— Знаешь меня? — Егор иронично вздёрнул вверх уголки губ. Попытался понять, где они могли пересекаться с этим гадёнышем.

— Я серьёзно: держись от неё подальше.

Брюнет пропустил его слова мимо ушей. Отвлёкся на то, как Муха прошмыгнула к машине и, лихорадочно дёргая дверь, тихо сопела себе под нос. Что ж ты так нервничаешь, Ксенакис?

Она прошмыгнула в салон и, хлопнув дверью, слегка приоткрыла окно. Боится, что он наговорит лишнего её парнишке?

Виктор несколько секунд не сводил с него глаз. Не хотел опускаться до его уровня и устраивать спектакль на глазах у Даниэлы. Только вот сделать вид, что он ничего не слышал — уже не получится.

Парень растеряно провёл пальцами по светлим волосам и тихо усмехнувшись своим мыслям, отвернулся от Егора. Направился к своему автомобилю, понимая, что сейчас им с Даниэлой предстоит что-то вроде выяснения отношений. Злился на то, что причиной тому был ублюдок Гордеев.

Егор не стал долго ждать. Отошёл к воротам своего дома, мысленно восхваляя свою подлость и вспоминая, как вытянулись лица у этой парочки, когда он упомянул о находке. А ведь не собирался. Само с языка сорвалось.

Повернулся, когда чёрный седан завёлся, и взглянул на девчонку. Она, насупившись, пялилась на него, наверняка проклиная и желая ему гореть в аду.

Не сдержался. Подмигнул ей и широко улыбнулся. А когда её лицо скривилось, он едва не засмеялся вслух. Но хоть здесь взял себя в руки и, опустив голову, зашагал в сторону своей машины.

Но как только шелест шин пропал, а седан скрылся за поворотом, Егор неторопливо стянул маску с лица. С хрустом, отдирая собственную кожу и тихо рыча. Стиснул челюсти и снова закрыл ворота. Затем хлопнул калиткой и, глубоко вдохнув, опёрся ладонями на капот своего автомобиля. Смотрел на своё кривое отражение, и где-то в глубине души осознавал, что это и есть его истинное лицо.

— Егор, ты уже уезжаешь? — парень оглянулся, выискивая мать, — я здесь!

Он задрал голову, находя Тамару на балконе. Мама сжимала в руке лейку, а второй рукой прикрывала глаза от солнца.

Интересно, давно она там? Она видела сцену, развернувшуюся за двором? Или, как обычно, сделала вид, что ничего не видит и не знает. Иногда ему кажется, что мать в курсе особенных отношений между ним и Мухой. Но молчит... как всегда.

— Нет, — оттолкнулся от тёплого бампера и размял шею, — я, наверное, погощу у вас, мам!

Погостит... что за бред? В каком смысле? Ты хоть сам понимаешь, что ты несёшь? Совсем крыша поехала.

Нет. Не понимал. Ни что им движет, ни почему вдруг Муха стала основной темой для его размышлений.

— О... — мама опустила лейку, — ты же говорил, что тебе неудобно ездить в институт отсюда?

— Я разберусь с этим, мам, — ответил раздражаясь. Все эти вопросы только злили, — всё нормально... Мам? — снова задрал голову. Неожиданно пришедшая мысль слегка ошарашила его самого.

— М? — слегка наклонилась через перила.

— Вы ещё собираетесь с отцом в отпуск?

— Да, — кивнула, — через две недели вылет. Ты забыл?

— Я останусь на это время здесь, — не хотел. Сам недавно настаивал на том, что будет просто заезжать пару раз в неделю, чтобы всё проверить и полить цветы, над которыми так трясётся его мать.

— С чего вдруг такие перемены, сын? — посмеиваясь, Тамара удивлённо выгнула брови, — ты меня настораживаешь...

— Меня там соседи затопили, — врёт, имея в виду квартиру, которую снимает недалеко от универа, — нужно переждать небольшой ремонт!

...

Дани вперилась безразличным взглядом в лобовое стекло. За всю дорогу не проронила ни слова. Вгрызалась в губы, не в силах стереть из памяти лицо Гордеева. Его отвратительную ухмылочку и абсолютную уверенность в том, что он всё делает правильно. Будто наказывает её за что-то, известное ему одному. Мудак. Самый настоящий. Чего он добивается?!

— В машине посидим, или может, всё-таки выйдем? — вполголоса произнёс Виктор.

