Я кивнул. Этот вариант мне понравился, а чем заняться я найду.

— Нам нужно еще в город заехать, Лаура просила купить светлой ткани, и зайдем поедим.

Было видно, как он оживлен предстоящим пополнением в их семье. Постоянно в движении. Казалось, энергия у него не иссякает никогда. Я не стал задавать крутившиеся на языке вопросы по поводу их с Лаурой положения и ребенка, захочет — расскажет сам.

— А у тебя как на личном фронте? — спросил Тимми, залезая чуть склонившись в экипаж и уже усаживаясь напротив моего места.

— Да особо никак, это тебе повезло найти девушку и жениться в столь раннем возрасте. Ты же сам знаешь, что многие женятся уже немолодыми и лишь за удачную партию, по любви — это редкость.

— Да, знаю, и это так грустно осознавать. Я чувствую себя таким особенным, — Тимми мне подмигнул. За окном появлялись и исчезали еще голые деревья. — Неужели даже на примете никого нет?

— Нет, — я с легкой грустью вспомнил лицо Маргариты. Я так легко отказался от нее. Действительно ли она мне совершенно не нравилась? Хотя, к чему гадать, слова уже сказаны. Признаться, что я мог испытывать к ней какие-то чувства, крайне глупо, да и гордость встанет в позу. К тому же, я не знаю, достаточно ли будет той крупицы чувств и смогут ли они стать чем-то большим, или потом я возненавижу себя, что причинил боль столь прекрасной девушке как Марго. Она достойна настоящих чувств. Я сам запутался, раз я сомневаюсь, лучше отойти в сторону и позволить жизни течь своим чередом.

— По твоему лицу я вижу какое-то смятение. Тем более ты так надолго замолчал, задумался о ком-то?

— О недалеком прошлом. Ничего интересного.

Тем временем мы подъехали к магазинчику, Тимми выскочил на улицу, крикнув, что он быстро. Я остался сидеть внутри.

Много людей разных сословий спешили на улице. Были и вальяжно гуляющие дамы в красивых платьях под руку с кавалерами. Хотя в основном рабочие и обычный люд, да прошли несколько молодых студентов. Какая-то девушка, случайно посмотрев на меня, смущенно улыбнулась, отведя взгляд и прибавила шаг.

Всегда любил наблюдать за людьми. Порой подметишь то, что сам человек не увидит ни за что или ему из приличия не скажут: нелепое сочетание цветов или безвкусные украшения, где-то чуть порванный подол, всякие глупости, неуловимые с первого взгляда. Внимательно следишь за людьми, которые находятся с ним рядом, как они переглядываются, заметив неладное, но молчат. Чаще всего близкий человек говорит о конфузе. Все это выглядит немного комично.

Я засмотрелся вслед той девушке. Что-то было в ней милое. Тимми постучал в дверь экипажа, указывая в сторону, приглашая выйти прогуляться и пообедать.

Дни пролетали быстро. Рано утром Тимми уезжал на работу, я же, встав, завтракал в обществе Лауры, иногда беседуя с ней о всяких пустяках. Затем пару часов проводил за чтением книг по истории и биологии, после этого ехал к Тимми. Он советовался со мной о своей работе, я, конечно, давал ему советы, но просил не воспринимать их всерьез, так как в строительном деле понимал не так много.

Я часто гулял в их саду. По мне, он был слишком ухожен: ветки каждого деревца аккуратно подстрижены, дорожки выложены песком, много кустов и пустых грядок, где будут расти цветы, расположенных на излюбленных местах отдыха Доминики. Весной здесь распустятся множество розовых кустов, хозяйка дома их обожает: ароматные розы, шиповник, множество разноцветных тюльпанов, встретились даже кусты папоротника и еще каких-то экзотические растений. Летом они сделают сад немного нереальным.

В тени деревьев на земле стояли красивые чаши, приготовленные для посадки. Я вспомнил, как клумбы выглядели летом, когда я приезжал сюда, словно калейдоскоп ярких красок. Вокруг возвышающейся клумбы еще круг одноцветных цветов, далее резкая граница — сочная подстриженная трава. Помню, как сначала боялся ступить мимо тропинки, опасаясь помять травинки этого произведения искусства. Слишком идеально.

