Артём медленно покрутил колёса, наблюдая, как зубья входят в зацепление.

– Хитро, – пробормотал он. – Думаю, теперь я понял, что нужно делать.

– Я на это и рассчитывал. Смотри, водяное колесо крутится от потока воды. Это движение можно, а вернее НУЖНО передать на мехи в кузне. Вот для этого и нужны шестерни. Большое колесо крутится медленно, но с большой силой. Маленькое – быстро. Одно цепляется за другое, и получается нужная скорость.

Я вошёл в кузню и достал кусок бересты, на котором нарисовал схему механизма. Рисунок, понятное дело, был грубым, но по мне так вполне понятным.

– Вот, смотри, – я ткнул пальцем в чертёж. – Здесь большое колесо на оси. От него идёт вал к этим шестерням. Они передают вращение дальше, к рычагам. Рычаги качают мехи. Мехи гонят воздух в горн. Горн горит ярче и жарче. Понял?

Артём долго смотрел на чертёж, потом на глиняные макеты, потом снова на чертёж.

– Понял, вроде бы, – медленно проговорил он. – Но вот эти зубья… – он снова взял колесо, провёл пальцем по зубцам. – Они должны быть совершенно одинаковые, да? Иначе заклинит?

– Именно, – подтвердил я. – Вот почему я принёс макеты. Ты можешь их измерить, перенести размеры на железо и дерево. Глина, конечно, не металл, зубья тут грубые, но общую идею ты видишь.

Артём кивнул, задумчиво почесав бороду.

– Сложная работа. Очень сложная. Я таких вещей никогда не делал. Надо будет каждый зуб отдельно выпиливать, подгонять…

– Справишься, – уверенно сказал я. – Как я уже говорил, ты лучший кузнец в округе. Если кто и сможет, так это ты.

Он фыркнул.

– Ладно, попробую. Но времени понадобится больше, чем я думал. Месяц, а может, и два.

– Времени у нас достаточно, – ответил я. – Главное, качество. Если хоть одна деталь выйдет кривой, весь механизм пойдёт прахом.

– Понял, – кивнул Артём, бережно складывая глиняные макеты на полку. – Буду стараться.

Я похлопал его по плечу.

– Знаю, что постараешься. Железо ещё пришлю с утра.

Он кивнул, после чего я вместе с холопами засобирались в сторону дома.

При начертании схемы я долго думал, как колесо строить. Я знал из прошлой жизни, что водяные колёса бывают разных типов. Самое простое – нижнего боя, когда поток воды бьёт по лопастям снизу. Строить его легко, но КПД низкий. Колесо верхнего боя, где вода подаётся сверху и давит своим весом, куда эффективнее. Но для него нужна плотина или желоб, чтобы поднять воду выше уровня колеса. Это дополнительные затраты, дополнительная работа.

И конечно, лучше бы начать от простого к сложному, НО я так не хотел. Надо было строить один раз и сразу основательно.

К тому же у меня уже была идея, как сделать колесо верхнего боя без строительства плотины.

Ещё по весне, когда ездил проверять, как идёт добыча известняка, я видел идеальное место для колеса верхнего боя. Причём, как думаете, где я поставил кузни? Неподалёку от этого места. В общем, от Курмыша река Сура делала резкий изгиб, образуя небольшой, но быстрый порог. Вода там падала с высоты примерно в полтора метра, и с силой разбивалась о камни. Если построить там плотину и желоб, можно было подать воду прямо на верхние лопасти колеса. Тогда КПД был бы в разы выше, чем у обычного колеса.

Более того, там же я планировал построить и доменную печь. Место было удобное: рядом лес для угля, река для охлаждения и транспортировки, достаточно ровная площадка для строительства. И вот это место, где стояла моя кузня и Артёма… именно тут я собирался начинать свою промышленную революцию.

Я остановился у стройки церкви, глядя на то, как рабочие укладывают очередной ряд камней и раствора под фундамент. Варлаам стоял неподалёку, что‑то обсуждая с крестьянами и прибывшими мастерами, которых прислала церковь. Причём их услуги мне ничего не стоили. Церковь организовала их найм за свой счёт.

