Я не понимал, к чему он клонит. Мое тело устав от напряжения начинало болеть.

— Существует совет избранных, большинство входящих в него намного старше, чем можно представить. Мне дали официальное разрешение на разглашение этой информации Алексу Альендэ и на возможность нарушить установленный запрет, не страшась наказания. Это будет последний урок тебе, последующие знания ты получишь самостоятельно.

— Значит, основное я уже знаю?

— Важно все, никогда не забывай про это. Если ты решишь, что это тебе никогда не пригодиться, в будущем за такое заблуждение можно заплатить большую цену. Жизнь меняется каждый день, и где ты окажешься завтра, никто не знает. — Николас облизал губы, согнул одну ногу и подпер рукой подбородок. — Кровь в себе несет определенную информацию, помнишь, тот день, когда ты в первый раз попробовал кровь Еланы? Тебе открылись видения ее жизни. Позже, когда ты научился не пускать их в себя, пить кровь стало гораздо легче. Эти образы, эмоции, неприятные события всегда сложно выбросить из головы. Проживать чужую, тем более неблагополучную жизнь, мало приятно.

— Ответь, почему же в последующие два раза картины из жизни Еланы больше не возникали?

— Ты плохо слушал меня, а я упоминал, что люди также могут научиться «не выпускать» свою память. Елана это и тогда умела, просто я попросил ее не ставить запрет, чтобы ты увидел различие. Другое дело, что смертным этого не нужно, многие не верят в вампиров, да и не знают о таких особенностях. Наша кровь также несет информацию, ее в разы больше. Для доступа в нашу память достаточно одного глотка. Ты спросишь: от чего же запрет? Во-первых, этот акт не может быть насильственный, во-вторых, получение знаний и чужого опыта не имеют должной ценности. Попробовав твою кровь, я узнал твои мечты и слабости и причинил вред себе. Да-да, ты не ослышался. Запрет возник не на пустом месте. Я получил информацию, но наша кровь не несет жизни, она губительна. Это равноценно тому, если человек съест протухший кусок мяса, отравив организм. Не умрешь, но самочувствие будет отвратительное.

— Для чего вообще нужно делать это? — удивился я. — Ты видел всю мою жизнь, попробовав моей крови?

— Да, ты не был против этого. Ты просто не дал ответ словами, доверил мне даже свою жизнь. — Он улыбнулся. — Именно из-за подобной уловки и установили такое правило. Не волнуйся так, я видел не все, однако создалось впечатление, что у тебя не было настоящей любви. Ты боишься любить даже тех, кто любит тебя. Алекс твои отношения с отцом были холодны?

Я спрятал взгляд, отвернувшись и уставившись на свои руки.

— Все идет из детства. Боязнь быть отвергнутым дорогим человеком таится в душе. Научись доверять и не бойся любить, ты останешься благодарен за испытанное счастье и после его потери. Пожалуй, я отвлекся.

Николас расстегнул верхние пуговицы рубашки:

— Это быстрый способ получения информации, а временем мы как раз ограниченны. Мне хочется, чтобы ты узнал меня лучше, и мои знания непременно будут полезны тебе в будущем.

Я сглотнул ком, подступивший к горлу.

— Что я должен сделать? — Услышав свой голос, мне самому стало смешно, настолько жалким он показался.

Николас не ответил, все и так было очевидно. Тело отказывалось слушаться, на четвереньках я подполз к нему на дрожащих конечностях. Он сделал небольшой порез чуть ниже ключицы, я прерывисто вздохнул, осознав, что не дышал до этого. Это напоминало сон, вот только не знаю, чем он обернется: кошмаром или сказкой.

Сел рядом с ним на колени и дрожа от предвкушения, коснулся одной рукой его плеча, чтобы не упасть, удерживая шаткое в сложившейся ситуации равновесие. Николас откинул голову и закрыл глаза, предоставляя мне всю полноту действий. Его грудь слегка вздымалась, гипнотизируя и не позволяя мне отвезти взгляда.

Запах его крови вызывал спазмы, органы внутри сжимались, и я не понимал противно данное ощущение или вызывает восторг. Я больше ничего не понимал, этот аромат силы, имеющей алый цвет, сводил с ума, одурманивал. Теряя голову и самообладание, я держался из последних сил.

