Он молча встал и направился за мной.

— Накинь чары, пожалуйста. Хочу, чтобы разговор остался только между нами.

Лемеш тут же накинул полог.

— Уна, — он попытался меня обнять, но я жестом остановила его.

— Сначала мы просто поговорим. Хорошо?

Парень кивнул.

— Я не люблю тебя, Лемиш. Ты для меня всегда был другом и только. Извини, если мои слова прозвучат резко и причинят боль, но лучше сразу всё выяснить. Я не держу тебя. Ты можешь уйти домой сегодня же, и я не буду считать тебя предателем.

— Уна, — парень сделал шаг ко мне. — Я уже сказал, что не уйду. А после того, как узнал, что тебе пришлось вынести, ещё больше хочу остаться рядом, чтобы защитить и поддержать. Я всхлипнула. Нельзя быть таким хорошим. Это противозаконно!

Лемиш мягко обнял меня, утыкаясь подбородком в макушку.

— Моей любви хватит на двоих, — прошептал он.

— Но Лемиш… я другого люблю.

— Короля Киана? — холодно поинтересовался парень.

— Угу.

— Неужели ты думаешь, что будешь нужна ему с чужим ребенком? Он монарх. Ему подберут безупречную жену. Магессу без тёмного прошлого за спиной. А ты ведьма, да ещё и беременная от его врага.

Лемиш сейчас озвучивал мои мысли, но оттого его слова ранили меня не меньше. Они острыми кинжалами врезались мне в сердце, разрезая его в клочья. Я всхлипнула, не в силах держать в себе эту боль. И почему-то сейчас мне не хотелось поддержки со стороны Лемиша. Напротив, захотелось оттолкнуть его, ударить, выкрикнуть в лицо, что он неправ. Что ошибается насчет Киана. Но я лишь сотрясалась в рыданиях, а слова комом застряли у меня в горле.

В этот момент я ненавидела Лемиша за то, что он произнес эти слова вслух. Парень озвучил мои страхи, и я была зла на него. Ведь мне казалось, что если не говорить об этом, не думать, постараться отрешиться, то проблема станет менее значимой. Лемиш не только озвучивал страхи, он рубил под корень надежды и мечты на счастливое будущее с любимым.

— Уна, я приму этого ребёнка и никогда не упрекну его происхождением. Ты не одна, слышишь?

Вместо ответа я провыла что-то неразборчивое.

Лемиш успокаивал меня битый час. Наконец, почувствовала, что слезы иссякли, а тело сковала невероятная усталость. Попыталась сделать шаг, но тут же пошатнулась. Парень подхватил меня на руки и отнес обратно к костру. Нас встретили гробовым молчанием. Даже язва Алиса не нашлась, что сказать. Так мы просидели до глубокой ночи, после чего мы с Мили легли спать, а мама с Лемишем остались дежурить.

Когда я уже проваливалась в сон, услышала:

— Уна, если Киан любит тебя, то я не буду на него претендовать. Просто знай об этом.

Я не нашла в себе сил для ответа. Только нащупала руку девушки и благодарно её жала.

На дежурство меня не разбудили. Видимо, пожалели. Теперь буду чувствовать себя обузой. Отлично!

Проснулась, когда мама гремела котелком, помешивая в нём кашу.

— Завтрак, — улыбнулась она. — Тебе лучше, милая?

Я кивнула, выбираясь из-под пледа.

— Всё спокойно? — поинтересовалась.

— Слава лесу! Пока без происшествий.

— Мам, я ведь не калека. Почему меня не разбудили?

— Ты вчера перенервничала, и мы решили дать тебе отдохнуть, прийти в себя и набраться сил.

— А где Лемиш с Мили?

— Они пошли за водой к ближайшему роднику, который Алиса утром нашла.

— Мне надо Марусю подоить.

— Мили уже подоила. Коза с ними пошла.

— Отлично. Теперь я себя чувствую не только никчемной, а ещё и ненужной, — пробормотала.

— Не драматизируй, милая. Садись есть.

Пока мама раскладывала по мискам молочную кашу, вернулись все остальные. Алиса с разгона запрыгнула ко мне на колени и потёрлась головой о руку. Погладила кошку, ощущая, что постепенно успокаиваюсь. И чего это я, в самом деле, завелась на ровном месте?

— Через три дня минуем Пепельные горы, и можно будет попробовать передвигаться на метлах.

