От Ориаса никаких сообщений не было. Не скажу, что убиваюсь из–за нашей «размолвки», но… да, не спорю, я поступила гадко. Но и он должен понять, что у меня особо нет выхода! Я хочу знать, кем являюсь. И пусть ради этого придётся рискнуть жизнью, мне это как–то не впервой.

Согласившись на службу помощником парламентёра, я не думала, что моя жизнь когда–нибудь будет снова относительно стабильной. По сравнению с моими злоключениями, эти три дня были подобны долгой передышке без успокоительных и алкоголя. Меня никто не трогал, на меня никто не обращал внимания, и единственное, что от меня требовалось – хвостом ходить за Лаи. Короче говоря, то же самое, что с Ориасом, но без постоянного риска угодить в опасную для жизни ситуацию, причиной которой был бы, естественно, врас.

Полторы недели пролетели до того быстро, что я даже успела разочароваться в своей медлительности. Надо было не спать ночами, а исследовать дом, но угроза быть замеченной машинами или наткнуться на Томена заставляла лишний раз подумать. Я не видела тут воздуховода, по крайне мере такого, где смогу проползти. Не было и отдельных коридоров для слуг, где можно было бы незаметно проскользнуть. В общем, ситуация была плачевная. Радовало лишь то, что не приходилось каждый день встречаться с Томеном, но и тут я прогадала.

Тихий стук в дверь заставил Лаи испуганно вскинуть голову. Она так и сжалась в своём кресле, не сводя взгляда с двери и застыв, подобно статуе. Пришлось мне встать и открыть. На пороге был один из этих лысых слуг в чёрном одеянии. Он не смотрел на меня, молча протянув сложенный листок жёлтого пергамента. Я с удивлением взяла его, закрыв дверь и проведя пальцами по бумаге. Как же давно я не касалась ничего подобного! Даже книг настоящих в руки лет пять не брала, а в последний раз видела, наверное, в комнате у Ориаса.

Я опустилась на подлокотник кресла, протянув Лаи письмо. Она так странно взглянула на него, словно бумага была отравлена, и аккуратно взяла. Развернув, хиимка скользнула светлыми глазами по ровным буквам, и её губы сжались, выдавая страх и отвращение.

– Нам придётся спуститься вниз, – тихо произнесла Лаи, не смотря на меня. – Брат будет ждать у храма… мне нужно одеться.

Я опередила Лаи, раскрыв перед ней шкаф и взяв светло–лазурное платье, на которое она указала. Когда хиимка раздевалась, я молча разглядывала её хрупкое тело. Золотистая кожа была покрытыми жёлтыми и тёмно–рыжими  синяками. Я не знала, откуда эти следы, появляющиеся на её кожи словно сами по себе. Может, они остались после излюбленной тренировки хиимов на мечах. А может, их оставлял кто–то специально.

Я зашнуровала корсет Лаи, завязав на её талии тёмно–синий, отделанный золотым песком, ремень. Лаи словно стала выше, хрупче, и оттого беззащитней. Она напоминала Айну, только куда более молчаливую, без улыбки на губах.

– Всё в порядке? – не выдержала я, смотря на наше отражение в зеркале.

Хиимка чуть повернула голову, взглянув на меня печальным жёлтым глазом с золотым ореолом. Я тут же пожалела о своём вопросе, прикусив язык.

– Почему ты спрашиваешь? – спустя минуту молчания, всё же спросила она.

– Просто мне показалось, что то место, куда мы идём… весьма пугающее, – оправдалась я.

Лаи рассеянно кивнула.

– Да… я не люблю то место. Но брат его обожает.

Я напряглась каждой клеточкой тела.

– Он тоже будет?

– Да.

Всё внутри меня сжалось, стянувшись в узел и не собираясь развязываться даже тогда, когда мы подошли к храму, стоявшему на самом краю острова. Он был из старого серовато–жёлтого обветренного камня, который скрывал жидкий, колышущийся на ветру, плющ.

Томен сидел на ступеньках, любуясь отданным Айшелом клинком. Без слуг, без охраны, без дорогой одежды он вызывал во мне жуткий трепет и желание спрятаться за чью–то спину. Даже его поза: намеренно расслабленная, непринуждённая, вовсе не внушала доверия.

– Брат, – покорно склонила голову Лаи, шелестя лёгкими воздушными юбками.

