть смысл прийти к согласию.

— Не уходи, Джек. Давай сядем и поговорим без криков.

— А я разве кричу?

Он сел рядом, положил руки на колени и склонил голову. Эта женщина лишила его отцовства. Он не знал своего ребенка целых пять лет! Не видел, как родился его сын! Не видел, как тот делал первые шаги! Но он согласен сейчас простить ей это — ради Ричарда.

— Я хочу, чтобы ты сама призналась ребенку во всем. И сама придумала причину, почему его отец не знал о его существовании.

Он сказал это тихим, уставшим голосом. А следовало бы ее наказать!

Попытаться лишить прав и забрать Рича себе. Но ребенок сильно привязан к матери, он нуждается в ней. Что ж, они взрослые люди, надо прийти к мирному решению проблемы.

— Я хочу знать, как он родился, как улыбнулся, — Джек осекся, вспомнив улыбку Ричарда. Эти ямочки… Как он раньше не замечал их? Ричард совсем не похож на Милену, он вылитый отец. Как же можно было не замечать это столько времени? — Я даже не знаю, как тебя простить.

— Так же как я не знаю, как простить тебя.

Но она рассказала ему все. Все подробности своей жизни. Тяжесть выбора: сохранить беременность, уехать на родину, жить лишь на зарплату ее матери, выслушивая упреки… Она не утаила ничего, а рассказывая, наблюдала за Джеком. Он то внимательно слушал и улыбался, то хмурился, опуская глаза, и теребил пальцы на руках.

А потом она все дословно пересказала Вирджинии, когда они встретились в кафе. Ели пиццу, только аппетита совсем не было у обеих. Дядя Джек — отец! Вирджинию потрясла эта новость. Как же она не заметила у Ричарда черты лица Джека? И как могла Милена столько времени молчать?

— Не мне тебя судить — не знаю, как бы поступила я в такой ситуации, — Джини задумчиво мешала ложкой остывший кофе. — Зная любвеобильную натуру Джека, трудно предположить, каким бы он был отцом. Был бы он за или против? Но ты гордая, решила справиться сама. И все же я рада, что Арчер — его отец. Джек всегда любил детей. Ричард уже знает?

— Да, — кивнула Милена, вспоминая, как был ошеломлен сын. Но он мало что понимал… Будто отец всегда был с ним, — Джек забрал его на выходные. Мы пока не определились, как будем воспитывать его в таких условиях. Но ведь многие пары расходятся, живут порознь…

— Отцы на выходной?

— Что-то типа того.

— Но это не вариант для Джека, Милена. Он захочет проводить больше времени с сыном. Позволь ему делать это.

Милена кивнула, чувствуя небольшой укол в груди. Это ревность. Она появилась еще тогда, когда впервые Джек взял Ричарда за руку.

— Я не стану препятствовать их встречам.

*** Недели бежали слишком быстро, хотелось разбить все часы в мире.

Остановить их! Чтобы волнительный день свадьбы никогда не наступил. Для их встреч Саид купил квартиру в многоэтажном доме в престижном районе. И сейчас они сидели на диване, обсуждая предстоящий экзамен. Вирджиния прижалась к Саиду сильнее, держа в руках лист с вопросами. Хотя ей было сейчас совсем не до них — вопросов хватало и в собственной жизни.

Свидания были редкими. Иногда они пересекались в рейсах. Он специально брал такие, чтобы его рейс менял ее рейс. Обмен пассажирами, два разных экипажа и один самолет. Поцелуи украдкой и мимолетные прикосновения. А большее — только там, на квартире. Но это было опасно. Человек по-прежнему следил за Саидом всюду: в пробках на дорогах, в шумной толпе на улицах, в больших торговых центрах. Саид старался затерять след, пока это все ему не надоело. В один прекрасный момент он просто развернулся и перегородил путь преследователю. Отец узнает об этом разоблачении — ну и плевать, хотелось жить, а не прятаться. Но они старались соблюдать осторожность. Саид понимал, что даже если он уберет со своего пути одного этого человека, найдутся другие, кто за ними следит. Такие отношения в Дубае под запретом, и любой человек может написать донос на них.