Коста переглянулся с Семнадцатым.

– Если на Юге не будет проблем с водой – исчезнет рычаг давления, – тихо пояснил Коста. – Пока кто-то хочет пить и есть – им можно управлять… Кланам не нужен сильный Юг… Это рассказывали вчера в классе – никому не нужны независимые территории…

– Создай голод, создай жажду и управляй стадом… Это даже я выучил! Хотя чего учить, когда жрать охота – ты на всё согласен… И как ты собираешься сдавать экзамен, сморчок? – промычал Семнадцатый, сдувая едкий пот с глаз.

– До него ещё ползимы, – блаженно отмахнулся Пятый. – Пол! Зимы! Великий сподобит! Тут хоть день выжить бы… продержаться… потом ещё день… Простите меня, но я уже не могу больше… – Пятый начал сползать вниз.

– … стоять, держаться, – просвистел Семнадцатый.

– Я не могу больше, Семи!

– Стоять!

– Я не могу больше…

– Мы всегда виноваты, чтобы не делали, они всегда найдут способ нас подставить, всегда вывернуться и наставники любят их! Поэтому просто – сожми зубы и стой, мы с Молчуном держим! Стой! – рыкнул Семнадцатый.

Коста не стал вмешиваться – то, что Пятый не устоит, было понятно сразу. Коста дышал равномерно и дробно – через раз, и, когда колени Пятого подкосились – и он со стоном рухнул на траву, Коста был готов – сжал зубы, охнув от веса бревна и чуть присел, но – выдержал.

– Ахххххх….тыжжжжжж… – зарычал Семи, вены на мгновенно покрасневшем лбу вздулись, когда он чуть качнулся вперед – теряя равновесие.

– Назад, стой! – рыкнул Коста. – Макушка вверх! Тянись, как будто привязали… Подогни колени! Распредели вес на плечах! Стой! Иначе зря всё…

– Охо-хо… сосунки, ещё двадцать мгновений до конца тренировки, а вы уже спеклись, – весело и бодро пророкотал загорелый, по пояс обнаженный Наставник номер десять. Босой, в одних тренировочных штанах.

– Шрам… – тихо просвистел Семи едва слышно.

– Что-что? – Наставник по развитию тела и духа пробежался вдоль бревна от Косты до Семнадцатого и обратно, разминая кулаки и приложил ладонь к уху. – Что-что? Я не расслышал, номер Семнадцать! Кто-то позволяет себе неуважительно отзываться о Наставнике?

– Никак нет, – шепнул Семи.

– Не слышу.

– Никак нет!

– Не слышу, Семнадцатый.

– Никак нет, господин Наставник!

– Уже лучше, а то я подумал – вдруг показалось, и тогда до вечерней зари вам стоять… достояли бы? – заржал Учитель весело, и лицо превратилось в скомканный кусок тряпки – все испещренное шрамами, сжалось и сморщилось, уродуя и так неправильные черты.

Коста осторожно отвел глаза – ему эта «некрасота» в высшем ее проявлении причиняла почти физическую боль, хуже бревна на плечах.

– До конца тренировки двадцать мгновений, сопляки! Достоите, – Наставник презрительно покосился на сидящего между ними на траве с низко опущенной головой Пятого, – всем троим зачту и сниму наказание… Или вы подумали головой и тем, что заменяет вам мозги – прелой соломой, и решили наконец, что стоит выкинуть из тройки балласт?

– Никак нет.

– Нет.

– Не слышу!!! – гаркнул Шрам так, что у Косты зазвенело в левом ухе.

– Никак нет, господин-наставник-учитель! – произнесли они хором с Семи. Пятый, сидя на траве прямо под ногами Шрама переводил беспомощный и благодарный взгляд с Семи на Косту и обратно, и глаза постепенно влажнели от избытка чувств.

– Не смей реветь… – прошипел Коста Пятому совсем тихо одними губами, но тот услышал и жалобно звякнул браслетами-блокираторами на запястьях в знак того, что понял – «звяк-звяк».

– Ты что-то хочешь сказать, Шестнадцатый?! – Шрам переместился от правого конца бревна к нему, легко пританцовывая на носках. Поджарое загорелое тело бугрилось мышцами. Жилистый, почти до сухости. Вены – как витые канаты на джонках. Кожа, задубевшая на ветру. И полное презрение к правилам ношения формы, установленных на островах для Наставников. Шрам как-то выразился прямо и недвусмысленно, что именно он хотел класть и как часто, и куда, и что то, что он хочет класть, он так же легко сможет засунуть в глотку тому, кто ещё раз вякнет, что он одет по неуставному.

