Нет – упрямо боднул головой Коста. Он уже делился сегодня, и вчера.

– Мое! Отдай! Я первый! И вообще я болен! – верещал рыжий. – Отдай, отдай, отдай!

В итоге персик не достался никому – его закатали, вдавив в песок. И, недовольные друг другом, как следует извалявшись в песке, пошли к морю – мыться.

– Наконец-то ты ожил, – засмеялся Рыжий, плеснув в Косту. Они стояли в воде, закатав штанины. Коста фыркнул, как кот, отряхиваясь. – А то ты как тот корабль, что вот-вот пойдет ко дну. Поплакать бы тебе, – выдал Лис.

Коста ошеломленно моргнул слипшимися ресницами.

– Видишь, – рыжий развернулся туда, где маленькие точки суденышек качались на волнах. – В ясную погоду и в шторм корабль будет плыть, пока нет воды в трюме. Попала вода внутрь – считай идет ко дну, так и ты… Ты кричал ночью, – буднично продолжил Лис.

– Что именно? – нахохлился Коста.

– Просто – кричал, – рыжий пожал плечами. – Кричал так, как будто… – он замолчал. – Поэтому и будил, разговаривал, чтобы не спал. У тебя слишком много воды внутри, твой корабль идет ко дну, молчун… Слишком много гнева, ярости и слез… А чтобы вода вышла наружу – нужно поплакать… Вот, – он раскинул руки и улыбнулся, – мое крепкое плечо в твоем распоряжении… прислони голову, брат…отдайся чувствам…пусть вода выйдет наружу слезами… не верь, когда говорят, что мужчины не плачут…

Коста зачерпнул горсть воды и швырнул в лицо захохотавшему Лису, и побрел на берег.

– …иначе твой корабль утонет, придурок ты стриженный!!! Плакать не зазорно!!! – прилетело ему в спину, Коста показал неприличный жест, и, закинув рубаху на плечо, побрел к лодке.

Еды им хватило на два дня. На третий – они снова выбрались в город поутру и разделились – Коста пошел за добычей, а Лис, уверив, что ему непременно нужно своровать лекарство – никак не проходит рука – просто растворился в толпе.

Коста заработал всего две лепешки – честно раздавая благословения от чистого сердца, когда заметил несколько оранжевых роб в начале рынка – хотя ни разу не встречались в толпе.

– Только что был здесь… вот прямо здесь стоял и просил подаяние… из ваших, часто приходит, – докладывал жрецам словоохотливый лавочник, который пожалел для него яблоко мгновений тридцать назад – хотя у самого четыре корзины. – Стоит, ничего не просит, но люди дают… я почему заметил… благословляет как-то странно…

Коста дрожал от напряжения, по вискам стекал пот – он стоял на одной ноге, вцепившись обеими руками за жердь, которая крепилась куда-то к крыше, вытянувшись в струну, чтобы полностью слиться с пологом, свисающим сверху за палаткой.

– Великим клянусь, святейшие, мгновение назад здесь был!

Жрецы покивали, и переглянулись, отпустив лавочника благословляющим жестом.

– Может в храм? – спросил тот, что потолще, утирая пот с лысины. – Будет Великому угодно сам найдется… мы и так всех послушников проверили – никого не поймали и никто не признается…

– Все подаяние – достояние храма, – отрезал второй жрец. – Присваивание того, что положено Великому – грех великий! Такого стоит изгнать из рядов младших и подвергнуть…

– Да уже пятерых изгнали… – заныл толстый. – И уже подвергли…Кто стирать будет? Кто готовить? Кто пыль протирать? Мести пол? Кто будет делать работу в мастерских? Кто служить молебен… а там сто тридцать ступеней вверх!

– Совершили грех – должны быть пойманы и изгнаны!

– Хватит уже, – осек третий. – Настоятель дал задание и мы его выполнили. Послушник, совершающий греховное деяние не найден… так и отчитаемся…

– Но…

– Все, я сказал. Стоит лучше подумать о пастве, о том, как обратить юношей на стезю служения Великому….

– Да-да… поддакнул толстый. – К нам идут неохотно… У Немеса правила мягче, у Мары кормят лучше… у Нимы… – он загоготал, – туда не возьмут, но кто туда не стремится?

