Мы не афишировали наши отношения. Потому что Мила должна была блюсти траур три года. А мы начали встречаться, когда прошёл только год. Глупое правило на мой взгляд, учитывая, что после двадцати женщинам было сложнее выйти замуж. Тем более во второй раз.

Но нас всё устраивало. Иногда мы уходили в лес, и возвращались под вечер. Гуляли, собирали грибы и ягоды. Я был уже достаточно состоятельным, и мог побаловать Милу. Старался никогда не приходить с пустыми руками, а возвращаясь с Нижнего, привозил ткани и другие мелочи.

Но всё изменилось месяц назад, когда Ратибор вызвал меня к себе.

Вскоре каким-то неведомым образом о нас узнала Олена. Неделю назад она пришла ко мне на участок, где я строил дом.

Я как раз прибивал последнюю доску крыши, когда услышал её голос.

— Митька! — Я обернулся. Олена стояла у ворот участка, красная от злости. Руки сжаты в кулаки.

— Это правда? — выкрикнула она. — Ты с этой… с этой Милой⁈

Я спустился с крыши, вытер руки о штаны.

— Олена…

— Отвечай! Правда⁈

На лице ярость, а в глазах стояли слёзы. Ей исполнилось только тринадцать. По идее ребёнок, вот только Олена словно торопилась вырасти. И сейчас выглядела лет на шестнадцать. Более того не совру, сказав, что в свои тринадцать она была первой красавицей нашего селения.

— Правда, — посмотрел я ей в глаза. По большому счёту моя совесть была чиста. Я ничего ей не обещал. Свёл общение к минимуму. И не сделал ничего, чтобы мои действия можно было превратно истолковать.

Олена вздрогнула.

— Как… как ты мог⁈ — голос её сорвался. — Я… я думала… я любила тебя! Митя, скажи что-нибудь! Скажи, что это неправда! Скажи, что ты… — она попыталась подойти ко мне и обнять, но я отступил назад.

— Олена, я с Милой. Прошу не лезь, это не твои дела.

— Но…

— Что нафантазировала себе невесть что. — грубо ответил я. Тогда мне казалось, что только можно закрыть этот вопрос раз и навсегда.

Прям дежавю… Ещё несколько лет назад я такими же словами отшил Марьяну, которую учил стрелять с арбалета. Кстати, она уже вышла замуж. И не абы за кого, а за Ваньку Кожемякина.

Тем временем по щекам Олены потекли слёзы.

— Ты… ты… — после чего она развернулась и побежала прочь.

Вечером того же дня ко мне пришёл дядька Артём. Вот с кем я не хотел портить отношений, так это с ним.

Я сидел у костра возле дома, жарил рыбу, когда услышал шаги. Обернулся. Кузнец стоял в нескольких метрах, скрестив руки на груди. Лицо хмурое.

— Вечер добрый, дядька Артём, — сказал я.

— Добрый, — буркнул он. — Можно присесть?

— Конечно.

Он сел напротив, долго молчал, глядя в огонь.

— Я следил за Оленой, — наконец сказал он. — Видел, как шла к тебе. Слышал, что ты ей сказал.

Я напрягся.

— Она сама пришла.

— Знаю. — Артём поднял глаза. — Митька, она тебя любит. Ты понимаешь?

— Знаю.

— И что ты ей ответил? — Я промолчал. — Это ты нафантазировала себе невесть что…

— А что я должен был сказать? — спросил я. — Соврать? Дать ей надежду. Разве это будет не хуже? Пообижается, и полюбит кого-нибудь другого.

Артём вздохнул.

— Может, ты и прав. Но, Митька… — Он наклонился вперёд. — Она хоть и выглядит взрослой, но тут, — постучал он себя по голове, — всё ещё ребёнок. Ты для неё был… был всем. Героем. Примером. Первой любовью.

— Я не просил её, любить меня, — отрезал я.

— Мить, ты вырос на моих глазах. И не буду скрывать, что надеялся, что ты и Олена будете вместе. В общем, подумай хорошенько. Ведь ещё ничего не поздно вернуть.

Он ушёл, оставив меня наедине с мыслями.

Я сидел у костра ещё долго. Рыба обуглилась, и я даже не заметил.