– Тупой, – палец Шрама ткнул в сторону Семи, – слабый, – Коста прищурился, – и сильный, который бесполезнее вас двоих вместе взятых, потому что не умеет больше ничего, а силу контролировать так и не научился… не так ли, Пятый?

– Так точно…

– Не слышу!!! – гаркнул Шрам, нависая над Пятым, который сидя на пятках, сжался.

– Так точно господин Наставник!

– Думай о том, что ты в очередной раз подвел команду, – Шрам боднул башкой в сторону Семи и Косты. – Первое правило «тройки», Шестнадцатый?

– Один за всех и два за одного, – сквозь зубы громко и четко выговорил Коста.

– Не слышу.

– Один за всех и два за одного, господин Наставник!

Спереди засвистели – Третий ученик, пробегая мимо, легко подпрыгнул в воздухе и изящно-издевательски продемонстрировал им неприличный жест – группа поддержала хохотом.

– Ещё один штрафной – всем! – рявкнул Шрам, обернувшись к бегунам.

Группа досадно заулюлюкала.

– Два штрафных круга! – зарычал Наставник. – Три! За третий – благодарите – Третий номер! Пошли вон с глаз моих, и быстрее, быстрее… как сонные бегаете… – пальцы щелкнули, и несколько «жалящих молний» серебряными стрелами унеслись вслед ученикам. – Держать груз до конца тренировки, – бросил им Шрам, – не удержите – стоять будете до зари, – и побежал на поле.

– Твар-р-ри… – тихо прорычал Семи. – Твари конченые…

– Они будут нарушать и дальше, чтобы получать штрафные… – Коста слизнул с губы соленый пот. – …и продлить тренировку… чтобы мы свалились… нужно держаться…

Семи закрыл глаза и начал делать дыхательные упражнения. Пятый покосился снизу на Семнадцатого и осторожно, на коленках, пополз по траве к Косте.

– Держитесь, миленькие… только держитесь, – прошептал Пятый виновато. Встать обратно под бревно было нельзя, если упал и сломался – это Коста выяснил на десятый день своего пребывания на острове. – Вы только держитесь… а я помогу, чем смогу…

– Чем? – рыкнул Семи, открывая глаза. – Чем ты теперь, слизень, поможешь?!

– Помолюсь, – Пятый отодвинулся ещё дальше по траве – ближе к Косте. – Чтобы Великий даровал вам сил, и чтобы….

– О-о-о-о… – Семи зарычал. – Уйди с глаз моих за спину! Чтобы не видел тебя! Где, Нима, прости, я так нагрешил?! Где?! Что мне такое недоумение досталось в «тройку»!!! Свали с глаз… и чтоб не видел!!!

– Тихо, – скомандовал Коста. Семнадцатый начал тяжело дышать от гнева – конец бревна заходил ходуном. – Семи – тихо. Пятый – за спину. Быстро.

Трава зашуршала. Ученик устроился сзади и Косте не нужно было видеть, чтобы знать, что он делает – потому что Пятый делал это постоянно и много раз, по любым поводам, пустячным и нет – садился на колени, складывал руки перед собой и, закрыв глаза, тихо начинал молится.

Светило стояло в зените. Лицо – пекло. Плечи жгло от тяжести и едкого пота. Браслеты Пятого за спиной тихо позвякивали.

Им нужно продержаться – двадцать мгновений и три штрафных. Только двадцать мгновений и три штрафных. Если это сын горного козла не добавит больше кругов. Стоять. Дышать. Держаться.

Он сможет. Сможет. Потому что у него нет выбора.

Коста закрыл глаза, выровнял дыхание и начал считать про себя.

Две декады назад

Октагон, Остров знаний

Его привезли на остров ночью, когда на небе уже зажглись первые звезды. Высадили на пирсе, отдали сумку с эликсирами и сказали: «Пятый дом – твой». Всё.

Коста долго щурился, пытаясь разглядеть что-то с полной темноте, провожая взглядом огни джонки, и, когда глаза привыкли к сумраку, осторожно пошел по мощеной дорожке вперед.

Комплекс впереди он увидел, когда поднялся на гору – перед ним, как на ладони, тусклым желтым теплом светились огни фонарей, и с десяток поменьше – по цепочке.

Восьмой Наставник, отправляя его со слугами, был краток – не было времени.