Ссора пошла по накатанной. Виктор, кажется, не хотел ругаться. Но всё пошло не так. Слово за слово, и девушка, забрав свой рюкзачок, покинула его дом. Не позволила ему даже отвезти себя. Но Витя и не настаивал сильно. Одного отказа ему оказалось достаточно.

Даниэла дошла до остановки и, сев в подоспевший автобус, написала ему сообщение. Но он не ответил на него. Следующее он тоже проигнорировал. А сейчас? Сейчас, судя по тому, что на дисплее висела лишь одна галочка, он выключил телефон.

Прекрасно.

И только звонка Гордеева ей не хватало, чтобы назвать этот вечер поистине прекрасным.

Девушка попыталась дозвониться до Вити, но автоответчик расставил всё по своим местам. Он действительно выключил телефон.

Спрятав мобильный в рюкзак, Дани поднялась со своего места. Автобус был почти пуст. Так же пуст, как и её внутреннее состояние. Опустошённость. Именно это она чувствует с тех пор, как Гордеев вновь появился на её горизонте. А ведь Дани уже позволила себе понадеяться, что это человек больше не будет доставлять ей неприятности.

Как же она ошибалась.

Он вернулся и сейчас ломает то, что не доломал несколькими годами ранее.

Дани вышла из общественного транспорта и зашагала по узкой дорожке, что вела к магазину. Устремилась к стеклянным дверям, ощущая холод, скользнувший по шее и икрам ног. Волну мурашек, окатившую плечи и спину. Дискомфорт.

Дани замерла на пороге местного небольшого магазинчика. Кончики пальцев коснулись прохладной дверной ручки. Она оглянулась и всмотрелась в темноту, разрезанную светом от нескольких фонарей. Пропихнула ком, внезапно образовавшийся в горле, и почувствовала лёгкое першение.

Это паранойя. Это стресс, помноженный на три. Это не покидающее её чувство незащищённости.

Возможно, она погорячилась, когда отказала Вите в том, чтобы он её подвёз?

Зачем ей магазин? Она ведь не собиралась ничего покупать. Это просто страх. Он гонит её туда, где безопасно. В последнее время это стало нормой.

Дани отпустила рукоять и, вздохнув, качнула головой. Нужно просто перестать себя накручивать. Отпустить все лишние мысли...

Взглянула в сторону дороги. Триста метров. Не больше. Всего ничего, и она будет дома. Поэтому, набрав полные лёгкие воздуха, она сделала несколько шагов. Они были самыми сложными. Потом легче. Шаг за шагом. Она поправила кожаную куртку на груди и ускорила шаг.

— Тебе направо, — Дани вскрикнула от испуга. Вздрогнула и едва не споткнулась о бордюр, когда услышала за спиной знакомый голос.

—Чёрт! — развернулась, оказываясь к Гордееву. Слишком близко. Он буквально дышал ей в затылок, а она это даже не заметила! — Ты ненормальный?! — попятилась, снова натыкаясь пятками на бордюр.

— Направо, Муха, — повторил, слегка наклоняясь. Касаясь тёплым воздухом её лица. Сиплый голос полоснул лезвием по расшатанным нервам.

— Что забыл здесь?! — Даниэле показалось, что она вот-вот упадёт. Ноги подкосятся, и она рухнет прямо перед ним. И ведь ей даже ухватиться не за что. Рядом только он...

— Я же говорил тебе, что есть разговор, — он уже наслаждался теми эмоциями, что горели на дне золотистых глаз. Он готов был ежечасно глотать коктейль из её страха, растерянности и псевдохвабрости... пожалуй, это был самый вкусный напиток за всю его жизнь.

— А я говорила, что мне с тобой не о чем разговаривать. — Отрывая взгляд от его расслабленного лица. Стараясь не заострять внимание на том, что ему всё это кажется забавным. Отвратительно.

— Ты, — парень перехватил её за плечо и рванул на себя. Несильно, но этого хватило, чтобы Дани снова тихо вскрикнула, — ноги в руки и пошла в машину! — прошипел.

Маска веселья исчезла с его лица в одно мгновение. Сейчас она увидела там раздражение и злость. Он напряжённо вглядывался ей в глаза. Словно удерживая. Сажая на невидимую цепь. Слишком короткую.

Дани сморгнула оцепенение. В носу противно защипало, а в глазах постепенно мутнело. Она с трудом сдерживала свой подбородок, не позволяя тому дрожать. Хочешь реветь? Реви дома. Как и раньше.

