– … Священная благословенная отдохновенная декада… – хихикнул кто-то из учеников за спиной щеголя.

– Наличие жетона, – щеголь указал взглядом на шею Косты, – не делает тебя учеником и не делает тебя равным нам. Пока декада не истекла, считай, что ты – бесплотный призрак, меньше, чем дух… Сначала ты должен доказать, что достоин стоять в общем списке, и только потом ты станешь таким же, как все, – угрожающе прошипел щеголь. – Таким же. Как все. Запомни это. Все, что происходит на острове – остается на острове. Все, что происходит среди учеников – остается среди учеников. Мы никогда не выносим свои проблемы к Наставникам. Иначе…

– …тью…

– Запомни это сейчас, чтобы не совершать ошибок. Декада кончится быстро. А когда она кончится – мы все узнаем, достоин ли ты вообще номера…

Щеголь отвернулся от Косты и следом за ним отвернулись все.

– Тащите сюда этого недоумка!

Пятого стащили с крыши, обломав края черепицы. Тот кусался, лягался, уворачивался, но его притащили за шиворот и бросили на колени.

– Восьмой! – скомандовал властный мягкий и бархатный голос – тот, кто стоял в тени у дерева, вышел на свет и Коста прищурился, изучая – ничего особенного – средний рост, средний вес, среднее телосложение, темные вихры. – Проведи соседу разъяснительную беседу о том, почему запрещено нарушать правила…

Один из самых высоких учеников – Семнадцатый был чуть ниже, кивнул и, разминая кулаки, шагнул вперед к Пятому. Мальчишка заверещал, сложив перед собой руки, а дальше… вспыхнуло так, что глаза на миг застило, и Косту швырнуло на изгородь – дыхание вылетело из груди.

В центре двора сидел подвывающий Пятый, вокруг которого, как поломанные фигурки, валялись ученики – их просто разметало в стороны – на ногах устояли только несколько человек.

– Ох ты ж… – простонал кто-то спереди.

– Он опять сломал браслеты!!!

– Браслеты сорвало, зовите Наставников!!! Зовите Наставников!!! – кричал кто – то.

– Тихо. Уже. Заткнулись, – властно скомандовал тот, кто стоял у дерева.

– Мне руку зацепило, а через декаду «Шрам» вернется, – ныл кто-то.

– Восьмой, третий – стазис, шестой – купол, остальные – разойтись!

Мальчишка – Пятый, так и застыл посредине двора с открытым ртом. Дальше Коста не досмотрел – встал, проверил кости, охнул беззвучно, и его дернули за рукав – сосед по комнате – Семнадцатый, настойчиво увлекал его в сад.

Сосед молчал всю дорогу до их дома, и, только плотно закрыв дверь, начал говорить.

– Собирай вещи. Сейчас за тобой придут.

Коста сдул челку со лба, исподлобья глядя на Семнадцатого.

– С тобой бессмысленно было говорить, – рявкнул тот тихо. – Ты… ты пока никто, дерево во дворе и то больше стоит, потому что через сезон на нем будут персики. А кто ты – пока не ясно! Декада – покажет, – пробормотал парень себе под нос. – Они не тронули тебя – потому что пока нельзя, и потому что – благодарны. Новые ученики – редкость, и каждый раз собирают Круг Наставников, чтобы оценить навыки – и поэтому декаду занятий будет вполовину меньше. Отдых, – улыбнулся Семнадцатый криво, глядя на Косту.

Вещей у него было – только фиал с зельем на вечер, и больше – ничего, и форма, что на нём. Сунув флакон в карман, Коста упал на кровать, вытянувшись во весь рост и закрыл глаза.

Ждать – это он умеет.

Семнадцатый долго пыхтел в своей части домика, ходил из угла в угол, и потом сел за свой стол – изучать свитки. В дверь постучали перед ужином, громко назвав его номер, а вечерний горн созывал всех учеников в корпус.

Коста зевнул, размял плечи, пальцы, поправил мятую одежду, сапоги, но прежде, чем он сделал шаг к выходу, сосед удержал его за плечо, разворачивая. Коста молчал – мгновение, два, три, терпеливо ожидая, когда мальчишка решится сказать то, что хотел – или передумает – крепко сжатые губы, нахмуренные брови, нервный лоб – такую напряженную внутреннюю борьбу хотелось зарисовать.

