Конечно, если бы мы не удержали тяжеленную площадку с людьми на ней — всех бы раздавило, всех, в том числе и Брежнева.

В резиденцию вызвали врачей из 4-го управления Минздрава, которые прибыли с многочисленной аппаратурой. Остальных пострадавших на машине «скорой помощи» отправили в больницу. Володя Собаченков очень скоро, буквально через час, вернулся из больницы с перебинтованной головой. Врачи осмотрели Леонида Ильича, сделали рентген и, уложив его в постель, уехали проявлять снимки.

Результаты предстали неутешительные: правая ключица оказалась сломана. К счастью, кости не разошлись.

Леонид Ильич отдохнул, пришел в себя, началось всеобщее обсуждение, сможет ли он завтра выступить с речью на торжественном заседании ЦК компартии республики и Верховного Совета Узбекистана. Косарев и местные врачи настаивали прекратить визит и возвратиться в Москву. Но Брежнев ответил, что чувствует себя вполне прилично, а возвращение домой вызовет в народе массу ненужных кривотолков.

Утром следующего дня, 24 марта, состояние Брежнева ухудшилось. Врачи вновь просили его вернуться в Москву, и вновь он отказался, просил сделать все возможное, чтобы он смог выступить на праздничном торжественном заседании. Руку его укрепили на повязке…

… Возвратившись в Москву, мы сразу отправились в больницу на улицу Грановского. Повторный снимок поверг в уныние даже видавших виды врачей. Трещина в ключице разошлась, кость сместилась.

Хотели делать операцию, но не решились из-за слабого сердца.

Помните, как он отдавал честь на последнем параде 7 ноября 1982 года? Он едва-едва приподнимал руку. Ключица так и не срослась.

Жить ему оставалось немногим более полугода.

Если раньше здоровье генерального постепенно, но неуклонно угасало, то после Ташкента оно просто рухнуло.

Дни Леонида Ильича были сочтены, это знали не только мы, опекавшие его. Престарелое окружение сделало достаточно для того, чтобы выставить немощь своего лидера на всеобщее обозрение.

Из рассказа Н. Мухитдинова

(Нуриддин Акрамович Мухитдинов в хрущевские времена был секретарем ЦК КПСС, затем заместителем председателя Центросоюза. В брежневскую эпоху — посол СССР в Сирии, заместитель председателя Торгово-промышленной палаты СССР.)

Советское посольство в Дамаске получило из Москвы «молнию», где поручалось посетить президента Сирийской Арабской Республики Хафеза Асада и сообщить, что в соответствии с его приглашением Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев мог бы в ближайшее время посетить Сирию с официальным визитом.

Я встретился с президентом и передал ему это сообщение. Он воспринял его с радостью и заявил, что, как и весь сирийский народ, готов в любой день принять дорогого гостя Леонида Ильича Брежнева.

После согласования даты и программы визита по всей стране развернулась большая подготовительная работа. Были созданы специальные комиссии в правительстве, Национальном фронте, в городах, провинциях, различньи министерствах, ведомствах, предприятиях, учреждениях, на объектах сирийско-советского сотрудничества. Министерство почт и телеграфа решило выпустить специальную марку. Коллектив театра готовил программу концерта с включением русских танцев и песен. Поэты сочиняли стихи к приезду высокого гостя. Дамаскский университет решил присвоить Брежневу почетное звание. Трикотажные и текстильные предприятия начали выпускать свои изделия с его портретом и русским орнаментом. Всюду главной темой стал приезд лидера партии и государства СССР.

Группа ответственных работников соответствующих министерств и ведомств прилетела в Дамаск из Москвы со списком лиц, которым предстояло сопровождать и обслуживать делегацию. Мы обговорили и решили все вопросы ее приема. Страна готова к приезду дорогого гостя в назначенный день. И вдруг получаем «молнию»: посетите президента X. Асада и сообщите, что в связи с непредвиденными обстоятельствами Л. И. Брежнев, к сожалению, не может прибыть в назначенный день в Дамаск. Визит придется отложить. О его сроках можно договориться по дипломатическим каналам.

