Выговорив все это, мать рухнула рядом с пьяным гостем. Эола и Борг злорадно захихикали, толкая и щипая Рамира и в подробностях расписывая ему процедуру оскопления. Он лег на продавленный тюфяк, не обращая внимания на тычки и издевательства, и закрыл глаза. На его лице появилась странная улыбка. Отчаявшись довести его до слез, брат и сестра потихоньку угомонились и уснули. На полу храпела мать, обнявшись с пожилым пьяным матросом, сегодня сошедшим с корабля. Наступила глубокая ночь, покрывшая мир темным покрывалом, делающим одинаково неразличимым и совершенство красоты, и жуткое уродство. Рамир лежал и улыбался в темноте…

В темный предрассветный час старого Зуливана разбудил настойчивый стук в дверь. Не спеша, он накинул тяжелый шелковый халат, подошел к двери и откинул громоздкий засов. На крыльце стоял Рамир. Ребенок дрожал от ночного холода, его губы жалобно затряслись, когда он слабым голосом произнес:

– Учитель Зуливан, пустите меня к себе! Я буду у вас жить.

– А как же твоя мать, дитя? Неужели она разрешила тебе стать учеником мага?

– Я убедил ее. Она больше не будет запрещать, - уверенно ответил мальчик.

Чародей впустил ребенка и устроил ему постель на широкой лавке, обитой старым потертым бархатом. Рядом с головой мальчика тут же угнездился черный кот, издавая довольное мурлыканье. Укрывшись мягким шерстяным одеялом, Рамир улыбался в темноте. Наконец-то он был счастлив.

Наутро мальчик перемыл все реторты, почистил столы, добела выскреб деревянный пол, выстирал плащ Зуливана, растопил печь, и принялся, сидя на чистом полу, расчесывать длинную спутавшуюся шерсть кота. Старый чародей, в глубине души испытывавший искреннюю привязанность к ребенку, был доволен: наконец у него появился верный и старательный помощник.

Так проходил день за днем. Мальчик выполнял всю работу по дому, а в свободные часы прилежно постигал азы магии. Поначалу Зуливан опасался, что мать Рамира передумает, и потребует, чтобы тот вернулся домой. Но как-то раз, выйдя на базар, чтобы купить еду для себя и своего ученика, волшебник услыхал разговор двух торговцев. Так он узнал, что несколько дней назад родные Рамира были найдены в своей лачуге мертвыми. У всех было перерезано горло. В убийстве обвинили матроса с торгового корабля, который в ту ночь был в гостях у хозяйки, зарабатывающей на жизнь своим телом. Гость мирно спал среди трупов, и когда его схватили, рыдая, говорил, что не мог этого сделать. Тем не менее, его благополучно повесили.

Придя домой, Зуливан ничего не сказал своему ученику. Все продолжалось, как и прежде. Лишь иногда глаза старого мага останавливались на лице мальчика, словно пытаясь прочесть его тайные мысли, но ребенок отвечал Зуливану таким преданным и чистым взглядом, что тот, стыдясь своих подозрений, лишь ласково трепал его по плечу.

Макс, задыхаясь от ужаса, подскочил на кровати, освобождаясь от липкого тяжелого сна. В комнате было темно, стояла середина ночи. Он хотел было закрыть глаза и постараться снова уснуть, как вдруг услышал тихое рычание Роки. Пес устремил на дверь светящиеся в темноте глаза и вздыбил шерсть на загривке. Макс на цыпочках подкрался к двери и прислушался: в коридоре раздавались осторожные удаляющиеся шаги.

– Роки, оставайся здесь, - прошептал он и, тихо приоткрыв дверь, выскользнул наружу.

В конце длинного коридора он рассмотрел белую женскую фигуру, тускло освещенную трепещущим пламенем свечи. Женщина тихо, но торопливо удалялась в сторону лестницы. Предчувствуя что-то недоброе, Макс тихо пошел вслед за ней. Вокруг было темно, и он пожалел, что не взял с собой свечку, но возвращаться за ней значило потерять из виду загадочную фигуру, поэтому он двигался на ощупь, ориентируясь на слабый огонек, рождаемый ее свечой. Он чуть не наступил на что-то мягкое, едва не споткнулся и понял, что под ногами путается Роки. Отчитать упрямого пса было невозможно, и Максу пришлось смириться с его присутствием.

