— Я тут, я это… Я вот думала заодно постирать всё это, ха-ха… Так что я буду мыться в одежде. Вот! — заявила девушка, после чего она сделала каменное лицо и шагнула прямо ванную, под струю дымного душа…

— Ай, горячо, горячо, — она вскрикнула, чуть не свалилась и стала стремительно дёргать за рычажки. Прошло секунд двадцать прежде чем вода, судя по всему, стала удобоваримой. Мураками к этому времени вся промокла, и через майку девушки проглядывался лифчик. Она уселась посреди ванной и сглотнула.

Я молча шагнул в ванную.

И присел.

Девушка сразу же встала и немного поправила душ, чтобы вода падала на нас обоих. Но у неё ничего не вышло, и капало как бы между нами, хотя мы сидели плотную лицом к друг другу.

— …Повернёмся? — предложил я.

Девушка быстро кивнула, улыбнулась, — хорошая идея, мол — и мы повернулись. После этого мы упирались друг другу в спины.

Тёплая воды побежали по моим волосам…

Я чувствовал через мокрую рубашку спину Мураками, — гладкую и тёплую. Вдруг у меня появилось желание — причём не то, о котором можно было подумать в такой ситуации. В смысле оно тоже было, но немного, и я был для него слишком уставшим.

Я прозвучу глупо, но мне так приятна была спина девушки на ощупь, что мне её было попросту мало. Мне захотелось повернуть, схватить ее — и я едва сдержался, чтобы действительно не не обнять.

Мураками немного поерзала. Это была уже самая настоящая провокация. Я выдохнул, а потом вдохнул висевшего в душе горячего пара.

Мы сидели так… Даже не знаю, сколько времени и в полной тишине. Встали мы одновременно, как будто в заранее обговоренный момент. Я был голый кроме штанов, но и они у меня промокли до нитки и теперь неприятно налипали на кожу. Мураками была полностью одетой и, верно, испытывала то же самое.

Она хотела мне что-то сказать, но я сразу догадался, что это было, и просто заранее вышел за дверь.

Потом я просто вернулся в свою комнату и выдохнул. Подумать только, я решил сделать что-нибудь эдакое, а в итоге получилось… То что получилось, да. Очень глупо и неловко.

Впрочем, не то чтобы это было из-за одной только моей робости. Так-то я был вовсе не робким. Я был готов на большее. Но вот спина Мураками — та самая, нежная гладкая спинка, — она меня остановила. Потому что я чувствовал, как дрожала.

Ха…

Я молча свалился на футон.

Я повел себя как джентльмен, и как итог свою последнюю ночь, судя по всему, проведу совершенно один…

Что ж, почему бы и нет. Я всегда умел ценить одиночество — крамольная мысль для героя сёнена, если так подумать. Мне приятна тишина, мне приятно быть одному…

Я посмотрел в окно. Темнело. Небо заливала синева. Я закрыл глаза…

…Если бы моя жизнь была историей, если всё в ней действовало согласно внутренней, повествовательной логике, — нерушимой причинно-следственной связи, — то сейчас что-то должно было бы обязательно произойти, что вернуло бы мне силы. Волю бороться.

Это мог быть, например, ещё один визит Мураками. Или ещё какого-нибудь другого моего знакомого. Лю например — в последнее время она совсем завязла в своей учёбе. Или Марии — но это уже совсем нереалистично. Навещать меня — не в её характере. Если бы автор что-то такое выдумал, можно было с полной уверенностью сказать, что в угоду повествованию он готов как ему вздумается расписывать поведение персонажей… Заставлять умных героев делать глупые поступки и всё прочее, что читатели так ненавидят…

В общем, кто-то обязательно должен был меня навестить или прислать мне сообщение. О Томе, кстати говоря, давно уже ничего не слышно. Вот он мог бы зайти на огонек. В этом даже было бы символическое значения, — он же символ моей первой проваленной арки, все дела…

И вот я закрыл глаза и ждал. Пять минут ждал, десять… Кто-нибудь вообще собирается приходить? Потому что я уже засыпаю?.. Ещё минуту, и вдруг… Тук-тук-тук!

