— Что за хреновину ты написал в этой «Смене»? — возмутились в штабе, который располагался в гостинице «Москва».

— Ладно, плывите без меня! — сказал журналист и бросил телефонную трубку.

Некоторое время он отсиживался у приятеля, не возвращался в свою квартиру даже на ночь. А потом уехал в Рязань, чтобы запутать следы. Там и услышал весть о том, что Ельцин избран председателем Верховного Совета РСФСР.

Свершилось!

В связи с этим возникает вопрос: случайно ли появилась в «Смене» заметка о причастности КГБ к авиапроисшествию с Ельциным в Испании? Авария самолета произошла 25 апреля, а сообщение о ней опубликовано лишь 19 мая, то есть почти спустя полмесяца. Хотелось бы верить, что пресса, опьяненная дарованной Горбачевым свободой, погналась за очередным слухом, придав ему некую степень вероятности, не ставя перед собой тщательно скрытой сверхзадачи. Однако автор нашумевшей публикации спустя четыре года признал: именно она и стала той последней каплей, которая склонила чашу весов в пользу Ельцина. Напомню: в тот критический момент в Верховном Совете РСФСР шло перетягивание каната между Ельциным и руководителем российских коммунистов Полозковым.

— Мог бы я сейчас, набравшись нахальства, и пол-литра сяего стребовать за ту победу, — откровенничал бывший руководитель пресс-центра МДГ в 1994 году, — да что уж там — выпито было уже без меня…

К испанскому инциденту пресса вернулась через год. Позабытая история вновь всплыла, на этот раз в «Комсомольской правде». Шло лето 1991 года, Ельцин вступил в предвыборную борьбу за кресло российского президента.

В интерпретации народного депутата СССР В. Ярошенко, который находился вместе с Ельциным на борту того злополучного самолета, скандальная история годичной давности выглядела следующим образом. Он ни словом не обмолвился о пересадке в другой самолет — первый, как помнит читатель, по версии руководителя пресс-центра МДГ оказался неисправным, и потому полетели на другом, с которым случилась беда. Ярошенко говорит не о двух самолетах, а об одном.

Падение самолета началось с высоты примерно 3.500 метров в 10 часов 25 минут по местному времени, через 25 минут после вылета из маленького аэропорта испанского города Кордова. Это был шестиместный самолеттакси. В кабине находились Ельцин, его помощник Лев Суханов, депутат Ярошенко и переводчик Г. Гонсалес.

Неожиданно полностью вышла из строя система электропитания. Штурман что-то сказал в сердцах по-испански. Испанского языка никто из советских пассажиров, естественно, не знал. Ярошенко, по его словам, понимал по-французски, а поскольку французский и испанский языки имеют общие корни, то Ярошенко понял смысл сказанного штурманом, который кого-то обозвал «сволочами». Обращено ругательство было, очевидно, ктем, кого Ярошенко называет «механиками», заключая это слово в кавычки. Они, «механики», то ли забыли в самолете чтото лишнее, то ли изъяли что-то важное.

Воздушное такси между тем падало. Посмотрев в иллюминатор, Ярошенко живо представил, что такое пикирующий бомбардировщик. По мнению депутата, в результате отказа системы электрооборудования перестали работать механические и гидравлические приводы механизмов управления.

Внизу громоздились скалы. На каком-то расстоянии от них пилоту удалось выровнять машину. Он повернулся к пассажирам лицом и сказал, что намерен прервать полет и постарается совершить вынужденную посадку.

— Просьба застегнуть ремни, — передал просьбу пилота переводчик.

Ярошенко обернулся и посмотрел на Ельцина. Он сидел с Сухановым в хвостовой части самолета.

— Пристегиваться отказываюсь, — категорически сказал Борис Николаевич. — Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Суханов тоже посмотрел в иллюминатор и плотно сжал губы. Он также, очевидно, стал фаталистом.

В то время, как пилот с трудом разворачивал самолет, штурман, не уставая, повторял: «Ах, сволочи, сволочи…»

Вспоминая тот эпизод, Ярошенко признается, что ему до сих пор трудно понять, что же на самом деле произошло.