— Почему ты медлишь? Пей! — В голосе слышались сумасшедшие нотки страсти.

Таким Николаса никогда не видел. Тоненький ручеек крови, извиваясь, скользил под застегнутую на нижние пуговицы рубашку.

Я лишь на доли секунды замер почти у самой раны, мое дыхание согревало его кожу, он выгнулся мне навстречу, и я сомкнул губы на ране. Первый глоток дался с трудом, обжег изнутри, у меня все поплыло, от боли перед глазами появились разноцветные круги.

Николас застонал, я хотел отодвинуться и посмотреть на него, но он с силой прижал меня к себе, не позволяя даже пошевелиться.

Мне показалось, что я открыл глаза. Начали появляться нечеткие образы, фигуры людей, резко все пропало, стало темно. Я не понимал, что происходит, настолько все оказалось реальным. Временами я забывал дышать, теряя в этих видениях себя.

К моему удивлению первое, что я увидел, были не большие комнаты, богатые убранства и блеск, а темнота и грязь улицы. Я смотрел на свои черные руки, держа в них кусочек черствого и с одной стороны заплесневевшего хлеба. Ужаснувшись этой картине, осознал, что это не мои руки и точно не моя жизнь.

Сидя в грязи, прислонившись к стене дома, я грыз кем-то выброшенный и найденный мной хлеб.

Почувствовал, как Николас в той далекой реальности перекладывает вес моего тела на руку, словно я маленький ребенок. После его неведомых для меня манипуляций, я словно вылетел из тела того мальчика, как будто толкнули в спину и я, потеряв равновесие, упал вперед и в первый раз увидел Николоса. Мир слегка покачнулся, тут же придя в равновесие.

Сумерки делали внешний вид мальчишки еще более неопрятным. Ему было не больше тринадцати лет, спутанные волосы, испачканная в грязи кожа, старая и рваная одежда, вид бродяги, попрошайки. Он выглядел настолько тощим, что казался нездоров. Стало чуть темнее. Подняв голову, мальчишка посмотрел на меня.

Вздрогнув от неожиданности, я произнес:

— Ты видишь меня? — Но мое предположении очень быстро рассеялось, взгляд был устремлен сквозь. Меня для него не существовало.

Я развернулся. Не знаю, как передать это словами: будто повернулся весь мир, а не я, и вот я уже смотрел в противоположную сторону. Та тень, упавшая на мальчика, принадлежала высокому мужчине с седыми волосами, в черной странной одежде. Человек внушал уверенность, шляпа закрывала ему больше половины лица, придавая загадочность. Мягко улыбнувшись, он прошептал только одну фразу:

— Иди за мной.

Ощущение, что я замерз, тысяча мурашек пробежала по коже. Мальчик выпучил глаза, кажется, чувствуя то же самое. Он едва поднялся и, шатаясь, поплелся следом.

Странно не ощущать свое тело, я призраком следовал за ними. Вонь, идущая отовсюду, вызывала чувство тошноты. От слабости мне хотелось лечь, не двигаясь больше с места. Осознание, что эти чувства не мои, а моего юного покровителя, пришло не сразу. Мне, точнее ему, было все равно, что случится дальше. Он просто брел следом за темным силуэтом, бездумно, бесцельно.

Я не понимал, кто это и почему все это вижу.

Оказавшись в просторном помещении, я огляделся. Как сюда попал? Смена грязной улицы на ухоженную комнату произошла моментально. Везде горели свечи в изысканных канделябрах, большие картины на стенах, мебель с золотой отделкой. Не так много раз за свою жизнь встречал подобную роскошь. В помещении прохладно, кто-то кутается в одеяло возле камина. Повернувшись, был потрясен гобеленом с изображением охоты во всю стену.

Тут же все сменилось, и пронеслись образы: мальчик сидит за книгами возле окна, увлеченно читая… сосредоточенно склонился над холстом, рисуя, смешивая цвета, на палитре… смеется, неуклюже подпрыгивает в седле, учится ездить верхом… перед ним лежат столовые приборы, пожилой мужчина объясняет правила этикета и поведения за столом. Все события в разнобой, везде разный возраст, было похоже, что я зигзагообразно путешествую по его жизни, то и дело возвращаясь из будущего в прошлое.