– Пилотам малых кораблей! Активировать щиты с направления атаки и проконтролировать включение системы опознавания дружественных объектов! – взволнованно скомандовал наёмник.

– Системы включены! – отчитался заместитель командира и облегчённо выдохнув, добавил:

– Головки торпед опознали дружественные объекты.

– Что проис…! – закончить возглас командиру пилотской группы было не суждено. Несмотря на дружественные метки на экранах, собственные торпеды поразили щиты истребителей. Одно попадание в защитное поле – некритичное повреждение. Мощность защитного поля сильно просела, но машины повреждений не получили, сначала. Пришелец не висел без дела, озарившись множественными вспышками лазерных орудий. В обычное время такие выстрелы нанесли бы малый урон истребителям, но защиты в момент попадания торпед у них не оказалось. Противник выдавал удары синхронно с взрывами, гасящими щиты. Да и пушки у юнианца оказались раз в десять мощнее обычных орудий соизмеримых по размерам судов.

Экран окрасился красными значками выхода из строя малых кораблей. Неожиданно для капитана наёмников на обзорном дисплее замигали аварийные метки, предупреждающие об опасном сближении с дружественным объектом. Вначале Туркс подумал, что в ближнюю зону попали повреждённые истребители, но всего меток оказалось несколько больше, чем количество таких судов. На всякий случай, капитан выдал приказ управляющему компу, начать манёвр уклонения. Что быстро приближалось к судну, Туркс понял слишком поздно. Корабельная торпеда, замаскированная под повреждённый истребитель, ударила по защите. Силовой экран всего на несколько мгновений просел почти до нуля. Дырой в обороне воспользовалась вторая торпеда.

Аварийные сообщения зарябили на экранах центра управления. Удар был нанесён с ювелирной точностью между двигательным отсеком и взлётной палубой. Два искривителя получили некритичные повреждения, но из строя вышли. Для восстановления понадобится некоторое время. Шлюзы взлётной палубы перекосило, и бот с десантниками стартовать уже не сможет.

Проклятый юнианец и не думал удирать. Игнорируя ковыляющие в стороне подбитые истребители, судно противника шло на сближение и явно хотело стыковаться с фрегатом. Учитывая почти полное отсутствие манёвренности у повреждённого корабля наёмников, для неприятеля это не составит труда. Туркс недоумевал. Даже увеличенный экипаж переделанного торпедоносца не сможет высадить десант. На смертника из Элионы, судя по предыдущим действиям, пилот противника не походил.

Попытки капитана расстрелять приближающегося неприятеля из энергопушек, как и ожидалось, результата не дали. С потерей половины двигателей манёвренность оставляла желать лучшего. Нацелиться крупными орудиями, намертво вмонтированными в корпус, на вёрткую цель никак не удавалось. Более слабые пушки, на поворотных турелях, не пробивали мощный щит, включённый у противника. Туркс подозревал, что чужой пилот сконцентрировал все лепестки защиты только на переднюю полусферу. За корму юнианец мог не беспокоиться, малые корабли нападавших он вывел из строя очень качественно.

Атаковать чужака торпедами наёмник опасался. Тот вполне мог перехватить управление и отправить их обратно. Перекодирование сигналов «свой‑чужой» занимало некоторое время. Этим сейчас и занималась группа обслуживания торпедных установок.

Туркс дал задание отряду десанта: рассредоточиться по кораблю и ждать штурма со стороны противника. Учитывая высокий уровень развития технологий в империи Ю, чужой пилот вполне мог использовать боевых роботов для штурма фрегата. Только этим можно объяснить невообразимую наглость небольшого торпедоносца, идущего захватывать фрегат.

Как назло, чужак десантировал абордажников в самой незащищённой точке корпуса, нагло прорезав дыру прямо в одной из башен лазерных орудий ближней обороны. Почему оператор башни выстрелами не смёл с обшивки высадившегося неприятеля, капитан не понимал. Возможно, торпеды повредили механизмы привода, и поэтому чужаки проникли внутрь корпуса именно там.