— Давай выйдем, — кивнула девушка, и нехотя открыла дверь. Ни тёплое солнце, ни нежный ветер уже не приносили былой радости. Настроение было испорчено, а желание развеяться безвозвратно испарилось в негодовании и злости на Гордея. Будь он неладен! Зачем он вообще вернулся?! Что произошло в его старом универе, что ему пришлось возвратиться?!

— Катамаран? — поинтересовался парень, приобнимая Даниэлу за плечи и шагая рядом.

— Давай просто посидим на свежем воздухе? — она понимала, что разговора не избежать. И хотелось бы в это время не крутить педали, а спокойно смотреть ему в лицо.

— Как хочешь, — Витя пожал плечами и как-то подавлено вздохнул. Ему это не просто не нравилось. Он, откровенно говоря, был просто в бешенстве. И кто бы знал, какого ему было сдерживать себя и делать вид, что всё в относительном порядке. Он знал. Он видел это. Заметил это ещё в то время, когда Гордеев учился в школе. То, как он смотрел на Дани. Украдкой. Исподтишка. Когда никто не видит. Гордей думал, что никто не видит. А Виктор видел: явный интерес, не имеющий ничего общего с тем пренебрежением, который он демонстрирует на публику. И эта несостыковка сбивала с толку. Что ему нужно от Даниэлы? Какого хрена он вообще объявился на горизонте?!

— Я могу всё объяснить, Вить, — заговорила девушка, опускаясь на скамью, установленную на берегу реки. Сложила руки под грудью и посмотрела на него снизу вверх, — всё не так, как он это преподнёс.

— Я надеюсь, — сел рядом и снова притянул её к себе. Бережно провёл рукой по плечу.

— Тогда... когда ты не смог меня забрать. Помнишь?

— Допустим, — произнёс, рассматривая противоположный берег.

— Моя одногруппница сказала, что договорится со своим парнем и они меня подвезут.

— И этим парнем оказался Гордеев, — заключил Витя, поджимая подбородок.

Она кивнула, снова прикусывая губы. Вот такое нелепое стечение обстоятельств. Закон подлости во всей своей красе.

— Ты же знаешь, что он из себя представляет, Вить. — Продолжила, поднимая голову и пытаясь заглянуть ему в лицо, — он будет говорить любую ересь, лишь бы навредить мне.

— Что с ним не так? — парень отодвинул Даниэлу, разворачиваясь к ней полностью, — мы никогда это особо не обсуждали, Дань. Но я хочу понять! Он же тебе житья не давал в школе! И его что, до сих пор колбасит? Ваши родители дружат, — Виктор свёл на переносице русые брови. Между ними залегла глубокая морщинка, которую ей тут же захотелось разгладить пальцем, — а с вами что? Они вообще в курсе, что он ведёт себя с тобой как мудак?

Дани открыла рот, но слова терялись на кончике языка. Ей столько всего хотелось сказать, но...

— Нет, — отвела взгляд, — я не вмешиваю их в это.

— Нет... — повторил за ней, не веря, что Дани за всё это время даже не обмолвилась родителям о том, что причина всех её бед живёт напротив.

— Он не стоит того, чтобы делать его центром вселенной. Я научилась его игнорировать, Вить, — почти научилась. Она так думала.

Виктор опустил голову и взъерошил на макушке светлые волосы. Только этого придурка им не хватало. Он слышал о том, что Гордеев вернулся. И даже видел его пару раз. Вернулся... ходят слухи, что причиной его возвращения стало то, что он устраивал незаконные подпольные бои среди студентов своего универа. Принимал ставки и рубил бабки. И даже сам участвовал в этих бойнях. Пока не отправил одного из участников кому. Ублюдок.

— Он снова твой сосед?

— Нет, — мотнула головой и заправила за уши выбившиеся прядки, — он теперь живёт отдельно от родителей. В гости изредка к ним заезжает.

— И когда ты с ним виделась ещё?

— В тот день впервые!

Витя не прекращал хмуриться. Растёр ладонями лицо и опёрся локтями в колени, складывая руки в замок.

— А вчера? — спросил, не глядя на Дани. Его напряжённый взгляд был направлен себе под ноги.

— Что: вчера? — почти заикаясь. Моргнула, отрывая взгляд от его профиля.

— Он что-то говорил про вчера и про то, что он забыл взять с собой твой блокнот.