А с первого взгляда на Доминику и не скажешь, что она так помешена на саде. Хотя да, это красиво, но немного искусственно, мне больше нравится первоначальная природа, без активного вмешательства людей.

Когда я смогу позволить себе сад и садовника, то в нем не будет все так картинно. Попрошу лишь убирать лишние ветки: сухие или падающие на тропинки, и посадить кое-где, для красоты, цветы.

По вечерам мы с Тимми и Лаурой могли гулять по саду или играть в карты. Лаура часто сидела рядом и вышивала, улыбаясь, наблюдая за нами. Порою, читала французские романы.

Когда все уже ложились спать, я доставал свечу и погружался в чтение, засиживаясь до глубокой ночи. В библиотеке дома нашлось несколько заинтересовавших меня книг.

Про крепкие напитки я уже и не вспоминал и только несколько раз пил по бокалу вина во время обеда для аппетита.

Венчание прошло без лишнего шума. Кроме меня и Доминики присутствовала мама Лауры — ничем не примечательная женщина в сером, а также трое близких. Не знаю, что они решили по поводу пышного приемы для гостей, но Тимми с Доминикой весь вечер перед венчанием обсуждали это. Из комнаты, где шел спор, иногда доносились голоса на повышенных тонах. Разговор был не из легких.

Уже на кануне собирая вещи перед отъездом, случайно увидел за окном фигуру человека. Черная одежда скрывала его от посторонних взглядов, но я был уверен, что человек знал, что я его заметил. Более того, он словно специально встал именно в этом месте. Из общей темной массы отделился силуэт руки в белой перчатке и жестом поманил к себе. Вновь почувствовал на себе неприятный и цепкий взгляд, я поежился, но подошел ближе к окну. Нападения его я не боялся, комната располагалась на втором этаже. Издалека донесся стук и лай собак. Сторож делал очередной обход, отпугивая посторонних людей. На минуту отвлекся — незнакомца и след простыл, ни единого звука при его уходе я не услышал.

Ночью я спал плохо, снились кошмары: какие-то тени преследовали меня, а я все бежал от них и никак не мог скрыться. Выспаться не получилось.

У тети Доминики я гостил около полутора недель, уже ранним утром предстоял отъезд в компании Тимми.

В это утро мы сидели за столом все: я, Тимми, Лаура и Доминика, не проронив за все время завтрака ни слова.

Тимми с матушкой попрощались довольно сдержанно, вполне в духе Доминики. К моему удивлению Тимми и с Лаурой попрощался ненамного эмоциональней. Наши чемоданы погрузили на экипаж, а мы расположились на вполне удобных сидениях. Кучер забрался на облучок и хлестнул поводьями. Моего коня привязали позади повозки экипажа, от чего он недовольно фыркал.

Тимми помахал рукой на прощание, а когда Доминика направилась в дом, то послал воздушный поцелуй Лауре, обнимающей руками округлившийся животик.

— Раньше тетя была более эмоциональна, — заметил я, смотря на почти скрывшийся из виду дом. — Ты с каким-то умыслом так скупо попрощался с Лаурой?

— Было так заметно? Я при матери вообще стараюсь избегать особо ярких эмоций. Мы с Лаурой попрощались рано утром. Она так переживала, что я уезжаю, почти пол ночи не спала, а в ее положении это не слишком хорошо. Не представляешь, как я был бы счастлив, поедь она с нами. Но увы, не в ее положении.

Я кивнул, говоря тем самым, что понимаю его, хотя сомневался в этом.

Удобные сиденья немногим спасали от дорожной тряски, амортизаторы не справлялись с нагрузкой. Нас трясло и подбрасывало на особо заметных кочках.

— Интересно, когда-нибудь придумают транспорт, путешествовать на котором будешь с удовольствием? — Прошло уже несколько часов, и я не знал, как поудобней устроиться.

— Думаю, придумают. Хотелось бы поскорее, конечно. Многое бы отдал ради дорогого экипажа, у которого есть хорошие рессоры.

— Неужели никого кроме тебя нельзя было отправить?

В практически всегда радостных глазах Тимми проскользнула печаль: