– Это мне… – я сделал паузу, подбирая слова, – Николай Чудотворец открыл. Во сне явился, показал, объяснил. Сказал, что на руках грязных твари живут, которые людей убивают. И что надо руки мыть, воду кипятить, раны чистить. Но я сразу хочу кое‑что прояснить, так сказать, чтобы у нас наступило полное взаимопонимание. Я не святой и никогда им не стану. Мой путь состоит в другом, но какая именно участь мне отведена, мне не ведомо.

Троица переглянулась. Варлаам, видимо, уже рассказывал им про чудесное исцеление Глеба, Ярослава и Марии Борисовны. Не мог не рассказать… более того я был уверен, что после каждого занятия Варлаам будет узнавать у них чему именно я их учил и что говорил.

Кстати, именно поэтому я первое же занятие начал с вброса информации о Чудотворце. Мне нужно было понять, как Варлаам и церковь отнесётся к такому. Тронуть они меня не тронут, всё‑таки у меня серьёзная крыша в Москве в лице Великого князя. Так и о Шуйском и Тверском забывать не стоит.

– Понятно, господин, – сказал Фёдор. – Значит, руки мыть надо часто.

– Да, – произнёс я. – И сейчас покажу, как это делать правильно.

Я подвёл их к большой бадье с водой, которая стояла у стены. Рядом лежал кусок щёлока – золы, смешанной с водой, которая давала мыльный раствор.

– Смотрите. Берём щёлок, мочим руки, трём хорошо. Между пальцами, под ногтями, запястья. Трём долго, не меньше минуты. Потом смываем чистой водой. Вот так.

Я продемонстрировал, тщательно втирая щёлок в кожу, потом ополаскивая руки. Вода стекала, унося мыльную пену.

– Теперь вы, – велел я.

Трое послушно подошли к бадье и начали мыть руки.

– Хорошо, – одобрительным тоном сказал я. – Теперь запомните: каждый раз, когда будете со мной работать, перед этим моете руки. Не помыли, к больному не подпущу. Понятно?

– Понятно, господин, – кивнули они.

– Отлично. Теперь второе правило. Вода. Вся вода, которую мы пьём или даём больным, должна быть кипячёной. Сырую воду пить нельзя. В ней тоже твари живут.

Так началось наше знакомство с гигиеной. И для закрепления пройдённого материала я решил их немного нагрузить работой… разумеется, себе на пользу.

– Хорошо. Тогда первое задание. Сейчас возьмёте вёдра, воду, тряпки и вымоете эту комнату. Пол, стены, стол, полки. Всё до блеска. А я потом посмотрю, как справитесь.

Следующие дни прошли в обучении. Я не бросал свои дела – кузня, рыболовство, тренировки с дружиной, но находил время для учеников. Каждое утро они приходили, а я начинал им рассказывать. Очень не хватало писчего материала. Хоть память у парней была неплохой, но это было не то. Но с началом распутицы, купцы к нам не заезжали. А моих запасов им ненадолго хватит.

– «Хоть самому бумагу делай», – подумал я. Как она делается я знал, но только примерно. Также мне было известно, что секрет её изготовления уже знали в Европе. Было бы здорово узнать, как её изготавливают в это время, но, к сожалению, такой возможности у меня не было.

– «Вроде бы опилки или же конопляные волокна вываривались в воде с добавлением соды и крахмала…» – старался вытянуть из памяти информацию, но вот бумаговарением я никогда не занимался. И не она стояла в очереди первоочередных задач.

Когда тему с гигиеной я посчитал пройденной, перешёл к травам. Рассказал, что от чего помогает. Ромашка – от воспаления, дубовая кора – от поноса, зверобой – от ран, мать‑и‑мачеха – от кашля.

Однажды утром я решил показать им, как обрабатывать рану. Как раз утром мне доложили, что один из дружинников порезал руку топором.

– Сегодня будем учиться обрабатывать раны, – сказал я. – Пошли.

Мы вошли в казарму, где лежал раненый. Это был молодой парень по имени Иван, один из новеньких. Он сидел на нарах, держа руку, обмотанную тряпкой.

– Здорово, Иван, – поздоровался я. – Покажи руку.