Я медленно поднялся и вышел в коридор. Стучали в нашу главную дверь, — я прошёлся к ней, открыл. В какой-то момент у меня за спиной возникла Мураками. На ней была новая зелёная майка и белые штаны — лицо у девушки было немного красным, и она как-то особенно сильно старалась улыбаться:

— Кто там, кто там?

На пороге стояла женщина в белом халате и с немного неряшливыми зелёными волосами.

Нозоми-сенсей.

— Вы вернулись, — сухо заметила женщина, смотря на нас.

— Да, — ответил я и вздохнул.

Она кивнула, на мгновение прищурилась, смотря куда-то в глубины своего прошло, и протянула руку.

— Сейчас, оно у меня… — кивнула Мураками и убежала назад в свою комнату, а потом вернулась и вручила женщине прозрачный шарик. В нём я с трудом и прищуром разобрал маленького паучка.

Нозоми-сенсей посмотрела на него пару мгновений, кивнула и пошла прочь. Шагов через пять она вдруг остановилась и сказала:

— Отдохните… Вам не помешает, — и пошла дальше, в сторону уже тёмной дорожки под сенью деревьев. Я молча прикрыл дверь, посмотрел на Мураками, — она тут же покосилась в сторону, — и вернулся в свой комнату.

А затем оцепенел.

Потому что в это мгновение, словно силою тока, пущенного откуда-то с неба, в моей голове зажглась даже не лампочка, а целое, яркое солнце завтрашнего дня и понял, я ПОНЯЛ, как… Каким образом я могу выполнить свою миссию.

Попасть в другой мир…

И выжить.

У меня появилась Идея. Она мелькнула в моей голове, как молния, и не погасла, но превратилась в раскалённый проводок, какие горят внутри лампочек.

Я присел. Осторожно присел, стараясь не шевелить головой, как будто в ней у меня было что-то хрупкое, что могло треснуть от любого нерасторопного движения.

Потом я выдохнул.

И так.

Так.

Облизал губы.

Ещё раз: так…

…Пока что мы смогли найти два обломка Сердца Мироздания. Первый во время «того» инцидента, второй — прямо сейчас. Все они хранились совсем рядом, у Нозоми-сенсей… Которая в своё время рассказывала мне и Мураками, что если два и больше обломком сердца будут находится в прямой близости друг от друга, может произойти разлом мироздания. Само измерение может треснуть и тогда…

Тогда откроется портал в другой мир…

Это был мой шанс. Невероятно. Я всё ещё мог выполнить условия моего нового жанра. Моё сердце бешено забилось в груди, когда я это понял. Мне пришлось серьёзно поднапрячься, чтобы собраться.

Я вдохнул, поднялся, открыл окно и пустил в комнату прохладный ночной воздух. Затем я положил руки на подоконник, нахмурился и начал размышлять.

Открытие портала в другой мир, — собственно, появление древнего Ханаду, — было главной опасность, которую вообще представляли Сердца Мироздания. Мы их собирали, чтобы ничего подобного не случилось. Чтобы не допустить ничего подобного, даже случайно, все сердца помещали в носителей — ведь это был единственный способ немного сдержать их радиацию… Ещё, конечно, можно было их расфосовать по разным краям мира, но это было бы очень трудозатратно.

Если Нозоми-сенсей действительно что-то такое сделала, у меня были большие проблемы, но скорее всего, (и я это говорю не только для того, чтобы себя утешить) — она держала их при себе. Всё же соблазн обладать этим сокровищем слишком велик, чтобы доверить такую драгоценную штучку кому попало. Пока что лишь мы трое входили в наш небольшой праведный заговор — кстати говоря, надо бы уже вовлечь во всё это дело Киёко… Потом этим займусь.

Соответственно, женщина либо хранила сердца при себе — что слишком опасно — либо она их где-то спрятала. В укромное место, куда никто другой не может попасть. У себя на квартире или…

— В том кабинете… — я прошептал.

Именно там она проводил большую часть своего времени. Значит и обломки должны быть где-то там же.

Наверное.

У меня был всего лишь один способ это узнать… И всего лишь четыре часа до полуночи. Нельзя было терять ни минуты — я решительно кивнул и вот уже собирался выйти на улицу, — одновременно припоминая, видела ли Нозоми-сенсей меня в Идеальной Маскировке?.. — как вдруг, когда я был уже в шаге от двери, — в неё постучали.