Барон нехотя отвлёкся от созерцания клинка, сверху вниз взглянув на свою сестру. Звёзды, даже его лицо было опасным, со слишком острыми чертами и пугающей красотой, заключённой в вырезанных на коже узорах. Глаза были подведены чёрной сурьмой, отчего они казались насыщенно–жёлтого оттенка, а губы были тёмными, и эта темнота неровно заходила за белые края.

– Сестра, – своим глубоким, чуть хрипловатым голосом поприветствовал Томен, молча протянув руку. Лаи тут же опустилась перед ним на колени, поцеловав его в костяшки пальцев. – Надеюсь, в этот раз ты выдержишь?

– Я постараюсь, – прошептала та, не поднимая на него глаза.

– Хотелось бы в это верить.

Томен с лёгкостью поднялся на ноги, держа за руку Лаи и даже не обращая на меня внимания. Мы молча вошли в храм, поднявшись на платформу с кристаллами. Я встала позади Нур–Малов, видя слишком прямую и напряжённую спину Лаи. Мне не стоило приглядываться, чтобы заметить, что Томен до жёлтых пятен сжимал ладонь сестры, а та и пискнуть не смела.

Платформа заскрежетала, прозрачные кристаллы вынырнули из–под пола, взмыв над нами и ярко вспыхнув. Я едва подавила желание зажмуриться, ощущая, как моё тело расщепляется и тут же собирается воедино. Я не успела моргнуть, а уже стояла в совершенно незнакомом месте. Глаза слезились от изобилия жёлто–рыжего песка и таких же камней, обрамляющих арку над нами.

Я молча огляделась, спускаясь следом за Нур–Малами. Место было, откровенно говоря, бедное. Раскалённая пустыня, лишь вдали виднелось нечто, похожее на лес. Вот бы узнать побольше об этой планете, а то не очень хочется встретиться нос к носу с её «сюрпризами».

Не смотря на пустыню и пригревающее затылок солнце, это место населяли те самые существа, что прислуживали в доме Томена. Они жили в хорошо построенных домах, одеваясь в лёгкие, не сковывающие движения, наряды. Существа молча кланялись при виде Барона и его сестры, пряча глаза и заставляя всё внутри сжиматься от скверного предчувствия. Оно вновь дало о себе знать, когда мы покинули предел городка, остановившись на самом его краю. Существа медленно потянулись вслед за нами, держась на почтительном расстоянии.

Томен отпустил руку сестры, прикрыв тёмными веками глаза и что–то прошептав на незнакомом мне языке. Земля тут же задрожала, песок в паре сотнях метрах от нас начал рассыпаться, и вверх потянулись белокаменные столбы. Я так и раскрыла рот от удивления, смотря, как золотистый песок водопадом струится вниз, обнажая старинные стены, замысловатые арки и вход с десятками ступенек.

То, что явилось перед нами, было ареной.

Плотная ткань, натянутая над каменной ложей с ещё виднеющимся песком в трещинах, скрывала от палящего янтарного солнца. Я стояла не шевелясь, возвышаясь позади удобного кресла Лаи, что сидела с такой же прямой спиной и расправленными плечами. Её взгляд был необычайно спокоен и отстранён, словно всё, что сейчас происходило, не имело к ней никакого отношения. В отличие от Томена. Он стоял под палящим солнцем, облокотившись руками об ограду и смотря, как амфитеатр наполняется его подданными.

Никогда не думала, что вновь окажусь на арене. История повторяется, но теперь вместо Цербера передо мной Томен, и никакой Ориас не вытащит из передряги, в которую я ввязалась. Правда, и уйти самой не получится: даже если я сейчас попробую улететь, Томену не составит труда сбить меня в воздухе. Нет, я ещё не выжила из ума, чтобы так рисковать…

Томен поднял правую руку, и повисла оглушительная, пугающая тишина. Я невольно подалась вперёд, встав вровень с креслом Лаи и смотря на неровную круглую арену внизу с белым песком и разбросанными камнями. Мне живо вспомнилась арена в Этажах, и Ориас, что какими–то двумя сломанными палками убил кровожадного иномирца с красной планеты. Не удивлюсь, если Томену хватит и спиц.

– Приведите, – негромко произнёс Барон, но от его голоса мне стало плохо.

На арену вывели несколько десятков серых иномирцев в оборванной одежде и чёрной кровью на коже. Их вели собственные собратья, с опаской поглядывая в нашу сторону и боясь не исполнить приказа.