— Самолет буквально рухнул на взлетную полосу — мы почувствовали сильный удар, который пришелся на хвостовую часть самолета — туда, где сидели Ельцин и Суханов. Ельцин застонал, но мы как-то не обратили на это особого внимания, так как были очень рады тому, что этот кошмар наконец кончился…

С трудом выйдя из самолета, Ельцин пожал руку пилоту и штурману:

— Как все-таки красиво звучит по-испански «сволочи»…

Далее Ярошенко рассказал о медицинской операции, которую Ельцину сделали в Испании на позвоночнике. Если бы не экстренное вмешательство испанских врачей, неизвестно, выдержал ли бы он дорогу до Москвы. Травма оказалась очень серьезной: тело было парализовано на 80 процентов, начались необратимые процессы.

Кто подразумевался под «сволочами»? Механики аэропорта или кто-то другой? Прямого ответа в публикации «Комсомольской правды» не было. Оставалось ощущение недосказанности, будоражащей воображение интриги, многозначительности намека… Что, наверное, объяснялось законами предвыборной борьбы — привлечением внимания электората к персоне пострадавшего.

И только спустя значительное время после победы Ечьцина на президентских выборах 1991 года начали появляться свидетельства лиц, находившихся в том злополучном самолете, развеивающие слухи о причастности КГБ к аварии воздушного такси в небе Испании.

«Ох, рано встает охрана!» — слова незамысловатой песенки, наверное, долго преследовали сначала задержанного, а затем арестованного 33-летнего майора российской армии Ивана Кислова, когда он мысленно — в который раз! — перебирал обстоятельства своего провала.

В половине шестого утра он, не заметив вокруг ни одной живой души, незаметно приблизился к заранее облюбованному зданию на Ильинке в районе Старой площади. Дом как нельзя лучше подходил для его замысла. Во-первых, очень удобно расположен, поскольку вплотную примыкает к правительственному комплексу. Вовторых, весь в строительных лесах, что позволяет подняться по ним на чердак.

Дальнейший план был такой: утром, с приходом рабочих, выдать себя за одного из них, новичка, и, воспользовавшись удобным моментом, спуститься вниз, во внутренний двор. А там остается лишь дождаться, когда «ЗИЛ» Ельцина остановится и именитый седок выйдет из лимузина. Вот тогда-то и следует внезапно напасть на президента и сильно ударить его ножом.

То, что президентские апартаменты Ельцина расположены в Кремле, Кислов, безусловно, знал. Но, по его разумению, президент должен непременно бывать и в здании правительства на Старой площади. А потому самым тщательным образом изучил расположение корпусов и систему их охраны. Увидев ремонтируемый дом, примыкавший к правительственному комплексу, и снующих возле него строителей, понял: это шанс, ниспосланный провидением. Майор Кислов знал толк в строительных тонкостях — еще месяц назад служил в одном из военностроительных батальонов на Дальнем Востоке. Он сразу же оценил роль этого дома.

Итак, темной январской ночью 1993 года Кислов взобрался по строительным лесам на крышу здания. Оттуда он через окно проник на чердак. Притаившись в углу, стал ожидать начала рабочей смены.

И тут случилось непредвиденное. Около семи утра, когда было еще темно, Кислов услышал приближающиеся шаги. Вспыхнул свет фонаря.

— Ты что здесь делаешь?

Застигнутый врасплох грозным окриком сотрудника охраны правительственного комплекса, злоумышленник, стараясь быть спокойным, ответил:

— Уборщик снега я. Намело, вишь, за ночь…

Охранник впился цепким взглядом в обнаруженного на чердаке человека. На вид лет 30-33. Телосложение щуплое. Черты лица тонкие, правильные. Уж больно интеллигентен для уборщика снега.

— Документы! — властно потребовал охранник.

«Уборщик снега» застыл в оцепенении. Охраннику стало ясно, что дело не чисто, и он вызвал подкрепление.

Кислов не пытался бежать. Когда его задержали и произвели досмотр, сопротивления не оказал.