Семь лет назад мы встретились впервые. Столичный аристократ и провинциалка. Старшекурсник и девушка, едва поступившая в академию. Между нами не должно было быть ничего общего. Но получилось иначе.

Случайная встреча. Внезапно вспыхнувший интерес. Украденный первый поцелуй. Факультет боевой магии. Гибель лучшего друга Ариана, к которому я тоже успела привязаться.

А затем та ночь. Последняя в академии.

Родителям Ины наверняка пришлось постараться, чтобы ее со слабым даром приняли в Траудберт. Но туда она приехала с целью не получить образование, а сблизиться с Арианом эль Кимри. Наследным принцем.

Если бы в то утро в его спальне проснулась она, то едва ли стала бы устраивать громкий скандал. Но непременно пригрозила бы, что устроит. Забирать ее из академии, должно быть, приехали не слуги, а родственники. Ее отец оказался одним из приближенных к трону, а саму Ину, как выяснилось, едва не обручили с Арианом еще в детстве. Узнав, что она скомпрометирована, проведя с ним ночь, родители непременно поженили бы их, смирившись с тем, что ее магический дар невысок.

Но я даже с сильным даром едва ли показалась бы его величеству достойной невесткой. Сирота, единственный близкий родственник и тот разорился. Моя бывшая приятельница знала, что за меня некому постоять.

Ина эль Юнти, не желая довольствоваться выпавшим ей жребием, захотела перекроить судьбу, но небеса рассудили по-своему. Вот только чем перед ними провинилась я? А мой ребенок?

Император смотрел на меня, не торопя с ответом.

Что мне ему сказать? «У тебя есть сын. Его зовут Кай. Ему пять лет. Он любит кидать камушки в море, ходить с мамой на пикники и просыпаться на рассвете. Он пока не понимает, что мы бедны. Он умирает».

Уже готовые сорваться слова замерли в горле. Казалось, я чувствую их. Чувствую, как они, точно бабочки, трепещут внутри.

Я столько времени молчала. Даже Юханне не говорила, какие обстоятельства привели к рождению моего мальчика. В нашем доверии друг к другу что-то сломалось — сначала я не рассказала ей про Ариана эль Кимри, а затем скрыла правду о нашем сыне.

Так стоило ли удивляться тому, что и у нее могли появиться от меня секреты?

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Дорана эль Юланн.

— Ваше величество, прибыли дознаватели. Хотят с вами поговорить. Я побуду с тэйсой эль Ландри.

— Мы продолжим наш разговор, когда я вернусь, — сказал император.

Когда Ариан вышел, она прислонилась к двери, будто вознамерившись никого не впускать. Мне подумалось, что проверка вполне могла происходить в ее присутствии, так что распорядительница отбора уже должна быть в курсе того, что удалось выяснить ее помощнице. В уме и наблюдательности тэйсе эль Юланн не откажешь, и выводы она наверняка уже сделала.

Как и сам Ариан эль Кимри.

А приехавшие дознаватели только подтвердят, что мое настоящее имя не Юханна.

— Вы ничего не хотите мне сказать, тэйса эль Ландри?

Я промолчала, и женщина огорченно покачала головой. Сейчас она выглядела старше, чем обычно. Словно тревоги и хлопоты последних дней заставили ее постареть.

— Так и знала, что с этим отбором будет непросто, — вздохнула Дорана эль Юланн.

А мне вдруг вспомнилась песня, которую сочинила в академии Найла эль Мирти, будущая прорицательница. Я почти забыла ее, но сейчас в памяти ожили строчки из прошлого, в которых отражалось настоящее.

Так и случилось.

Джемма эль Рианит!

А тут речь идет о нас с Лианой! Интересно, а что подразумевается под последними строчками?

— Что ж, тэйса эль Ландри, откровенность за откровенность, — промолвила распорядительница. — Под вуалью иллюзии вы побывали во дворце. Хотя и без того наверняка знаете о том, кто такие придворные дамы. Они не просто фрейлины, не просто приближенные, не просто те, кто развлекает гостей на балах. Им запрещено выходить замуж, поскольку считается, что эти девушки принадлежат его величеству и он, когда пожелает, может сделать кого-то из них своей любовницей. Так повелось издавна. Разумеется, не каждая становится фавориткой, и они, проживая жизнь за стенами дворца, стареют, уступая место новым девушкам.

— Да, я слышала об этом, — кивнула я, не понимая, к чему тэйса эль Юланн завела подобный разговор. Не собирается же она предложить мне должность при дворе? Если подумать, печальна участь тех, о ком шла речь. Никакой свободы. Я всего несколько дней в резиденции и то соскучилась по бескрайним морским просторам, свежему воздуху и соленому ветру, а эти бедняжки заперты во дворце, как птички в клетке. Им никогда не быть женами, хозяйками в своем доме. Стоит ли жертвовать всем ради жизни при дворе и возможности разделить ложе с императором Далиссии?

— Едва достигнув совершеннолетия, я стала придворной дамой. В детстве осталась сиротой на попечении дальних родственников, и они считали большой честью то, что меня взяли во дворец. А затем… почти сразу после того, как я там оказалась, его величество, отец нынешнего императора, выбрал меня.

— Для чего?

— Чтобы сделать матерью своего первенца. Я отличалась хорошим здоровьем. Маги провели ритуал на рождение сына. Дочерей проклятие не касается. А потому… должен был непременно родиться мальчик.

— И вы знали, что ему придется…

— Узнала, хоть и не сразу. Меня поселили в отдельных покоях дворца, за мной следили, чтобы ничего не сделала с собой или с ребенком. Ее величество тоже забеременела, но ее дитя должно было появиться на свет позже, так что ему ничто не угрожало. Однако небеса рассудили иначе. У императрицы случились преждевременные роды, и ее сына не стало уже на второй день.

— А вашего сделали наследным принцем? — спросила я с замиранием сердца. Так Дорана эль Юланн — настоящая мать Ариана? Та, что подарила ему жизнь, хотя официально он считался сыном императрицы Далиссии.

— Да, потому что Энейра больше не могла иметь детей. Наследнику престола не пристало расти как бастарду, поэтому ей пришлось признать его сыном. Но настоящей матерью ему она так и не стала…

— Вам запрещали видеться?

— Мне было позволено наблюдать за ним издали… Наблюдать, ничем не выдавая себя. За тем, как он растет, как взрослеет…

Я молчала, осмысливая услышанное, представляя себя на ее месте. Как бы я вынесла долгую разлуку с Каем, зная, что мамой он называет другую, равнодушную к нему женщину?

— А теперь слушайте меня внимательно, — продолжала она. — Однажды во время беременности я попыталась оборвать связь своего будущего ребенка с родом эль Кимри. Я не смогла раздобыть нож, острые шпильки и булавки у меня тоже отобрали, и пришлось прокусить кожу на руке, чтобы потекла кровь. Я приложила ладонь к родовому артефакту, но ничего не вышло. Оказалось, что такое невозможно.