— Думаешь, тебе это сойдёт с рук? — зубы противно проскрежетали друг о друга.

— Ты всё ещё считаешь себя хозяйкой положения? — да, он до сих пор был уверен в своей безнаказанности. А думать о том, когда бумеранг прилетит ему в морду, он пока не хотел. Не до того.

Вновь уловил её растерянность. Слабость, которую она старалась не показывать. Девчонка прерывисто вздохнула и её плеча слегка дрогнули. Она почти смирилась. Так?

—Давай, — мягко подтолкнул её в сторону своего авто и, не отпуская её руку, пошёл рядом.

— Что тебе нужно? —Дани подняла голову, останавливая взгляд на его профиле, — поговорить? Егор? Мы что, не можем поговорить здесь?

— Прокатимся, — процедил, открывая перед ней дверь.

— Я никуда не поеду с тобой, — произнесла, глядя на него распахнутыми глазами. Внутри неё всё вопило о том, чтобы она бежала отсюда. Дрожащее дыхание выдавало весь тот ужас, который она испытывала перед ним. Но она не могла пошевелиться. Он не давал. Его взгляд парализовал. Оцепеневшие ноги оказывались сдвигаться с места.

— Сядь в машину, я сказал, — зарычал, склоняясь так низко, что его лицо оказалось почти напротив её. Его горячее дыхание опалило ресницы, и Дани часто заморгала. Схватилась за открытую дверь похолодевшими пальцами.

— Ты не можешь так обращаться со мной, Егор, — хотелось бы произнести это более уверенно и твёрдо, но увы.

— А ты не можешь забыть, что я могу сделать твою мать популярной? М?

— Это шантаж. Это уголовное дело, Гордеев, — всё ещё пыталась подействовать на него, — о чём ты думаешь? Ты ведь сломаешь жизнь не только мне, но и себе...

— Или ты закроешь рот и сядешь сама, Ксенакис, — Егор поднял руку и кончиками пальцев сдвинул воротник её кожанки в сторону. Задержал взгляд на вырезе платья. Безотчётно прошёлся языком по сухим губам, — или я тебе помогу. В обоих случаях. Так что?

...

— Егор, останови машину! — она срывала глотку, когда стрелка на спидометре пересекла черту в полторы сотни, — Егор! Я прошу тебя! Останови! Господи! Что ты делаешь?!

Скорость увеличивалась, но парень делал вид, что не слышит её. Будто погрузившись в транс, он завороженно смотрел на трассу, и лишь изредка его губ касалась улыбка. Он испытывал её. Делал это нарочно. Просто. Ставил. Её. На место.

— Егор, мы сейчас в кого-нибудь врежемся! — Дани даже боялась к нему прикоснуться. Словно он весь — оголённый провод. Он убьёт их обоих. — Ты убьёшь нас!

Даниэла почувствовала сгусток боли в груди. Руками впилась в ручку захвата над головой. Перед глазами запестрела рябь, а глотка завибрировала от напряжения. Егор выкрутил руль, выезжая на встречную полосу. Ей показалось, что вся жизнь пролетает перед её глазами. Дыхание замерло, а сердце, кажется, перестало биться, когда впереди ярко вспыхнули фары летящего на них автомобиля...

— Больной ублюдок! Ты чуть не угробил нас! Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу!

Сжав дрожащие пальцы в кулаки, Дани нещадно колотила по мужской груди и плечам. Слёзы застилали глаза настолько, что она его уже почти не видела. Его лицо превратилось в смазанную маску. Словно потёкший грим. Он превращал его в монстра. Бездушного и совершенно безэмоционального. Уродливого.

Егор молча сносил все её удары. Принимал каждый толчок. Терпеливо ждал, когда она придёт в себя. Его напряжение выдавали лишь играющие желваки, и ноздри, раздутые от тяжёлого дыхания.

— Больной! — повторяла одно и тоже. Слизывала солёные слёзы с губ и задыхалась от ярости и глухого отчаяния.

Он любовался ею. В последнее время он любовался ей всегда. Чтобы она ни делала, и чтобы ни говорила. Это доставляло ему удовольствие, сравнимое с чувством эйфории.

Да. Перегнул. Конечно же осознавал это. Даже испытал откровенный страх, когда тачка со встречки едва не превратила их в мясо, скованное грудой металла. Только где были его мозги, когда он пересекал двойную сплошную? Они вообще есть? Спорный вопрос.