Сир обернулся – первый раз за вечер Коста увидел, как какие-то эмоции промелькнули на его лице, но так быстро, что он не успел поймать суть.

– Защищать детей даже от… отца, – закончил Рис. – Не делай этого…

– Новые клятвы стирают старые, если сила берет верх, – нараспев произнес Блау. – После ритуала это больше не будет иметь значения.

– А что делатьс мальчишкой-писарем, сир? – один из охранников склонился в поклоне и только тогда осмелился тихо задать вопрос дрожащим голосом.

Первый раз за вечер сир Блау посмотрел прямо на Косту.

– Пусть сидит и думает. Предложение стать вассалом клана – в силе, – сказал бородач лично ему. – Никто не может сказать, что Блау не держат слово. Выберет – клятву – пусть ждет утра. Выберет… неправильно… посадить в соседнюю камеру, отправите на алтарь вместе с остальными.

Коста начал дышать, только когда за сиром закрылась дверь камеры. Охрана щелкнула задвижкой, заперев, и облегченно выдохнула, рассмеявшись тонко и истерично.

– Доставай доску! Сегодня сир не в духе, если бы застал… и собери камни!

– Сам собери…

– Я достану доску и пересади мальчишку в соседнюю…

– Сам пересади… сказано, пусть сидит и думает, вот и пусть сидит, и вообще доиграем – пересадим, никуда не денется с этого яруса, – незлобный смех был ему ответом.

– Аккуратнее! Глаза опусти! – один из камешков откатился прямо к решетке.

– Пуф, – фыркнул второй охранник и смело выпрямился, глядя прямо в камеру. – Эти мозгоеды под клятвой пусть зыркает…

Менталист рванул к решетке так быстро, что Коста охнуть не успел – “дзынь” ударилась пряжка ремня о металл и охранник с криком шлепнулся на задницу и, скребя ногами пополз обратно, прикрыв для верности глаза ладонями.

– Клятва, клятва, клятва, тебя держит клятва, мозгоед! – проорал охранник с безопасного расстояния, но для верности развернул стол, чтобы сидеть спиной к камере.

– Таби… – менталист аккуратно забрал дочь у Косты, устроил на руках, чуть укачивая и нежно убрал прядь волос со лба девочки. – Таби…

“Молчи и смотри в глаза”.

Слова всплыли в голове Косты, как только Рис поймал его взгляд.

“Я могу забрать тебя отсюда. Согласен – моргни”.

Коста заморгал часто-часто.

“Нужно отвлечь охрану. Скажешь – сделал выбор остаться в клане. Хочешь в нужник. По моему сигналу. Понял – моргни”.

Коста медленно дважды опустил ресницы.

“Хорошо, после третьего хода в Го. “Тупой идиот” всегда проигрывает и будет рад паузе, чтобы обдумать стратегию. Обращайся прямо к нему”.

Коста моргнул ещё раз.

“И последнее. Я хочу получить клятву”.

Его “клятва” тихо посапывала на плече отца.

Менталисту было тяжело, но он только иногда спускал дочь с рук и уходил вперед – приказывать охранникам и, возвращаясь назад, непременно проверял девочку – трогал лоб, гладил и снова брал на руки. Как будто эта заноза куда-то может исчезнуть во в сне.

Коридор – поворот – ментальный приказ. Коридор – приказ. Коридор – приказ. Коридор – приказ.

Коста ошеломленно прислушивался к себе внутри, но никаких изменений не замечал. Хотя жизнь разделилась на до и после. До темницы – он принадлежал себе и Мастеру, а после – его жизнь, сила и … вообще все теперь, принадлежало Таби-эр.

Таби-эр. Ти-эр. Коста покатал слова на языке. Должно звучать мягко и нежно, но почему выходит колюче, как и сама девочка?

Менталист – Рис, поправился про себя Коста – не просил невозможного, только жизнь за жизнь. Он – вытащит Косту и приведет к Хо, а Коста – отдаст жизнь за Таби, если придется. Будет защищать даже ценой своей. Равноценная плата.

