Восемнадцатого июня 1993 года Генеральная прокуратура Российской Федерации вынесла постановление. В нем говорилось о прекращении уголовного дела по фактам, изложенным в показаниях бывшего председателя КГБ Крючкова и его статье «Посол беды» в газете «Советская Россия» от 13 февраля 1993 года о недопустимых с точки зрения безопасности государства контактах Яковлева с представителями западных стран.

Возбужденное поначалу уголовное дело прекращалось за отсутствием события преступления.

В официальном сообщении для прессы, которое Генеральная прокуратура распространила через ИТАР ТАСС, говорилось, что в ходе следствия были тщательно изучены материалы, находящиеся в распоряжении Министерства безопасности и Службы внешней разведки России, допрошен широкий круг лиц, приняты все возможные следственные и оперативные меры. Однако причастности Яковлева к какой-либо противоправной деятельности не установлено.

Крючков, по его словам, узнал о постановлении Генеральной прокуратуры из прессы, хотя ему достоверно известно, что Яковлева с данным документом ознакомили.

Впрочем, с одним документом ознакомили и Крючкова. Из той же Генеральной прокуратуры ему пришла официальная бумага о том, что дело по факту покушения на Яковлева прекращено за отсутствием события преступления.

Если в деле по организации теракта в отношении Яковлева прокуратура разобралась довольно быстро, то расследование «таджикской истории» несколько затянулось. Объяснялось это наличием некоторых сложностей, вызванных тем, что необходимые материалы надо было получать из-за пределов Российской Федерации.

Спустя несколько месяцев Крючкову пришло официальное извещение о том, что уголовное дело по факту организации бывшим председателем КГБ покушения на Ельцина прекращено. Основание — отсутствие самого события.

Так благополучно закончились эти истории. Крючков получил официальное подтверждение прокуратуры, что он не террорист, Яковлев — что он не агент ЦРУ.

Но «колумбийский» след «архитектора» перестройки имел неожиданное продолжение. И не только «колумбийский».

Из открытого письма генералов КГБ А. Н. Яковлеву

(Этот документ ходил в списках. Ссылки на него были в оппозиционной печати. В полном виде опубликован в книге Виктора Казначеева «Последний генсек». Автор — земляк Горбачева, много лет работал с ним в Ставропольском крае, менял его на разных комсомольских и партийных должностях.)

Неуважаемый сэр!

Нам нет нужды называть свои имена. Почти всех нас вы знаете лично, с остальными, Бог даст, познакомитесь в зале суда. Вы никогда нас не любили, и это неудивительно: вы не без оснований опасались, что когда-нибудь мы раскроем вашу двойную жизнь, докопаемся до обстоятельств вашего предательства, как это случилось с Пеньковским, Огородником, Толкачевым, Поляковым, Шевченко и другими изменниками Родины, и вам придется отвечать за содеянное…

… Нас объединил профессиональный интерес, с которым мы в течение последних девяти лет наблюдали за вашей преступной деятельностью. К сожалению, подчиняясь законам профессии, большую часть этого срока мы вели наблюдение за вами порознь, из-за жесткой конспирации, не зная всего объема поступавшей на вас информации. Только этим, да еще тем, что при прежнем режиме вы, занимая высокое положение в партийной иерархии, относились к числу «неприкасаемых», и объясняется то обстоятельство, что мы не имели возможности и права обратиться к вам лично или через газету. Теперь, выйдя в отставку, мы обменялись информацией, и ничто не может помешать нам привлечь вас к общественному, а возможно, и уголовному суду и представить необходимые доказательства.

Итак, впервые в поле нашего зрения вы попали в 1987 году. Поводом послужила добытая нами стенограмма состоявшейся еще в мае 1978 года, т, е, вскоре после побега Шевченко, когда вы сами были послом в Канаде, беседы с одним из членов канадского правительства. Как следовало из этой стенограммы, вы полностью одобрили поступок Шевченко, а заодно, выражаясь юридическим языком, допустили несанкционированное разглашение сведений, составляющих государственную тайну, а конкретно — сообщили некоторые подробности завершившейся в марте 1978 года операции по внедрению в агентурную сеть канадских спецслужб сотрудника КГБ, в результате чего в Канаде разразился громкий политический скандал. Эта операция имела кодовое название «Турнир», 2 декабря с, г, о ней рассказывалось в телепрограмме «Совершенно секретно».