На следующий день я пришёл в кузню за материалами. Нужно было железо для петель на дверь.

Артём встретил меня молча. Не поздоровался, не улыбнулся. Просто кивнул.

— Чего надо?

— Петли. Две штуки. Для двери.

— Ясно, — повернулся он к горну и начал работать.

Нет, он делал мои петли, но при этом всем своим видом показывал, что мне здесь не рады.

— «Обиделся», — понял я.

Когда петли были готовы, я протянул деньги. Артём взял их, не глядя на меня.

— Спасибо, дядька Артём.

— Угу.

Я ушёл, сжимая петли в руках. Повлиять на эту ситуацию я никак не мог. И, немного подумав, решил всё оставить, как есть. Рано или поздно Артём остынет.

Что до Олены, то мне её, конечно, было жаль. Но помочь ей я был бессилен.

Вернувшись с петлями домой, оглядывал голые стены, пустые углы без мебели. Ночью шёл дождь, и крыша не протекала, печь протопили и она тоже выдержала испытание. Но зима покажет, если я что-то пропустил. Поэтому приказал натаскать глину заранее.

Также надо было ещё делать лавки, столы, лежанки. Сундуки для вещей, а лучше нормальные и привычные мне шкафы.

Работы ещё полно.

— Митрий! — раздался голос снаружи.

Я вышел на крыльцо. У ворот участка стояли Гаврила и Мижита, мои холопы купленные мной у Ратибора.

— Что случилось? — спросил я.

— От барина приходил вестовой. Тот велел передать, — сказал Гаврила, — что завтра выезжаете в Нижний.

Я кивнул. Поездка в Нижний Новгород планировалась давно. Мне нужно было закупить инструменты, материалы, а главное, найти ещё холопов. Двоих мало. Дом строить, кузницу обустраивать, землю обрабатывать — всё это требовало рабочих рук.

— «И желательно сильных холопов. Тех, кто умеет не только лопату держать, но и меч». — правда стоили такие всегда дороже.

После истории с купцами, которые пытались меня захолопить, я понял одну простую вещь: мир опасен. И чем дальше от поселения, тем опаснее. Мне нужна была защита.

После ссоры с Оленой ходить в мастерскую дядьки Артёма стало… неудобно. И я уже понял, что так быстро конфликт не уляжется. Атмосфера изменилась. Поэтому я решил строить своё. Небольшую, но функциональную. С горном, наковальней, верстаком. И самое главное — с улучшениями, которые я помнил из прошлой жизни. Я мог сделать лучше: дымоход, регулируемая подача воздуха, футеровка из огнеупорной глины.

В прошлой жизни я видел, как устроены современные кузнечные горны. Конечно, повторить их полностью здесь было невозможно — не было ни газовых горелок, ни электрических вентиляторов. Но кое-что адаптировать можно.

И всё всегда упиралось в деньги. И много. Но свой запасец я успел скопить. И после стройки дома оставалось ещё достаточно.

За последние два года я сделал больше ста арбалетов. Пятьдесят из них ушли Ратибору, остальные — на продажу. Купцы охотно их брали. Оружие было в дефиците, особенно такое эффективное.

Раздав своим холопам указания по дому, ранним утром я выехал из Курмыша.

Отряд был небольшим — Ратибор, Федор, Григорий, Семён, Лёва, я и ещё пятеро дружинников. Итого десять человек. Достаточно, чтобы отбиться от разбойников, но не слишком много, чтобы привлечь внимание.

Я ехал на своём коне — гнедом жеребце, которого получил в награду после той осады. Назвал его Буран. Просто потому, что так звали коня у одного из героев фильма, который я смотрел в прошлой жизни. Жил он пока в конюшне у барина, но как только я закончу с постройкой своей конюшни, перевезу к себе. Мои навыки конной езды улучшились, но я понимал, что пока что не дотягиваю. Поэтому собирался больше времени уделять тренировкам.

— Митька, ты опять в мыслях, — усмехнулся Лёва, подъезжая ближе. — О чём думаешь?

— О кузнице. — слегка соврал я. Ночью мне устроила скандал Мила. Я так и не понял, что она хотела от меня. Но если кратко: уже Мила ревновала меня к Олене. И просила больше не общаться с ней. В итоге я сам не понял, как оказался меж двух огней