– Лаи, – тихо позвала я, присев напротив. – Ты меня слышишь?

– Он… он снова это сделал… – шептала хиимка, обняв себя и зажмурив глаза. – Опять… зачем? Зачем?.. он заставил меня… я не хотела, но он…

Лаи снова зарыдала, уткнувшись лицом в колени. Её растрёпанные волосы упали на содрогающиеся плечи выцветшим золотом.

Что заставил Томен её сделать?

Я села рядом, беспомощно смотря на хиимку и гладя её по плечу.

– Лаи, что он сделал? – тихо спросила я, приобняв её за плечи.

Она оторвала лицо от коленей, смотря на меня с такой мольбой, что сердце предательски сжалось.

– Он вновь заставил меня вспомнить, как умерли родители… Он заставил смотреть на их смерть, когда брал меня раз за разом… – прошептала Лаи, и её губы задрожали, когда глаза вновь наполнились слезами. – Я видела, как их убивают… он не даёт мне забыть этого… никогда не даёт…

Её пальцы сжались на собственной руке, потянув рукав и явив тёмно–жёлтые синяки. Я поражённо застыла, смотря на хиимку, что едва дышала.

– Пожалуйста… – зашептала Лаи, не моргая смотря на меня. – Помоги мне, Мэлисса… пожалуйста…

Она впервые назвала меня по имени. Я не выдержала, подавшись к ней и обняв. Лаи тут уже уткнулась носом в мои волосы, обняв так крепко, словно боялась принять за морок. Её спина дрожала, а слёзы капали на моё плечо. Спустя время кожа Лаи перестала светиться. Она немного успокоилась, дрожащими руками приняв кувшин и жадными глотками осушив его.

– Ты можешь рассказать мне, что тут происходит? – тихо попросила я.

Стерев с щёк слёзы, Лаи кивнула, сцепив на коленях пальцы и смотря куда–то в пустоту.

– Томен ненавидит меня, – тихо выдохнула хиимка. – Ненавидит, что я плакала, когда убивали родителей… что умоляла их пощадить. Он считает, что я должна была стоять и смотреть на это, достойно принять их смерть, но я не могла… когда он не в духе и ему нужно расслабиться, он зовёт меня… что–то вкалывает и заставляет раз за разом смотреть, как родителей убивают… если я кричу или плачу, он бьет меня и заставляет молчать…

Лаи вновь пробила крупная дрожь, отчего её голос предательски дрожал и срывался. С длинных ресниц всё ещё капали слезинки.

– Он стал другим после их смерти… он жесток и не знает пощады. И ненавидит, когда кто–то её просит у него… я не могу так… я его боюсь… очень сильно боюсь…

Я молчала, пережёвывая её слова. Оказывается, Томен был ещё той сволочью… нет, даже не сволочью. Сволочь – слишком мягкое для него слово. Накачивать свою сестру наркотиком, а после силой брать её и избивать, если та вдруг заплачет или закричит… может, остаться тут дольше трилуна и увидеть, как Ориас в пыль стирает эту жалкую планету вместе с его Бароном? Звёзды, какая манящая мысль, но нельзя.

– Лаи, ты хочешь отсюда сбежать? – тихо поинтересовалась я, взглянув на неё.

Она подняла на меня свои оленьи глаза.

– Это невозможно… я пробовала и…

– Я помогу, – перебила я. – Но мне нужна твоя помощь… я ищу кое–что, что находится в кабинете Томена за портретом вашей семьи. И мне нужен код из четырёх символов. Как только я добуду нужные мне сведенья, я уйду отсюда вместе с тобой.

Я взглянула на Лаи, видя в её глазах неуверенность и страх.

– Нас поймают и…

– Я работаю на Дамеса Грандерила, – перебила я, видя, как округлились глаза хиимки. – Нас не поймают и не посмеют даже коснуться, но ты должна мне довериться. Я смогу тебе помочь. Смогу защитить от Томена.

Я видела в глазах Лаи самую настоящую борьбу: либо пойти со мной и предать брата, либо остаться тут и до конца дней терпеть его издёвки. Я бы давно сбежала, и даже не будь у меня крыльев, нашла бы выход. Но Лаи не я. Для неё это решение будет трудным.

Лаи отвела взгляд, повернувшись ко мне спиной и дрожащей рукой подняв волосы. На её шее были вытатуированы два знака.

– У Томена они там же, но я их не помню, – тихо призналась она.

– Спасибо, – прошептала я, когда Лаи взглянула на меня. – Ты не представляешь, как это важно для меня.