Правда, менталист сказал, что это “особая клятва” – ментальный приказ, обойти который у Косты не получится, как ни пытайся. Но пока Коста не чувствовал ничего особенного, глядя на темноволосую головку – ни желания защищать, ни желания – прости, Великий – отдать жизнь за эту “бешеную”. Девчонка раздражала, как и прежде. Единственное желание, которое у него появилось – рисовать. Поставить доску, закрепить пергамент, настроить свет и попробовать уловить оттенок веснушек на маленьком носике и…

– Замри, – скомандовал ему Рис, аккуратно спуская девочку с плеча и пристраивая стене. – Жди. Тихо, – и растворился в сумраке коридора.

Этот коридор они тоже миновали без проблем – менталист отводил глаза и охрана просто замирала, неподвижно глядя в никуда.

– Очнешься через три мгновения. Здесь все спокойно. Никто не проходил. Ты никого не видел, – повторял менталист тихо, глядя каждому прямо в глаза, и легонько касаясь висков охранника пальцами.

Они добрались до черной лестницы и пошли нижними переходами под зданием, на одном из поворотов менталист поднял голову, как будто прислушиваясь к чему-то и заспешил.

Коста не знал, кто строил поместье, но все под землей было изрыто ходами и коридорами.

Они шли долго, иногда кружили на месте, иногда возвращались обратно, менталист устал и дышал сипло и с присвистом, таща дочь из последних сил. И последние два коридора приказы охране и слугам давались ему все труднее и труднее – кровь шла носом практически безостановочно – откат от нарушения клятвы. И Коста, оторвав край подола у девчонки, затирал капли на полу, идя последним, стараясь не пропустить ни одну.

Нет, следы заметят и найдут, если захотят, но позже и не сразу.

– Тихо. Проверю, – менталист опять снял Таби с плеча, промокнул кровь под носом рукавом и нырнул вверх по лестнице, откуда уже тянуло не сыростью, а свежим снегом и дымом. – Чисто, – вернулся он через пару мгновений. – Теперь самое сложное – взять сани, и до первой линии. Пройдем пост – считай свободны. Твоя задача – отвлечь, делай следующее…

Коста кивал, слушал инструкции и мысленно простраивал в голове последовательность действий.

Если они выберутся, если Великий благоволит к ним – он зайдет в первый же храм по пути, как сможет, и поставит столько свечей, насколько хватит фениксов в карманах – просто вывернет их все перед жрецом, не оставив себе и монетки… только бы Великий не оставил их, только бы…

Старый Керн, вторая пригородная стрела

Проулок

– Почему так долго? – ещё никогда Коста не был так рад слышать раздраженный голос наставника. – Рис? Малец, ты живой?

Коста покивал головой, с облегчением выбрался из саней и склонился над сугробом – но его не вывернуло. Менталист гнал лошадей так, как будто за ними летели все демоны Грани разом.

– Малец?

– Жив. Мастер.

Его потрепали по голове и накинули поверх меховую полость.

– Почему вы раздеты?

– Подали нищим по пути, – огрызнулся менталист.

– Рис? – Наставник щелкнул пальцами и запалил светляк. – Откат? Уже? Скольких ты уложил? Столько крови, ты что напал на члена рода?!

– Нет, гаси плетения, – рявкнул тот в ответ и швыркнул носом. – И дай тряпку, хоть какую-нибудь, пока я не залил здесь всё. И нужно избавиться от саней, слишком приметные…

– Вы опоздали! Я же передавал во сколько вы должны быть здесь! Что случилось? Почему Таби-эр спит?

– Не важно, – менталист тщательно вытер лицо платком, размазав кровь. – Уже ничего не важно. Мы – выбрались. Важно, что ритуал – уже начался и Блау не сможет прервать его, пока не примет силу. У нас есть время до утра.

Хо выругался. Смачно от души, так, что Коста почти умилился – ругань Наставника звучала так привычно по-домашнему.

– Идем, мы и так потеряли время. Обоз ждет только нас, нужно спрятаться и трогать…

– Вы идете без меня, – проговорил Рис с запинкой.

– Плетения съехали? Если вы с Таби останетесь здесь, вас поймают сразу – это вопрос времени!

– Таби едет с вами. Я – остаюсь.

– Рис, ради Великого… Ты ждал двадцать зим! Двадцать! Мы вместе ждали! Ты считал зимы до смерти главы, потому что ещё раз так повезти просто не может. Единственная возможность, когда клятва ослабнет! Ждал, мечтал, ты и Алиша…