Тем временем белая фигура начала спускаться вниз по лестнице. Женщина шла не оглядываясь, видимо, уверенная, что никто не знает о ее ночном путешествии. Оказавшись внизу, она подошла к входной двери, тихо открыла ее и выскользнула наружу. Макс торопливо побежал за ней. Выйдя во двор, он завертел головой в поисках загадочной незнакомки, и увидел ее, пересекающую двор. Женщина подошла к старой часовне, стоящей в глубине двора, за фигурно остриженными кустами, и скрылась внутри.

Подобравшись к мрачному строению, Макс осторожно заглянул в маленькое мутное полуразбитое окошко. Роки крутился вокруг, громко сопя от любопытства. В часовне женщина укрепила свечу на аналое, скинула широкий плащ, и Макс узнал в ней Глафиру Семеновну. Она подошла к дальней стене часовни и что-то делала, стоя около нее. В стене распахнулась небольшая дверца, видимо, здесь был потайной шкаф, в котором хранились странные предметы, назначения которых Макс не знал. Глафира Семеновна повернулась к аналою, держа в руках большой стеклянный, или хрустальный, прозрачный шар. Осторожно опустив его на металлическую подставку, она опустилась на колени и нарисовала вокруг себя шестиконечную звезду, внутри которой начертила какие-то незнакомые Максу буквы.

Поднявшись с колен, она достала из кармана платья маленький стеклянный флакон, открыла его и брызнула несколько капель бурой жидкости на шар, затем, держа над ним руки, начала низким голосом читать монотонный, похожий на молитву, текст. Некоторое время шар оставался прозрачным, затем его поверхность начала мутнеть, становясь сначала розовой, затем ярко-красной, а потом - багровой, как кровь. Вдруг внутри появился черный силуэт, он рос, увеличивался, затем вырвался наружу и закачался над шаром, превратившись в крылатое существо величиной с большую собаку, голова которого была увенчана кривыми рогами. Его морда чем-то напомнила Максу упыря, которого они с Гольдштейном недавно прикончили. Из тонкогубого рта торчали мелкие острые зубы. Лапы чудовища напоминали человеческие руки, но пальцы заканчивались угрожающего вида острыми когтями. Опершись когтистыми лапами на шар, демон устремил на Глафиру Семеновну круглые светящиеся глаза, и спросил:

– Зачем ты снова беспокоишь меня?

– Я сделала все, как ты приказал, - ответила женщина, - Но чернь не хочет бунтовать против моего мужа.

– Сделай это снова! - провыл демон.

– Но этот человек арестован.

– Что за беда! Найди другого! И помни: ты заключила сделку! - расхохотался монстр и, превратившись в серое облако дыма, исчез в шаре, который снова сделался прозрачным.

Глафира Семеновна аккуратно поставила шар в потайной шкаф, стерла с пола пентакль, и, легко ступая, вышла из часовни. Она подошла к каменному забору, отгораживавшему двор от внешнего мира, и исчезла, будто пройдя сквозь него. Макс подбежал туда, где только что стояла женщина, и принялся внимательно осматривать забор, пытаясь обнаружить потайной ход, или калитку. Роки обнюхивал каждый камень, пытаясь помочь хозяину. Но все их усилия были тщетны - путь, которым вышла Глафира Семеновна, они так и не обнаружили, зато разбудили пожилого привратника, дремавшего в будке около ворот, и с перепугу чуть не поднявшего крик. Делать было нечего - Макс повернул к дому.

В своей комнате он лег на кровать и задумался, поглаживая Роки, устроившегося под боком. Сон не шел, перед глазами стояла одна и та же картина: демон, появляющийся из шара. То, что Глафира Семеновна пытается предпринять что-то против своего мужа, было очевидно. Упоминание же о человеке, которого арестовали, наводило на мысль, что женщина каким-то образом причастна к похищениям. Единственное, чего Макс не мог понять: зачем ей это нужно? В самом деле, Глафира Семеновна замужем за богатым знатным человеком, у нее есть все, что женщина может хотеть от жизни: огромный дом, дорогие наряды, драгоценности, уважение общества, и, главное, любовь ее мужа. То, что Антон Матвеевич влюблен в свою молодую жену, было видно невооруженным взглядом. Когда он обращался к ней, его глаза теплели, а голос становился тихим и нежным. И где сейчас Глафира? Выполняет приказ демона? Каким образом? Если же она причастна к похищению девушек, то где их прячут? И живы ли они? Макс совсем запутался и решил разбудить Гольдштейна.