— А нельзя из него строить дома целиком? — заинтересованно спросил Виктор Семёнович, наклоняясь вперед. — Зачем нам тогда панели, если можно просто класть стены?

— Думаю, что можно, теоретически это возможно, — ответил я, покачав головой. — Но это потребует много каменщиков, а их сейчас дефицит. Дома, полагаю, даже трехэтажные будут котом в мешке с точки зрения прочности. Перекрытия только деревянные, что небезопасно и недолговечно. В итоге экономически менее выгодно и намного дольше по времени. А мы будем древобетон заливать в середину плит, которые пойдут на наружные стены для утепления. Внутренние несущие стены делаем чисто бетонными или такими же трехслойными, но тоньше, и перегородки можно делать гипсобетонные. Легкие и дешевые.

— Понятно, — Виктор Семёнович сделал какие-то пометки в своей рабочей тетради, его карандаш быстро бегал по странице. — Когда вы полностью закончите составление пояснительной части проекта? Мне нужны конкретные сроки.

— К полудню завтра, — ответил я, прикидывая объем оставшейся работы. — Но я считаю, что обязательно надо провести эксперименты с древобетоном и получить небольших размеров экспериментальную плиту. Без этого никто не поверит в технологию. Людям нужно увидеть своими глазами, пощупать руками.

— Это не сложно, — вмешался Гольдман, который внимательно слушал наш разговор. — Я сейчас за пару часов нарисую, какую оснастку надо сделать из дерева, и можно будет попробовать изготовить образец. Форма простая, из досок сколотить можно.

— Отлично, — одобрил Виктор Семёнович, кивая. — Я через час зайду, а вы сделайте рисунки и напишите, какие материалы и в каком количестве нужны для экспериментов. Всё достанем.

— Георгий Васильевич, а зачем щепу вымачивать? — спросил Андрей, который внимательно слушал наш разговор и явно пытался разобраться во всех тонкостях. — Разве нельзя просто залить раствором и всё?

— Если добавить в бетон всего где-то какие-то сотые доли процента сахара, то он резко потеряет свою прочности, станет хрупким. Сахара древесины не дадут цементу нормально схватиться, — объяснил я, рад случаю поделиться знаниями. — Материал получается рыхлым, его прочность практически нулевая. Такой блок рассыпется от удара. А замачивание называется минерализацией. Она позволяет нейтрализовать сахара и ускоряет затвердевание состава. Можно просто выдерживать щепу на открытом воздухе месяца три, под дождем и солнцем, но это долго. Использовать можно и другие химикаты, например, хлористый кальций, но известковое молоко самое простое и дешевое решение. К тому же известь у нас есть.

— По-нят-но, — смешно нараспев сказал Андрей, растягивая слоги, и вызвав улыбки у всех присутствующих. Даже суровый Кузнецов усмехнулся.

— А как вы собираетесь крепить плиты между собой? — спросил Виктор Семёнович, закончив делать записи в своей тетради и снова подняв на меня взгляд. — Это ведь критически важный момент.

— В соединяемых панелях будут специальные металлические петли, — пояснил я, рисуя пальцем в воздухе схему соединения. — Они накладываются друг на друга, через них устанавливается арматурный стержень, и шов замоноличивается цементно-песчаным раствором, желательно высокой марки триста-четыреста. Можно, конечно, и сваривать петли между собой, но у нас дефицит электричества, нет хороших сварщиков и всего для этого необходимого. А самое главное, я уверен, что такое соединение через стержень лучше и надежнее сварки. Более пластичное при нагрузках.

— Это мы проверим, — решительно сказал Виктор Семёнович. — Завтра с утра проведем все эксперименты, чтобы быть во всеоружии. Так что сегодня надо вам работать по-стахановски и перевыполнить намеченные планы, — он встал, убрал в сумку свою тетрадь и направился к двери. На пороге обернулся. — Жду результатов через час. Не подведите.

Я думал, что мы работаем с высочайшей скоростью и отдачей, но оказывается, надо работать еще интенсивнее. Мне лично всё ясно и понятно, но сейчас сорок третий год, и людей надо убеждать в правильности моих идей фактами и доказательствами. Слова мало что значат без реальных результатов.