Он протянул руку, и я размотал тряпку. Рана была глубокая, сантиметров пять, кровь запеклась и края были грязные.

Трое учеников стояли сзади, вытягивая шеи.

– Смотрите внимательно, – сказал я. – Сначала моем руки. Потом моем рану. Берём кипячёную теплую воду и промываем. После этого берём солевой раствор и промываем уже им.

– Ммм, – замычал дружинник. Но я не обращал на это внимание. В следующий раз не будет показывать воинскую удаль перед новиками‑сиротами и жонглировать топорами. – Щиплет, господин!

– А ты как хотел? Чтобы боли вообще не было? – усмехнулся я, и повернулся к ученикам.

– Видите? Рана чистая. Теперь, – я промокнул рану чистой тканью, потом взял иглу с ниткой. – Теперь зашиваем. Смотрите, как держу иглу, как веду шов. Стежки ровные, не слишком тугие, не слишком слабые.

Я начал зашивать рану, и трое учеников замерли, наблюдая. В процессе Матвей спросил.

– А если рана большая, на животе или на груди?

– То же самое, – ответил я. – Только сложнее. Там могут быть внутренние повреждения. Но принцип один: чистота, промывание, зашивание, если нужно.

Антон сильно побледнел, и я понял, что ещё немного и он свалится.

– Антон, ты в порядке? – спросил я.

Он кивнул, но это было не правдой.

– Иди на воздух, подыши, – велел я. – А потом возвращайся.

Он кивнул и вышел.

– Вот так, – сказал я. – Лекарское дело, это не только травки и молитвы. Поэтому если не готовы к виду крови, то лучше не тратьте время своё и моё. Просто поверьте, эту рану вообще нельзя назвать сложной, по сравнению с тем, с чем вы можете столкнуться позже.

– Я буду учиться, – тут же сказал Федор.

Матвей кивнул.

– И я готов.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда продолжим.

Дни шли, и началась распутица. Снег таял, дороги превратились в месиво из грязи и воды. Народ сидел по домам, занимался мелкими делами.

Я же продолжал обучать учеников. Показывал им, как вправлять вывихи, как накладывать шины при переломах. У кожевников приобрёл мягкую кожу, чтобы ученики учились правильно накладывать шов.

Фёдор оказался самым способным из троицы и быстро схватывал, запоминал, задавал умные вопросы. Честно, я видел в нём будущего лекаря.

Матвей был старательным, но не таким сообразительным. Ему приходилось объяснять по несколько раз, но швы у него получались на загляденье и, что немаловажно, руки… они совершенно не тряслись.

Недолго думая, я провёл несколько тестов, которые в прошлой жизни проходил в медколледже.

Проба с иглой и мишенью. Нарисовал углём на дощечке, маленький кружок (5 мм в диаметре). И попросил учеников коснуться его кончиком иглы, держа руку на весу. И так десять раз. Так вот, у Матвея было результат десять из десяти. Через пять минут я попросил его ещё раз сделать это упражнение, и результат оказался тем же.

На этом я не остановился и провел тест на устойчивость. Им нужно было вытянуть руки вперёд, растопырить пальцы, держать 60 секунд. Считал я про себя, но не в этом суть. Фёдор почти не дрожал, лишь к концу чуть замельтешили кончики пальцев. Матвей стоял как вкопанный: ни тремора, ни подергиваний. Я даже удивился, такая стабильность очень редко встречается. Даже у меня такой не было. Потом я попросил их на дощечках углём нарисовать одной рукой круг, другой квадрат и всё это одновременно. Потом набрал мелкий щебень, который использовал вместо бисера, попросил их перекладывать мелкие бусины пинцетом из одной чашки в другую, одновременно второй рукой удерживая линейку на месте.

По результатам нескольких дней я понял, что с двумя из трех учеников мне повезло.

Но с Антоном была проблема. Он боялся крови. Через несколько дней я зашивал рванную рану на ноге мальчишке, который поскользнулся и упал на острый край коряги, торчащий у их дома. В этот раз, когда он увидел рану, его стошнило. Что до знаний, то не могу сказать, что он меня радовал. Отвечал, конечно, на вопросы, но у меня создавалось впечатление, что медицина это не его.