Дженнсен всегда чувствовала себя неуютно в толпе, но эта казалась ночным кошмаром. Дженнсен то и дело охватывало желание бежать в обратном направлении. Только непоколебимая решимость добиться своего удерживала ее от этого шага. Она решилась на убийство, и пути назад не было.

Солдаты не носили формы, но не очень отличались в одеж–де – кожа со шнурками, мех, цепочки, шерстяные плащи, коль–чуги, шкуры и грязные куртки. Почти все мужчины были гряз–ными, небритыми и угрюмыми. И было понятно, почему Себас–тьяна сразу узнавали и сразу ему подчинялись, хотя Дженнсен не переставала удивляться тому, что каждый встречный салюто–вал ему. Спутник ее был среди них, как лебедь среди червей.

Себастьян объяснил, как трудно было собрать для защиты родной земли такую огромную армию и как трудно было опра–вить ее в такой долгий поход. Он сказал, что эти люди находятся далеко от дома, что им предстоит выполнить нелегкую работу, а потому нельзя ожидать, что они станут поражать женщин блес–тящими манерами и разбивать по линеечке лагерь. Это были во–енные.

Такими же были д’харианские солдаты. Хотя нет, конечно, здешние не выглядели, как настоящие д’харианские солдаты, не были столь же дисциплинированны, но об этом Дженнсен гово–рить не стала.

Ее волновало другое. Позади было тяжелое путешествие. Все время принимались предосторожности, чтобы ускользнуть от лазутчиков лорда Рала. Дженнсен с Себастьяном скакали до из–неможения, часто возвращались и оставляли ложные следы. У нее не было времени, чтобы заботиться о внешности. Кроме того, они путешествовали через горы, зимой. Дженнсен всегда терзало, что Себастьян видит ее со спутанными волосами, гряз–ной и вспотевшей, как лошадь, да и пахнущей не лучше. Но он никогда не обращал внимания на ее неряшливый вид. Наоборот, казалось, что любой ее вид волнует его, и что он хочет только одного: сделать все, чтобы угодить ей.

Днем раньше они наткнулись на заброшенную ферму. Себа–стьян уступил просьбам Дженнсен переночевать там, хотя раз–бивать лагерь было еще рано. Она вымыла свои длинные волосы в крошечной ванной и выстирала одежду. Потом сидела перед огнем, который развел Себастьян, и расчесывала волосы, чтобы они скорее высохли. Себастьян, опершись на локоть, наблюдал за ней в свете огня и улыбался своей особенной улыбкой. Он сказал, что даже предстань она перед императором немытой и со спутанными волосами, она бы все равно была самой краси–вой женщиной, которую встречал император.

Теперь, когда они оказались среди армии Имперского Ор–дена, у Дженнсен все внутри похолодело. По виду клубящихся на западе туч было понятно, что надвигается весенняя гроза. Далеко над другими долинами молнии уже разрезали темные тучи. Дженнсен надеялась, что не промокнет до встречи с им–ператором.

– Туда, – сказал Себастьян. – Это палатки императора, а это – палатки его советников и офицеров. Недалеко отсюда и Эйдиндрил. – Он огляделся. – Император Джегань еще не бро–сил войска на город. Но скоро мы сделаем это.

Огромные палатки впечатляли. Самая большая была оваль–ной, ее треугольную крышу поддерживали три высоких шеста. Стены палатки были украшены яркими цветными паласами. С крыши свисали знамена и штандарты. Высоко на вершинах ше–стов трепетали на порывистом ветру желтые и красные флаги и развевались, подобно воздушным змеям, длинные вымпелы.

Императорская палатка и ее окружение возвышались над остальными, как королевский дворец возвышается над убогими хижинами.

Сердце Дженнсен забилось, когда они направили лошадей в гущу палаток. Расти и Пит настороженно подняли уши и ржани–ем выразили недоверие к такому шумному и суетливому месту. Дженнсен пришпорила Расти, чтобы взять Себастьяна за руку.

– У тебя влажная ладонь. Неужели ты нервничаешь? – с улыбкой спросил он.

Дженнсен была словно кипящая вода, словно несущаяся в галопе лошадь.

– Может быть, немного, – ответила она.

– Не стоит. Император сам будет нервничать, встретившись с такой красивой женщиной.