Никакие эксперименты я проводить изначально не предполагал, это предложение родилось как-то спонтанно в разговоре. Но оно самое правильное. Без них ничего не получится, никто не поверит в новую технологию. Люди должны увидеть, что это работает.

В соседнем помещении за стеной сидели комсомольцы. Их без всякой жалости попросили временно освободить помещение. После обеда там разместились чертежники и машинистки. Они тоже оказались на казарменном положении. Только в отличие от нас отдельного спального помещения у них не было. Части из них пришлось довольствоваться раскладушками в коридоре, а часть подселилась к нам в комнату. Места было мало, но все как-то разместились.

Рисунки экспериментальной оснастки были готовы через час. Гольдман работал быстро и уверенно, его рука привычно вычерчивала четкие линии. Он явно был опытным конструктором. Мы отправили их вместе со списками необходимых материалов через энкаведешника Виктору Семёновичу.

День прошел в напряженной работе. Машинистки стучали на печатных машинках, переводя наш рукописный текст в нормальный машинописный. Чертежники склонились над кульманами, переносили наши наброски на чистовые листы. Мы с Петром продолжали прорабатывать детали, вносить уточнения, исправлять ошибки. Гольдман с Кузнецовым продолжали работать над проектом завода, попутно делились своим опытом. Андрей помогал всем понемногу, был на подхвате.

Около полуночи второй секретарь пришел к нам с последними новостями. Он выглядел уставшим, но довольным.

Первой и самой главной было известие из Москвы о принятии Государственным Комитетом Обороны постановления о восстановлении Сталинграда и области. Это был важнейший документ, открывавший дорогу масштабным работам в нашем разрушенном городе.

— Товарищи, — торжественно объявил Виктор Семёнович, — ГКО принял постановление о восстановлении Сталинграда. Это означает, что наша работа возможно приобретёт государственное значение.

Мы встали, приветствуя эту новость. Петр даже хлопнул меня по плечу. Андрей улыбался во весь рот.

Вторым было известие о доставке из Вольска комплекта документов по строительству цементного завода. Самолет уже приземлился в Сталинграде. Вольские товарищи, как и обещали, направили нам трех своих специалистов.

Это, кстати, меня немного напрягло. Подобное они не могли сделать без санкции Москвы, следовательно, вполне возможно, что о нашей работе в столице узнают раньше, чем планировалось. Но это лично меня только простимулировало работать еще более интенсивно. Надо успеть показать результат до того, как начнутся проверки, доказать, что идея жизнеспособна.

И третье известие было сообщением о полной готовности к проведению экспериментов, которые мы наметили на утро пятого апреля. Виктор Семёнович сообщил, что необходимые материалы уже доставлены, оснастка изготавливается силами местных столяров, и рабочие утром будут готовы приступить к испытаниям в любой момент. Столяры работали всю вторую половину дня, сколотили форму точно по чертежам Гольдмана.

— Форма получилась отличная, — добавил Виктор Семёнович. — Я сам посмотрел. Столяры наши опытные, руки золотые. Щепу тоже заготовили, известковое молоко приготовлено. Цемент есть. Завтра с утра можно начать заливки.

Мы с Петром переглянулись. Завтра будет решающий день. Либо технология подтвердится на практике, либо придется искать другие пути. Но я верил в успех. Всё было тщательно просчитано, технология проверена временем, пусть и не в нынешнее время.

Эксперименты по изготовлению панелей мы наметили провести на территории тракторного завода. По дороге туда в машине я обратил внимание, что после нашей предыдущей поездки, которая была всего несколько дней назад, вдоль разбитой дороги произошли очень большие, заметные перемены. Главными из них, наиболее бросающимися в глаза, были начавшиеся очень интенсивные, ударные работы по строительству новой высоковольтной линии электропередачи. От Сталинградской ГРЭС до Сталинградского тракторного завода её общая протяженность составляет тридцать шесть километров по прямой. Это для успешного начала полноценной работы будущего домостроительного завода один из самых главных, принципиальных вопросов. Без стабильного электричества достаточной мощности ничего не получится, завод работать не сможет.