— А пешком никак? — спросила Маруся. — Не по себе мне от этих полётов.

— Пешком мы будем до Нового года тащиться, — заметила Алиса, уплетая свою порцию каши.

— Ты умеешь высчитывать смену лун? — удивилась мама.

— Э-э-э, — протянула кошка. — Вообще-то, я имела в виду земной праздник. Там он примерно через пять месяцев наступит.

Следующие полчаса кошка посвящала всех в земной календарь и рассказывала о зимнем празднике смены года.

— Какая интересная традиция, — кивала мама. А у нас всё от цикла лун зависит. Мы устраиваем праздник леса. Благодарим его за дары, за то, что он лечит нас, питает, дарит жизнь. Были времена, когда этот праздник отмечали с грандиозным размахом. Мне мама рассказывала, а ей бабушка. Давно ведьмы не отмечают, как положено смену лун, — печально вздохнула мама. — Ведьмы вообще, многого лишились за прошедшие столетия. Заводить фамильяров, создавать семьи, рожать детей. Если бы нас не истребили, то мы бы вымерли в скором времени. Магам надо было лишь немного подождать. Но теперь, благодаря тебе, милая, — мама с нежностью посмотрела на меня, — возможно, удастся всё изменить. Я понимаю, что этот шанс появился через твои страдания, и это ужасно печалит меня. Но во все времена ради мира приходилось чем-то жертвовать. Главное ты жива и здорова, а с остальным мы справимся. Надо в это верить.

Как только наш отряд миновал Пепельные горы, лес сразу начал меняться. Пока мы пребывали в ореоле обитания ведьм, он не давил. Да, отсутствие лесных духов удручало и делало его более задумчивым, что ли. Но общая атмосфера вокруг не угнетала. Сейчас, стоило только на несколько миль отойти от Пепельных гор, как всё изменилось. Деревья стали давить, заставляя неровно ёжится, и чаще обычного оглядываться по сторонам.

Энергетика вокруг стала тяжелой и ядовитой. Поинтересовалась у мамы, чувствует ли она тоже самое. Родительница пожала плечами, сказав, что да, визуальное изменение видит и чувствует, что общая атмосфера стала другой, но её это не сильно угнетает в энергетическом плане.

Лемиш тоже не сильно реагировал. А меня словно выжимали. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Будто силы с каждой минутой покидают меня. Видя моё состояние, Лемиш решил рискнуть и сесть на метлы. Но это не сильно помогло. Да, двигались мы теперь быстрее, но меня хватало лишь на полчаса, максимум час, а потом я норовила упасть с метлы в обморок. Приходилось делать частые привалы.

— Может это из-за беременности? — высказала предположение Мили, сканируя меня в очередной раз.

Я в изнеможении лежала прямо на земле, пытаясь взять из неё хоть немного энергии. Но ничего не выходило. Мой организм отторгать такую пищу. Она была ядовитой.

— Не знаю… Не думаю, — пробормотала, прикрывая глаза.

Мама откупорила пузырек с укрепляющим зельем и протянула мне. На какое-то время это помогло, и мы смогли до вечера двигаться с нормальной скоростью.

— Если так пойдет и дальше, к дриадам мы доберемся не раньше чем через три месяца, — покачала я головой, чувствуя в очередной раз свою вину.

— Всё наладится. Возможно, это временное недомогание, — решила подбодрить меня мама.

— Нет. Пока меня будет окружать такой лес, ничего не изменится. Я чувствую, что в этом дело. Энергетика вокруг тёмная, отравленная, и организм не может её принимать. Ведьмина суть отторгает такое питание.

— А может не ведьмина? — не согласилась мама. — Я ведь нормально себя чувствую. Да, эта пища невкусная, но съедобная. Вон и Лемиш не жалуется.

— А что тогда? Может быть, вы за пять лет адаптировались, а я нет?

— Кто знает… Всё возможно. Или в тебе говорит кровь дриад. Не зря же они покинули наши леса, и ушли так далеко на восток.

Я вздохнула и нехотя поужинала. Меня подташнивало и знобило. Ощущения, как при отравлении.

Меня снова не стали будить на дежурство. Это начинало входить в систему. Завтрак тоже с трудом в себя запихнула, умылась, и мы сразу сели на метлы. И так три дня беспрерывных мучений.