На ваше счастье, к моменту получения этих сведений вы были уже членом Политбюро, и нам было категорически запрещено не то что сообщать, но даже получать подобную информацию. К тому же нельзя было исключить, что спецслужбы США (сама стенограмма была получена от американского источника) специально подсунули ее нам, чтобы скомпрометировать одного из «архитекторов» перестройки.

Прошло полгода, и надежный источник в ЦРУ (теперь его имя известно всему миру) сообщил, что в этом ведомстве вас давно уже, еще со времен вашей стажировки в Колумбийском университете, считают «своим человеком» и возлагают на вас «большие надежды». Эта информация стыковалась с более отрывочной, но не менее достоверной информацией, полученной от другого сотрудника ЦРУ, незадолго до этого покинувшего США по политическим мотивам. Игнорировать две такие информации, поступившие из независимых источников, даже если речь шла о представителе партийной элиты, было невозможно, и они были доложены председателю КГБ.

Но и на этот раз вам повезло. Судя по тому, что на допросе в Генпрокуратуре весной 1993 года В. М. Чебриков заявил, что ему ничего не известно о подобных сигналах, он, видимо, зная ваши тесные взаимоотношения с М. С. Горбачевым, воздержался от доклада генсеку.

В последующие годы все тот же источник в ЦРУ, а также другие агенты, близкие к правительственным кругам США, убеждали нас в том, что вы являетесь «агентом влияния», мы регулярно сообщали эту информацию председателю КГБ В. А. Крючкову, но никакой видимой реакции не последовало: вы, как и прежде, продолжали проводить свою линию.

У нас было не принято спрашивать у руководителя ведомства, как реализуется та или иная информация, тем более когда речь идет об одном из руководителей партии и государства. Мы не могли знать, что В. А. Крючков докладывал эту информацию М. С. Горбачеву и что за этим последовало. Обо всем этом мы узнали только в феврале 1993 года из статьи В. А. Крючкова «Посол беды». Но в это время нам показалось, что все наши усилия бесполезны, что в Политбюро, видимо, все заодно (приносим В. А. Крючкову свои извинения за оказавшиеся совершенно необоснованными подозрения), и, не желая ломиться в открытую дверь и подставлять себя под удар, мы перестали заниматься вашим делом и сосредоточили усилия на выявлении других американских агентов. Так вы в очередной раз ушли от разоблачения, хотя всеми своими действиями подтверждали достоверность полученных из США сведений…

… После публикации статьи В. А. Крючкова «Посол беды» некоторых из нас допрашивали в Генпрокуратуре России. Чтобы не подводить нашего бывшего шефа, мы подтвердили, что в КГБ действительно поступала информация о ваших связях с американскими спецслужбами, но не стали вдаваться в детали. Во-первых, политическая ситуация в стране явно не располагала к подобной откровенности, да и поезд, как говорится, уже ушел. К тому же у нас не было сомнений, что под руководством Степанкова, многократно нарушавшего закон во имя расследования «дела ГКЧП», генпрокуратура будет делать только то, что ей прикажут ваши друзья-единомышленники в российском руководстве. Во-вторых, мы (и как оказалось, не зря!) опасались за судьбу тех агентов, которые сообщили нам информацию, и обязаны были позаботиться об их безопасности.

Но теперь ситуация существенно изменилась. Некоторых наших агентов сдали, кое-кто умер, кое-кого удалось надежно спрятать до лучших времен, и потому наша откровенность не может им навредить. Что касается разоблачительной информации, можете не обольщаться: ваши коллеги по стажировке в США не сумели ее уничтожить. Давно известно, не горят не только рукописи, компроматы тоже не горят! Можете поверить нам на слово: в КГБ никогда и ничто не пропадало бесследно! Найти иногда бывало трудновато, особенно если не очень заинтересован в поисках или не знаешь, где искать. А мы знаем! И заблаговременно позаботились о том, чтобы ничего не пропало. Не только ради наказания виновных в тяжких преступлениях перед Отечеством, но и из чувства самосохранения: пока существует подобная информация, жизни тех, кто ее когда-то добыл, ничего не угрожает!