Дженнсен чувствовала, что лицо ее горит. Она вот-вот долж–на была встретиться с императором. Что бы сказала ее мать? Дженнсен скакала и представляла, как должна была чувствовать себя мать, когда, будучи служанкой во дворце, встретила Дарке-на Рала. В первый раз Дженнсен ощутила, каково ей было.

Со всех сторон на Дженнсен смотрели мужчины. Они под–ходили ближе, чтобы увидеть скачущую женщину. Она заметила, что солдаты с пиками сформировали что-то вроде цепи, что–бы сдержать напор глазеющих. Она поняла, что стражники рас–чищают дорогу и не позволяют приблизиться особенно любо–пытным.

Себастьян наблюдал за ней.

– Император знает, что мы едем, – сказал он.

– Но как?

– Мы же встретились с разведчиками. Они послали курье–ров вперед, чтобы сообщить императору, что я вернулся, и не один. Император Джегань хочет быть уверенным в безопаснос–ти любого гостя, которого я привез.

Дженнсен увидела, что стража защищает их от уже большой толпы, которая все напирала и напирала. Вначале это показа–лось Дженнсен странным, но потом она разглядела пьяные лица, угрюмые взгляды и злобные усмешки и подумала, что стража – совсем неплохая задумка.

– Солдаты выглядят такими… я не знаю… грубыми…

– Когда ты решишь всадить свой нож в сердце Ричарда Рала, – без паузы ответил Себастьян, – ты сделаешь реверанс, чтобы показать хорошие манеры?

– Конечно, нет, но… Он посмотрел на нее своими пронизывающими голубыми глазами:

– Когда те негодяи пришли к тебе в дом и убили твою мать, каких мужчин ты бы хотела видеть рядом в качестве защит–ников?

Дженнсен смутилась:

– Себастьян, я не знаю, как это связано…

– Ты бы доверила защиту любимой матери разодетому хлы–щу с начищенной шпагой и хорошим воспитанием, каких выс–тавляют напыщенные короли на званых ужинах? Или согласи–лась бы на грубых солдат, лишь бы они защитили ее? Наверное, было бы лучше, если бы между нею и убийцами оказались те, кто привык к жестокостям войны…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Эти люди выполняют ту же роль – защищают тех, кого любят и кто остался в Древнем мире.

Неожиданное напоминание о том ужасе было таким бо–лезненным, что Дженнсен с трудом обуздала свои чувства.

Она была пристыжена горячими словами Себастьяна. У нее здесь было дело. Очень важное дело. И если люди, которые собирались выступить против лорда Рала, грубы и жестоки, тем лучше!..

Когда они добрались до тщательно охраняемых палаток им–ператора, Дженнсен увидела других женщин. Они представля–ли собой странную мешанину: и совсем молодые девушки, и со–гнутые возрастом старухи. Все они смотрели на подъезжающую Дженнсен – некоторые с любопытством, некоторые хмуро, а некоторые и вовсе с тревогой.

– Почему у всех женщин кольцо в нижней губе? – шепо–том спросила Дженнсен у Себастьяна.

Его взгляд пробежал по женщинам у палатки.

– Это знак верности Имперскому Ордену и императору Джеганю.

Дженнсен подумала, что это не только странный способ вы–ражать верность, но и весьма опасный. На большинстве жен–щин были поношенные платья. Лишь некоторые были одеты по–лучше, но ненамного.

Когда путники спешились, солдаты забрали их лошадей. Дженнсен погладила Расти по уху и успокаивающе прошепта–ла нервничающему животному, что незнакомый человек не сделает ей ничего плохого. Когда Расти успокоилась, Пит сам потянулся за нею к стойлам. Расставание с постоянной спутни–цей неожиданно напомнило Дженнсен о том, как она скучает по Бетти.

Женщины наблюдали за гостьей императора и отодвига–лись от нее подальше. Дженнсен привыкла к такому поведе–нию: люди боялись ее рыжих волос. День был на редкость теп–лый, и Дженнсен мечтала о том, чтобы таких дней было боль–ше. Но когда они приблизились к лагерю, она забыла накинуть капюшон. И теперь уже было подняла руки, однако Себастьян удержал ее.

– Не нужно. – Он указал кивком на женщин. – Многие из них – сестры Света. Они боятся не магии, а незнакомых людей, которые появляются на территории императорской ставки.