Она понимала. Почти сразу догадалась. Позволяла этим мыслям поднимать волосы дыбом на голове.

— Я знаю, — кивнула, не отводя глаз.

— Ты должна это знать.

— Я знаю.

— Это что-то решает? — боялся её ответа. Его рука дрожала, и она это чувствовала. Дрожала вместе с ним.

— Ты, — запнулась. Провела языком по губам. Сердце. Оно билось в глотке. Пульсировало так, что голос срывался, — нет. Это ничего не решает.

Она так много хотела сказать. Что он защищал себя. Спасал. Что Олег не имел права так с ним поступать. Что он заслуживал того, что сделал Егор... так много всего. Но все слова были слишком пустыми по сравнению с тем, что творилось внутри.

— Прости меня за всё, Дани, — Егор второй рукой коснулся её волос, приглаживая, — я все исправлю. Дай мне шанс всё исправить...

— Поцелуешь меня? — после недолгой паузы. Её ресницы коснулись его. Щекоча и, словно заигрывая с ним.

Его не нужно было просить дважды. Едва услышав эту маленькую просьбу, он прижался губами к ней. Воздух, до этого звеневший от напряжения, вдруг замер. Тихо потрескивая, превращался в сладкую негу. Обволакивая обоих. Разливая тепло внутри.

Целовал. Вминался в мягкие и сладкие губы, чувствуя как пропадает в ней. Растворяется.

Раскрывал её ротик шире, углубляясь и утопая во вкусе её губ. Во встречном дыхании.

Едва не скуля, когда тонкие пальцы зарылись в его волосах, слегка натягивая короткие пряди на затылке. Всё вокруг загустело. Застыло. Напрочь выбило все мысли из головы. Только одно:

Дани... Даниэла. Ксенакис.

Муха.

Прости себе... меня.

Конец.