Посыпались сообщения о многочисленных стычках экипажа с нападавшими. Как и предполагал Туркс, для штурма противник воспользовался боевыми роботами. Многочисленные картинки камер наблюдения с мест боестолкновений привели капитана в недоумение. Первой волной всегда накатывали небольшие, необычные, но невероятно защищённые и вооружённые механические пауки различных размеров. Маленькие легко вскрывали резаками коммуникации и проникали даже за каркасные переборки, разделявшие судно на секторы. По тому, как действовали электронные враги, Туркс быстро догадался, что это не обычный ширпотреб для минутного боя, а серия, предназначенная для диверсионных работ или даже как раз для взламывания защитных систем больших кораблей или станций. К тому же роботов было много, слишком много.

Вторая волна представляла собой штурмовиков в лёгких скафандрах. По крайней мере, так казалось, пока с ними не столкнулись десантники наёмников.

– Туркс, да у этих парней переносные силовые экраны и управляемые ракеты! – заорал по связи командир десантной группы. – Они перережут нас как цыплят. Это элитные штурмовики юнианцев.

– Сколько сможете сдерживать напор? – буркнул наёмник, понимая, что элите спецназа чужой империи его бойцы не соперники.

– Минуту‑две, в отступлении! Противник не сильно напирает, предпочитая планомерное наступление. Припрут нас к жилым отсекам, а там даже турелей обороны нет. Да и те не очень‑то помогают. Проклятые роботы сметают их, шутя, – вздохнул десантник.

– Потери большие?

– Нет! Нам дают уйти. Эти парни могут закатать нас в металл за секунды.

– Думаешь, не хотят повреждать корабль?

– Уверен! – буркнул командир десанта.

– Похоже, заказчик нас подставил, – включая общую трансляцию, скривился Туркс. – Парни, кто‑то за наш счёт решил пощупать неизвестный корабль юнианцев. Прекратить сопротивление! Включить индивидуальные маяки в режиме подчинения! Насколько мне известно, юнианцы уважают правила наёмной лиги.

– Эй, там, захватчики! – переходя на корабельную трансляцию, вздохнул капитан. – Вынужден признать поражение. Прошу учитывать второе положение всеобщей конвенции наёмников по поводу пленных.

Как и ожидалось, при выходе из прыжка корабль сразу оказался в кольце атакующих истребителей. Все траектории нападавших наверняка были рассчитаны заранее. Трассер исправно передавал сообщения во время переходов. Лай высказал предположение, что за нами постоянно следовал какой‑нибудь имперский корабль‑разведчик. Получив данные о направлении прыжка, он прыгал сразу за нами, а в последний раз обогнал и передал сведения ожидающей засаде.

Невдалеке на небольшой скорости приближался неизвестный фрегат. Маяк находился в выключенном состоянии, так что определить его принадлежность не получалось. Судя по внутренностям, полученным более совершенным магическо‑полевым локатором из моей вселенной, противник строился на республиканских верфях, так что имперцы подстраховались, натравив на нас кого‑то из местных наёмников.

После пуска малых торпед противником, из обмена с трассером, искин вытащил шифры и коды доступа. Перехватить управление торпедами не составило труда. Заходы на нас истребители строили грамотно, чтобы не мешать друг другу, но это упростило перенацеливание чужих подарков на машины, атакующие с противоположного направления. Торпеды прошли впритирку с обшивкой и отправились дальше к другим целям и с минимальной корректировкой по направлению, но уже с другими программами, загруженными в них искином.

Лай только безмолвно следил за моими манипуляциями с управлением. В этот момент мне показалось, что самое время показать ещё кое‑какие возможности. Незаметно достав очки виртуального управления из теневого кармана, я передал их псиону. Интересно было следить за изменениями в лице, обычно такого непробиваемого, юнианца. Непонимание! Удивление! Восторг!

Ещё бы ему не удивляться, когда перед глазами высвечиваются все окружающие объекты почти в разрезе, независимо от того, прикрыты они искажающими или защитными полями, или нет. При этом можно картинку приблизить, повертеть, как будто смотришь с разных сторон.