Не трудно было догадаться, что у неё возникнут эти вопросы. Везде искать подвох. Везде, где есть Егор...

— В прошлый раз заметил. Но не был уверен, — его руки нашли её. Егор вытащил из дрожащих холодных пальцев камеру и бросил ту на кровать. В своём огромном кулаке сжал её ручки, будто согревая их, — эта мразь следила за тобой, Дани.

Он видел как она застыла. Даже моргать перестала. Просто заиндевела не отрывая от него пристального и шокированного взгляда. Зубами прихватила нижнюю губу, безжалостно впиваясь в неё.

Это была перезагрузка.

— Дани? — попытался привлечь её внимание, — когда он был здесь? Хотелось бы понять, как долго это длится. Слышишь меня?

— Да, — отстранённо кивнула, — не знаю... я не пускала его. Он делал нам замки. Он на маму работает. У них на фирме...

— Дерьма кусок.

— Это он? — внезапно все встало на свои места. Словно пазл, наконец, сложился. Картина, которую она так долго собирала, предстала перед ней во всей своей удушающей красе, — фото. Тогда. Он?

Егор не отвечал. Опустил взгляд, натыкаясь им на дрожащую голубоватую венку на шее. Вдохнул ртом воздух, отдающий сладким привкусом, и провёл языком по губам.

— Я запретил ему приближаться к тебе. Ещё тогда.

— Поэтому набросился на него? Тогда, возле кафе?

— Он знал, что я разобью ему пятак. Я предупреждал его. Так что...

— Господи, я ничего не понимаю! Вообще ничего! Просто белый шум какой-то! Объясни мне! Что, черт возьми, происходит?! Что происходило всё это время?

Она почувствовала как с ресниц сорвалась слезинка. Поползла вниз по щеке, натыкаясь на уголок полных губ. Было отвратительно. Противно. Невыносимо обидно, что все эти годы она жила в другом мире, не имеющим ничего общего с реальностью.

— Просто я не люблю оправдываться. Никогда не любил. Тебе было удобно думать иначе. Он сфотографировал тебя из моей комнаты. Мы и не знали.

— Зачем он сделал это?

— Судя по всему, для того, чтобы ты потом обвинила в этом меня, — пожал плечами.

— Зачем? — шмыгнула носом.

— Ты нравилась ему, — скривил губы, — и нравилась мне.

— Тебе?

Гордеев снова не ответил. Усмехнулся и, слегка покачивая головой, уселся на пол. Отвернулся от девушки, спиной облокачиваясь на кровать.

Дани стряхнула очередную слезинку и вновь взглянула на маленькую камеру, что валялась на постели.

— Его можно засудить за это, — Егор перешёл на шёпот, — незаконное проникновение и все такое. Если хочешь...

— Это ведь ещё доказать нужно... в доме камер нет.

— А улица?

— Там, наверно, не видно будет.

Дани лихорадочно перебирала события прошлых дней. Когда он успел? Господи! Сколько всего он мог видеть?!

— Тебе придётся рассказать об этом матери. — Он задрал голову, перехватывая её взгляд, — ты сказала, что он работает на неё. Это не ерунда, Муха.

Быть может, это их шанс с матерью поговорить? Объясниться. Узнать правду?

— Он всегда был там, где я, — произнесла на выдохе.

— В смысле? — удивлённо поднял брови.

— Ну, то есть пересекались в последнее время часто. Вдруг оказывался там, где я была. Будто случайно...

Выражение лица Егора вновь сменилось. Гнев, что плескался на дне тёмных глаз, казалось, передаётся ей самой. Дани поджала губы и стиснула зубы. Её пальчики сжались в кулачки. Сам собой вспомнился тот вечер на реке. Когда кто-то следил за ней. Бежал по пятам, пытаясь напугать до чёртиков. Сначала она думала, что это Егор снова забавляется. Но она встретила его возле дома...

Она всегда и во всём винила его. Она была уверена, что права.

— Даниэла, — процедил парень. Протянул руку, — дай мне свой телефон.

— Что? Зачем?

— Муха, дай мне свой телефон. Пожалуйста.

Дани нехотя потянулась за мобильным, передавая тот Егору. Сверху наблюдая за его нехитрыми манипуляциями. Поджав подбородок, следила за его пальцем...

— Не знаю... — парень остановился и задрал голову, — ты устанавливала это?