– Паломничество в главный храм через две зимы, штат послушников должен быть набран полностью… если изгонять всех, некого будет брать в дорогу и оставить здесь на служение…

– В главном храме Ашке так кормят, – причмокнул губами толстый.

– Так что, брат мой, обрати внимание на то, как обратить в веру, а не на то, как от веры отринуть, грехи выискивая…

Жрецы ушли, по пути остановившись у нескольких лавок – и торговались почище скаредных мистрис за каждый мешок круп и специй.

Тело затекло, Коста начал спускаться, когда просто не смог больше стоять – но нога подвела, подвернувшись – как иголками прокололи, и рухнул вниз, потянув опору за собой. И сверху, хлопнув тряпичными крыльями, на него упал полог палатки.

Земли Арров, Главный остров

– Жив? Мальчишка жив? – Садхэ обернулся.

– Это точно, господин, мы проверили, – проговорил слуга быстро, склонившись.

– Сколько мы бегали за ним?

– Почти декаду, искали четыре тройки.

– Четыре тройки – почти декаду мальчишка водил всех за нос, оставаясь в городе.

– Вы нашли, где он обитает?

– Да, господин. Побережье у скал, они нашли разрушенную лодку и ночуют там, – отчитался слуга. – Выходит только в город, на рынок и был в храме, оплачивал службу за четвертого наставника.

– Они?

– Второй – выживший во время пожара в приюте, безродный, сил нет. Данные по нему есть в архиве. Бесперспективен.

– Второй нас не интересует.

– Что прикажете делать, господин? Мы можем взять его хоть сегодня…

– Следить. Не приближаться. Должно быть место, где он чувствует себя в безопасности, чтобы не искал новое. Если лишить возможности получить еду и фениксы мальчишка исчезнет. Приказ магистра Вэй однозначен.

– Я могу отправить одну из Старших…для беседы.

Садхэ думал некоторое время, поглаживая подбородок, но потом отрицательно качнул головой.

– Нет… его растил “четвертый”… нужна фигура, которая заменит наставника. Мужчина. Возможно… “восьмой”? Он сможет подобрать нужные слова… и нужно подобрать время – место разговора часто решает всё… Провести беседу у храма? Магистр желает добровольного согласия… мальчишка должен прийти сам.

– Да, господин.

– Сообщи “восьмому”, что он отплывает на побережье и передай ему вот это, – Садхэ открыл шкатулку на столе и вытащил на свет печать Мастера Хо. – Мальчишка должен понимать, что получит и за что борется…

Темный от времени металлический кругляш на цепочке упал в подставленные ладони.

– А если… беседа не получится, или пойдет не в том ключе? – уточнил слуга осторожно.

Садхэ поморщился – он, в отличие от Магистра, использовал бы совершенно иные методы принуждения.

– “Если” быть не должно. Приказ господина звучит однозначно.

– Но всё же, господин… – уточнил слуга вкрадчиво.

– Пропустить работорговцев на сутки – и закрыть глаза, сообщив им место…Пусть ловят всех, кого найдут…

– И это будет поводом провести очередную кампанию против охотников-за-головами и ужесточить границы…

Садхэ утомленно кивнул, жестом отпуская слугу. В висках стучало.

Магистр Вэй ошибался редко и он очень надеялся, что и сейчас будет так. Но мальчишка уже обвел их вокруг пальца и кто знает, какие плетения выкинет ещё этот выкормыш Хо… каков Наставник, таков и ученик. Пока что ничего, кроме головной боли, они не получили.

Садхэ щелкнул пальцами, вызывая слугу.

Ему нужен целитель. Исполнять обязанности Главы очень трудное дело.

Побережье, скалистая бухта

– И дальше, что? – чавкая выспрашивал Лис. – Дальше, что?

– Ничего, – буркнул Коста. – Вывернулся из палатки и сбежал с рынка. И не жри ты столько! Раз послушников ловят, теперь и на рынок нельзя! – отобрал он кусок у рыжего. Разломал и сложил к другой лепешке. – Ровно шесть кусков. На три дня хватит, если по два куска на день, и…

– Что значит на день?! Да я с голоду умру! – возмутился Рыжий. – Сдохну! Прям так лягу и сдохну!

– Дохни, – отрезал Коста. – Больше двух кусков на день не дам. Найдем или заработаем ещё – пересмотрю паек.