Он, усмехнувшись, покачал головой. Покосился на неё и, выпрямившись, устремил взгляд на подъезжающий к ним седан. У Дани под кожей задрожали все нервные окончания, сжимаясь в тугие комки и ноя от напряжения.

Пожалуйста, пусть он проедет мимо! Пусть проигнорирует их! Не смей останавливаться, Гордеев!

Шелест шин затих, и Дани перестала дышать. Зажала нижнюю губу зубками и, стискивая пальчики на руле, молилась за оправдание своих надежд.

— Воркуете, голубки?

Чёрт! Будь ты проклят!

Что же ты за человек?! Что заставляет тебя быть таким нелюдем, Гордеев?!

Он снова хочет конфликта? Ему не хватило? Фёдора ему было мало?

— Витя! — Дани вышла из машины, вставая перед парнем, и касаясь ладонями его груди, — Вить! Отгони машину, и мы заедем во двор! Мы всё обсудим! Вить! Не нужно...

Кажется, он не слышал её. Убрал со своей груди её руки и обошёл автомобиль Даниэлы. Дани едва не рухнула в обморок, когда Гордеев, заглушив двигатель, распахнул свою дверь.

Что здесь происходит?! Господи!

— Витя! Ты оглох?! Пошли отсюда! Витя! — Дани обхватила его локоть, утягивая за собой. Пытаясь хоть как-то привлечь его внимание.

— Дани! — стряхнул её руку. Даже не взглянул.

Расправил плечи, когда Егор вышел из своего авто, возвышаясь над соперником на полголовы. Дани отрывисто замотала головой, соображая, что делать и как избежать назревающего конфликта.

— Какого хрена тебе от неё надо?! — Витя сложил руки на груди и, прищурившись, скривил лицо, глядя на Егора, — какого хрена ты таскаешься за ней, Гордеев?!

— Перестань! — она снова одёрнула Виктора, но тот будто действительно оглох. Он делал вид, что не только не слышит ей, но и не замечает вовсе!

— Тише будь, — произнёс Егор после того, как его палец прижался к собственным губам, — чшш... не нервничай так, парень.

Дани перевела свой взгляд на Егора. Ну, конечно... кто бы сомневался, что его это ситуация только лишь позабавит. Он находит в них своё извращённое удовлетворение. Кормит своего внутреннего демона.

— Что тебе нужно от неё?

Кажется, он уже слышал этот вопрос?

— А ты ещё не в курсе, м? — Егор, ухмыляясь, посмотрел на Дани, а затем снова на Витю, — тебя ещё не посвятили?

— Что за бред ты несёшь?! — Виктор дёрнулся. Так, словно получил пощёчину. Взглянул на Даниэлу.

— Она должна была тебе сказать, — его голос эхом раздавался в голове Дани. Заледеневшие пальцы сжались в кулачки. — Разве нет, Муха?

— Заткнись, Егор, — прошипела, и почувствовала, как слабеют ноги. — Замолчи! Слышишь?

— Я ведь ещё даже ничего не сказал, — наигранно выгнул брови.

— Не смей, — с губ сорвался быстрый вздох, — не смей произносить ни слова, слышишь? Убирайся отсюда...

— Гонишь меня? — он продолжал этот спектакль. Смотрел на неё так, словно искренне не понимал, в чём проблема и почему она на него злится. Клоун... — странно, учитывая, как ты стонала подо мной пару часов назад, Ксенакис...

Ублюдок... законченный ублюдок...

— Ах ты мразь! — Витя замахнулся, и Дани, испугавшись, закрыла лицо ладонями. Вздрогнула, услышав глухой удар и такой же приглушенный стон.

— Сучёнок, — донёсся до ушей голос Егора.

Даниэла открыла глаза, и вскрикнула, увидев как Витя, пошатываясь, стоит на четвереньках. Бросилась к нему, но Гордеев, перехватив её за плечо, мягко оттолкнул назад.

— Не лезь, — прохрипел, вставая между ними.

В её груди бился животный страх. Прижав заледеневшие пальцы к губам, она тихо всхлипнула. Губы дрожали, и она пыталась сдержать очередной задушенный всхлип.

Что он сделал?!

Глаза девушка лихорадочно бегали из стороны в сторону. Она не понимала, что произошло... до тех пор, пока её взгляд не упал на автомобиль Гордеева. На капоте была кровь и небольшая вмятина.

Что?

— Что ты творишь?! — оскалилась на Егора, шагнув вперёд, — больной! Кретин! Оставь его!