— Нет, — мотнула головой, глядя на дисплей и иконку незнакомого ей приложения, — что это?

— Отслеживающее приложение.

Она сглотнула ком в горле. Подступила тошнота и головокружение.

Нелепица. Сюр какой-то...

Но. Федя имел доступ к её телефону. Когда синхронизировал его с новыми замками. И в тот день он отправлял её к своему авто. Возможно, тогда и проник в её спальню?

— Зачем ему это?

— Хочешь, я сломаю ему руки?

Спросил, поворачиваясь к Дани и перехватывая её за запястье. Потянул на себя, заставляя сползти с кровати и сесть на пол рядом с ним.

— Что? — её ресницы задрожали, а брови удивлённо поползи на лоб, — это не смешно Егор. Я проговорю с мамой. Она разберётся с этим. У них работают лучшие юристы...

— Бред. Нет, это не сработает. Проникновение и преследование... Муха, в нашей стране это штраф и принудительные работы. И то не факт... эти вопросы решаются по-другому.

— Самосуд?!

— Муха, — его рука против воли поднялась. Шершавыми костяшками Егор провёл по бархатистой щеке. Ласково. Слишком нежно, — одно твоё слово — и я линчую его на глазах у всех. Только скажи.

Обвёл линию нижней челюсти, двумя пальцами прихватывая девичий подбородок и слегка приподнимая её голову.

Дани задержала дыхание, ощущая как губы загорелись огнём от одного его взгляда.

— Почему ты делаешь это? — она невольно коснулась своих губ кончиком языка.

— Что? — едва заметно улыбнулся.

— Всё. Зачем говоришь все эти вещи?

— Потому что не знаю, как ещё, — большим пальцем провёл по её полной нижней губе, — как сделать, чтобы ты простила? Чтобы дала шанс.

Шанс? На что?

Глубоко внутри шипящий и раздражающий голосок, зудел о том, что всё слишком сильно изменилось. Перевернулось с ног на голову. Или же, наоборот. В её случае, перевёрнутый мир, наконец, встал на ноги.

— Я тебя поцелую, Муха. Сейчас... — прохрипел надтреснутым и вкрадчивым голосом.

Второй рукой зарылся в мягких волосах, слегка массируя кожу и вынуждая девушку поднять голову выше.

Она молчала. Её губы до этого сомкнутые, почти незаметно приоткрылись.

— Я очень сильно, — Егор пропихнул по глотке колючий ком, — хочу тебя поцеловать... не отталкивай меня. Ладно?

Пока Тима возился с поломанным замком своего гаража, Егор скрупулёзно ковырялся под капотом его тачки.

Отвлечься от сторонних мыслей было лучшим выходом. Не думать — не получалось. То и дело в его голове всплывал её образ. Несмелые касания и участившееся дыхание. Было невыносимо прокручивать это изо дня в день, но выкинуть её из башки казалось невозможным. И чем больше он что-то делал руками, тем легче ему было.

Он не видел Муху уже неделю. Неделю, мать её! Словно вечность.

Она просила время. Но сколько?! Сколько ей нужно времени, чтобы принять хоть какое-то решение?

Но Егор обещал ей. Да и себе тоже. Обещал, что не приблизится. Что не будет трогать её столько времени, сколько ей понадобится. Но ведь и "нет" она не сказала. А это значит...

Чёрт! Хоть что-нибудь да значит!

Это наводило на мысль, что ещё не всё потеряно. Что шанс, пусть и мизерный, но всё же есть. Это давало надежду. Возможно, ложную... но она была.

Но прошла неделя!

— Горыныч, кинь ключ!

Егор молча пнул гаечный ключ и тот, звеня по пыльному бетону, плавно попал в руки друга.

— Спасибо, — пропыхтел Тима, и поправил на макушке свою микро-шапку, — конченый замок! Не надо было дешёвку ставить. Сэкономил, блять.

— Жадность, Тима. Она такая.

— Кстати о замках. — Егор тут же напрягся. Выпрямил спину и перевёл настороженный взгляд на Тиму. — Что там с нашим сталкером? Известно что-нибудь?

Если бы...

Гордеев сходил с ума от одной мысли о том, что этот гандон просто испарился! И злился на то, что Муха запретила ему разбираться с этим мудаком самостоятельно. Она была твёрдо убеждена, что её мать решит этот вопрос так, как нужно.