Она лишь неопределённо пожала плечами, вытирая ладонью слёзы. Я помогла ей подняться и переодеться, ужасаясь при виде синяков. Будь у хиимки слабые кости, Томен с лёгкостью бы их раздробил. Неужели он так ненавидит сестру из–за того, что та пыталась спасти жизни их родителям? Почему он заставляет чувствовать Лаи как скот? Это ненормально, кто бы что ни говорил.

Приготовив расслабляющий отвар, я отдала его Лаи, присев на краешек подоконника и смотря, как начинает вечереть небо.

– Так кто ты? – забравшись с ногами в кресло и потягивая напиток, тихо спросила хиимка.

– Я… не знаю, и очень хочу это выяснить, – призналась я, взглянув на Лаи. – Одна деталь из этой головоломки находится здесь, у Томена. Мне был отведён трилун, чтобы её отыскать, иначе…

– Что, иначе? – напряглась та.

– Иначе меня отсюда заберут силой, – вымученно улыбнулась я, поправляя задравшиеся рукава. – Так что мне лучше справиться за трилун и покинуть это место, иначе тут начнётся такое…

– Но если Томен узнает…

– Он и так узнает, – заметила я. – Да и вряд ли бы я сюда пришла без подготовки.

Лаи с сомнением взглянула на меня, но ведь она ещё не видела мои крылья и то, что я способна делать благодаря им.

– Это самоубийство.

– Чистой воды. Поверь, знал бы об этом Дамес Грандерил, запер бы меня в комнате для умалишённых.

– Так ты тут без его ведома?

– Ну… сейчас он уже знает, но так, да, – нехотя призналась я, понимая, что мне неплохо так попадёт от Дамеса по возвращению на Файю. – Впрочем, я и не такое совершала. Думаю, он войдёт в моё положение.

– Но он же Грандерил… – прошептала Лиа, и в её голосе помимо страха я услышала робость и восхищение. – Меня даже не пустят на Файю…

– Со мной – пустят. Я сама с Орика. Гнилая планетка, из–за которой у меня белые волосы. Даже не знаю, повезло мне или нет поступить на службу к Грандерилам, – почему–то призналась я.

– У тебя осталась там семья?

– У меня… нет семьи. Меня удочерили.

– Тогда почему ты ушла? Тот, кто удочерил тебя, бил? – не поняла Лиа, пару раз моргнув. – Он доводил тебя до слёз? Или держал насильно?

– Нет. Она меня ни разу не ударила и не заставляла плакать, потому что ей так хотелось, – тихо прошептала я, отведя взгляд. – И не держала меня насильно, даже отпускала в другие миры…

– Тогда почему ушла?

Ком встал в горле и никак не хотел проглатываться. Я вдруг поняла, что слёзы щиплют глаза.

– Она не смирилась с тем, что я устроилась на службу к Грандерилам. Не хотела пускать, заставляла передумать, даже заперла… но я сбежала.

Лаи наклонила голову, поставив чашку на подлокотник кресла и сплетя на животе пальцы.

– У неё ведь были на это причины? – тихо поинтересовалась она, и я нехотя кивнула. – Она любит тебя.

Я тихо рассмеялась, качнув головой.

– Любовь? Какая это любовь, когда ты запираешь кого–то насильно?

– Может, так она хотела тебя уберечь от Грандерилов?

Я поморщилась, понимая, что и в этом есть доля правды. Ориас уже не раз меня к краю могилы подводил.

– Давай не будем затрагивать эту тему? – попросила я.

Лиа как–то странно взглянула на меня, но всё же кивнула, и я слабо улыбнулась.

– Нам нужно будет раздобыть вторую пару знаков.

– Они так же вырезаны на шее Томена, – произнесла Лаи, коснувшись того места, где была её татуировка. – Но он раздевается в кровати или только когда моется…

Она замолкла, и мы одновременно переглянулись.

– Мы сможем подкараулить его в ванной. Но он увидит тебя…

– Не увидит, – перебила я. – Об этом можешь не волноваться.

Лаи недоумённо взглянула на меня, на что я криво усмехнулась. Если меня машины не засекли, то Томен и подавно не заметит.

То, что мы задумали, граничило со смертью. В прямом смысле этого слова. Подкрасться к самому Томену, найти на его теле код, а после проникнуть в кабинет – безумие чистой воды, и я уже начала сомневаться, стоит ли моя жизнь этого? Нет, несомненно, я мечтала узнать, кем являюсь и кто такая! Но… когда Лаи узнала истинную цель моего здесь пребывания, согласившись мне помочь взамен на помощь ей, мне стало, мягко говоря, беспокойно. Одно дело переживать за свою жизнь, зная, что её так помотало, что вряд ли свершится удар помасштабней. Но совсем другое понимать, что под твоим контролем находится чужая жизнь вполне безобидного и испуганного существа. Надеюсь, моя голова первой не покатится по полу.