Не буду описывать, какая последовала реакция у руководства и народа маленькой, но древней, самобытной, гордой страны и находившихся там советских людей, которых насчитывалось тогда несколько тысяч человек.

Спустя некоторое время я узнал о причинах «непредвиденных обстоятельств», из-за которых визит пришлось отложить. Чуть ли не за два дня до вылета кто-то «шепнул» Леониду Ильичу, что в Сирии разведка Израиля или какой-либо другой страны может попытаться совершить на него покушение. И этого оказалось достаточно, чтобы отменить уже подготовленный визит, вообще не поехать. Положение «спасло» то, что вместо Брежнева сначала Ирак, а затем Сирию в 1976 году посетил А. Н. Косыгин.

Что в действительности произошло с Машеровым? Времени со дня его гибели прошло достаточно, сменился политический строй, СССР больше нет, — не пора ли рассказать правду?

В самом деле, оснований для опасений не существует, все прошедшее теперь — история. Неужели Брежнев и впрямь причастен к устранению одного из самых своих вероятных конкурентов?

Когда российские читатели получили возможность ознакомиться с вышедшим на Западе знаменитым бестселлером Владимира Соловьева и Елены Клепиковой, прежние подозрения в преднамеренном устранении Машерова усилились.

В этом убеждало то место в книге «Борьба в Кремле — от Андропова до Горбачева», где говорилось, что генсек повинен в смерти первого секретаря ЦК компартии Белоруссии. Вот этот пресловутый абзац, заставивший многих людей усомниться в правдивости официальной версии: «Бронированный автомобиль Машерова, которого после смерти Кулакова стали готовить в брежневские наследники, врезался в поставленные на его пути на перекрестке две пустые милицейские машины. В Минске никто не сомневается, что и на этот раз совершено политическое убийство».

О длинной руке Кремля, виновной в гибели Петра Мироновича Машерова, исписаны груды бумаги. В моем досье — десятки публикаций на эту тему. Процитирую фрагмент из малоизвестной в России газеты «Белорус», издающейся в США. В статье «Кто убил Машерова?» (N 352, 1986 г.) утверждается: «Стали известными некоторые очень спорные обстоятельства гибели бывшего первого секретаря, который, как известно, погиб в автомобильной катастрофе. Эти новые обстоятельства стали известными во время следствия по делу зятя Брежнева, бывшего генерал-полковника Чурбанова. Выясняется, что в действительности автомобильная катастрофа была обычным мафиозным убийством, организованным бывшим министром внутренних дел, наилучшим другом Леонида Ильича — Щелоковым. Осуществлено все было в лучших традициях западного гангстерства. Щелоковские приспешники не оставили после себя никаких следов. И если бы не перестройка с ее гласностью, то вряд ли мы когданибудь узнали бы правду об этом».

По мнению автора публикации, поводом для устранения белорусского лидера послужил инцидент на брестской таможне. Там якобы при попытке контрабандного провоза через границу были обнаружены бриллианты, принадлежавшие Галине Брежневой — дочери генерального секретаря.

Из Москвы в Минск сразу же последовал телефонный звонок с предложением замять это дело, не предавать его огласке. Однако Машеров проявил неожиданную строптивость. Никакие нажимы на него не действовали. И тогда в Москве, посовещавшись, решили пойти на употребление чрезвычайных средств. Инициатором физического устранения несговорчивого белорусского лидера автор публикации называет брежневского фаворита, тогдашнего министра внутреннихдел СССР Щелокова.

Таким образом, Машеров по этой версии, как и его предшественники сталинских времен, стал жертвой того самого режима, которому служил верой и правдой. Его судьба еще раз ярко свидетельствует о том, как мало изменилась суть режима, изменились только формы осуществления преступления. Да, Машеров погиб не как большинство его предшественников, объявленных «врагами народа» либо агентами польской или фашистской разведок, а как герой, в ореоле защитника белорусских интересов. Но разве это меняет суть преступления? Просто формы расправ стали более утонченными.