Снова попыталась подойти к Вите, но сильная рука ещё раз, перехватившая хрупкое плечо, не позволила ей этого сделать.

Виктор поднял голову, и Даниэла увидела его разбитое лицо. Нос и губы были в крови. Он рукавом джинсовой куртки стирал её с лица, но это почти не помогало. Кровь продолжала сочиться и стекать на подбородок, а затем на асфальт.

— Я заявлю на тебя! Понял?! — зарычала, кидаясь в сторону Егора, — здесь везде камеры! Думаешь, тебе всё будет сходить с рук?!

— Серьёзно? — он едва не засмеялся, услышав её угрозы, — уверена, что не сделаешь своему дружку медвежью услугу? М? Ведь начал потасовку не я...

Она ничего не отвечала. Стиснув зубы, смотрела в чёрные ненавистные глаза и переваривала то, что он сказал...

Он хочет сказать, что это была самозащита? Что за бред?!

— Ненавижу тебя, — прошипела, раздувая маленькие ноздри, — ты... гниль... ты такая гниль, Гордеев.

— Зато мы устранили ещё одну проблему... разве нет?

Он перевёл взгляд на Витю. Тот, держась одной рукой за лицо, а второй за машину Егора, медленно поднялся на ноги.

— Вить, — Дани вновь шагнула к нему, протягивая руку и касаясь его плеча, — Вить... боже... тебе надо в больницу!

— Не трогай меня! — неожиданно прорычал тот, скидывая с себя её прикосновение, — не трогай, Даниэла...

В груди в один миг стало слишком пусто. Воздух покинул лёгкие, а сердце замерло, погружая её в оглушительную тишину.

— Вить?

— Отвали, — глухо произнёс и, слегка покачнувшись, отвернулся. Бросил на Гордеева презрительный взгляд. Словно задумал что-то. Внутри всё покрылось ледяной плёнкой.

Она попятилась, следя за тем, как он, обогнув свой автомобиль, открыл дверь и сел внутрь. Дышала через раз, глядя на то, как загорелись габариты. Двигатель мягко зарычал и, спустя пару секунд, седан сдвинулся с места, оставляя Дани снова наедине с тем, от которого нужно было держаться подальше.

Её взгляд замер на дороге. Глаза опять наполнялись колючими слезами. В носу запекло, а подбородок мгновенно задрожал.

— Видишь, — девушка дёрнулась, услышав за своей спиной его голос, — как, оказывается, всё просто...

Дани медленно развернулась, и Егор мог поклясться, что увидел в её глазах настоящий всполох огня. В ответ на это он ощутил знакомое чувство удовлетворения. Этот день оказался для него гораздо плодотворнее и удачнее, чем он себе представлял.

— Как же я тебя ненавижу, Гордеев, — прошептала сквозь плотно стиснутые зубы, — ты такое ничтожество...

Да уж, сегодня он превзошёл сам себя. Наверное.

— Это временно, Дани.

Усмехнулся, замечая, как девчонка вздрогнула от этого звука. Ему бы хотелось угомонить колотящееся в груди сердце, но её близость всегда действовала на него иначе.

Парень поднял руку, намереваясь провести по её щеке кончиками пальцев.

— Пошёл ты! Пошёл на хрен, Гордеев! — выпалила, отталкивая от себя его руку. — Не смей прикасаться ко мне! Не трогай меня!

Она шагнула вперёд, ладонями упираясь в его грудь и толкая. Злясь ещё больше из-за того, что тот не сдвигался со своего места. Снова и снова ударяя брюнета и шипя проклятия в его сторону. Раз за разом, испытывая мерзкую горечь во рту и досаду от поражения, она билась о его плечи и грудь, надеясь на то, что он хотя бы пошатнётся.

Егор не смел... не смел её остановить. Терпеливо ждал, когда её силы иссякнут. Сжав губы и затаив дыхание, он с нисхождением смотрел на то, как она теряет собственные силы, в тщетных попытках пробить его стену.

Нет, Ксенакис. У тебя не получится.

Каждый последующий удар был слабее предыдущего. Её силы были на исходе. Так же, как и самообладание. Даниэла не сдерживала скупых слёз обиды и собственного бессилия. Казалось, что она вот-вот рухнет к его ногам. Рухнет, пряча лицо в коленях, притянутых к груди. Будет дрожать, пока он не опустится рядом и не успокоит. Он бы поднял её на руки и отнёс... не важно куда. К себе или к ней. Похер.