– Все пережили и ты переживешь, – буркнул наконец сосед, отпуская его руку. – Сожми зубы и держись, тогда декада пролетит быстро. Если кажется, что не можешь – тебе кажется. Сожми зубы и сделай ещё столько же, сколько уже смог. Поверь мне, – он усмехнулся грустно, – чтобы получить такой ценный совет, какой я дал тебе сейчас, чтобы его кто-то дал мне, когда я прибыл на остров – я бы отдал круг. Пересмотр программы – раз в зиму, а это слишком много, чтобы нагнать остальных, если тебя сочли тупым, – он постучал по виску, – слабым или не выносливым. Покажи все, на что способен. Здесь ценят только тех, кто сверху рейтинга. Если скатишься вниз – вылетишь с острова. Тебе есть куда возвращаться? – напористо спросил Семнадцатый. – Есть?

Коста отрицательно качнул головой.

– И мне – нет.

Снаружи его встречал помощник Учителя – какого из них, Коста не понял, но за сегодняшний день видел таких пару раз на занятиях – в белых мантиях, как у Наставников, молодых, но старше, чем ученики – помогавших разносить материалы, собирать работы и устанавливать схемы.

– Следуй за мной, – скомандовали ему тихо.

Они прошли почти весь периметр, свернули к Главному корпусу – самому большому на территории, в котором Коста ещё не был, обогнули здание и перед боковым входом ему скомандовали «Жди».

Коста ждал. Разглядывал облака на небе, считал повороты, повторяя про себя пройденный путь, изучал резные нежно-зеленые листики на ближайшем дереве, пытаясь вспомнить, видел ли он в свитках подобный рисунок и какие будут плоды.

– Тью… – палочка чиркнула ему по уху, и Коста резко обернулся – никого. – Тью… – ещё одна ветка вылетела справа и из кустов показался нос, улыбающийся рот и вихры… Пятого ученика. – Псс… – поманили его к себе пальцем. Коста не двинулся с места. – Пссс… пссс… пссс…

В итоге Пятый вылез из кустов сам, отряхнулся, и потрусил к нему, оглядываясь.

– Не бойся, – теплая поцарапанная ладошка упала Косте на рукав. На запястье светился знаками массивный браслет светлого металла. – Блокираторы, – пояснил мальчишка, увидев взгляд Косты. – Нос мне подлечили уже. Не бойся, – повторил он, заглядывая в глаза. – Те двое с ними с нашивками с острова Памяти, они приходят только раз и потом… если будет потом, – пробормотал Пятый неразборчиво себе под нос. – А остальные… они всегда так делают. Будут смеяться над тобой – не слушай, будут свистеть – закрой уши, будут говорить плохое – молчи. Залезут вот сюда, – мальчишка постучал пальцем себе по виску, – но это кончится быстро, и они долго не придут… не бойся их…

Коста оглянулся на вход в корпус, и открыл рот, чтобы спросить, но потом, вспомнив, сложил пальцы в знакомый всем жест – «кто?»

Не бойся кого?

Мальчишка нахмурил брови, изучая – жестовый он не знал.

– Я не пойду смотреть, – неправильно понял он то, что спрашивал Коста. – Не люблю смотреть, как это… и потом тут, – он стукнул кулаком по груди, – всегда плохо… не пойду, прости, – тряхнул он головой. – Но мы же будем дружить?

Внутри корпуса громко хлопнула дверь.

– На кругу испытаний не показывай всего, что знаешь, – торопливо прошептал Пятый. – Никогда не показывай всего! Иначе… – Он отчетливо стукнул блокираторами друг о друга, и нырнул обратно в кусты за мгновение до того, как помощник спустился по ступенькам и пригласил Косту войти.

– Идем. Все готово. Менталисты прибыли.

Вечер, остров Знаний

Главный корпус, «Испытание»

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы разделить самое ценное, что у нас есть… воспоминания, – с пафосом начал один из менталистов.

Аудитория радостно загудела в предвкушении развлечения.

Столы шли амфитеатром, поднимаясь вверх от сцены. Коста так и не понял назначение это учебного зала – огромного, восемнадцать учеников, с десяток Наставников в белых мантиях и столько же помощников не заняли даже десятой части помещения.