Дьякон заметил меня и подошёл.

– Дмитрий Григорьевич, – поздоровался он, – как дела с твоим механизмом?

– Хорошо, – ответил я. – Артём взялся за работу.

– Это хорошо. Строительство с Божьей помощью тоже идёт своим чередом. Скоро закончим фундамент, начнём поднимать стены.

Я кивнул, глядя на груды кирпичей, сложенные у края стройплощадки. Их и правда было много, мы обжигали партию за партией в печи для обжига. Для строительства кузней я забрал немного, а остальное всё сюда.

Немного подумав, я решил, что давно не ходил на охоту. И доехав до дома, в котором жил Лёва с женой, я позвал его тряхнуть стариной, на что друг тут же ответил согласием.

А через неделю пришли новости из Москвы.

Походу БЫТЬ!

Дмитрию Григорьевичу Строганову, дворянину московскому, от митрополита всея Руси Феодосия.

Да благословит тебя Господь на праведное дело освобождения христиан от басурманского плена. Великий князь Иван Васильевич, услышав о твоём намерении, изволил дать своё соизволение. Нелегко далось ему это решение. Но молился я денно и нощно, чтобы правильное решение Великий князь принял. Поэтому, когда с похода вернёшься, не забывай об обещаниях своих. Вижу я, что не в первый раз интересы наши будут пересекаться.

Будь осторожен и благоразумен.

Я выдохнул.

– «Получилось. Чёрт возьми, получилось!» – обрадовался я.

Москва.

За неделю до того.

Шуйский откинулся на полок, вытирая пот со лба. Жар в бане был нестерпимый, такой, как он любил. Рядом, на соседнем полке, сидел Ратибор Годинович, попивая из ковша прохладный квас.

– Быстро твой Дмитрий взялся за дело, – заметил Василий Фёдорович, прищурившись сквозь пар.

Ратибор поднял брови.

– О чём ты, Василий?

– Слухи до меня дошли, – Шуйский отпил квасу, облизал губы. – Митрополит на днях к Ивану Васильевичу ходил. Жаловался, что татары угнетают людей русских, и коли Великий князь не может послать войско дать укорот из‑за готовящегося выступления на Новгород, то разрешить бы освободительные рейды вглубь Казанского ханства.

Ратибор нахмурился.

– И что? Согласился Великий князь?

– Согласился, – кивнул Шуйский.

– И при чём здесь Дмитрий Григорьевич? – Ратибор всё ещё не понимал.

Шуйский усмехнулся, покачал головой.

– А при том, Ратибор, что это он собирается в поход. Пока казанско‑ордынское войско с астраханцами воюет, он решил поживиться да пограбить татар.

Ковш в руках Ратибора застыл на полпути к губам.

– Вот же ж… – пробормотал он. – Не думал, что он так быстро…

– Вот и я говорю, – перебил Шуйский, – что Дмитрий быстрый, да больно резвый. Однако… – Он сделал паузу, посмотрев в угол бани, где на скамье лежала трость с секретным клинком, подарок Дмитрия. – Знает и понимает, кому уважение выказывать надо.

Ратибор медленно поставил ковш, повернулся к Шуйскому всем корпусом.

– Василий, я понять не могу, ты недоволен его походом?

Шуйский вздохнул, потёр лицо ладонями.

– Эх, Ратибор, вот вроде умный ты, но порой очевидных вещей не видишь.

– И каких же? – напрягся Ратибор.

– Дмитрий к кому обратился? – спросил Шуйский, глядя ему прямо в глаза. – Через кого решать вопрос начал?

Ратибор задумался, потом медленно, словно нехотя, произнёс:

– Так через церковь… Ооо, – наконец‑то сообразил Ратибор.

– Вот именно, – кивнул Шуйский. – Но не через меня.

Тем временем Шуйский продолжил.

– А это значит, – продолжил Василий Фёдорович, – что Дмитрий не хочет быть мне обязанным. Хочет самостоятельным быть. А мне это зачем?