– Опять призраки пришли, - простонала Милана, - Где там наш чеснополох?

Макс порылся в своем мешке и достал кисет с остро пахнущим порошком. Он зачерпнул горстку и хотел было кинуть ее в костер, но тут вдруг один из призраков заговорил:

– Отдайте наши тела!

Голос его звучал нестрашно и даже вполне дружелюбно, и Макс решил немного подождать с чеснополохом. Он спросил у призрака:

– А где они, тела?

– Не знаем, - грустно признался тот.

Ободренные вниманием, призраки роем закружились вокруг костра, на разные голоса повторяя:

– Отдайте наши тела!

– Да у нас нет, - попытался урезонить их Эдик, - У нас только наши.

Привидения не успокаивались, они продолжали настойчиво повторять свое требование. Устав от их однообразного репертуара, Виктория разозлилась.

– Да ну их! Кидайте же чеснополох!

Но Макс уже высыпал порошок обратно в кисет. Его заинтересовало поведение призраков, и он хотел найти ему объяснение. Опыт, приобретенный во Второй грани, научил его обращать внимание на любую странность, за которой может скрываться что угодно.

– В каких случаях души остаются на земле? - спросил он Гольдштейна, стараясь перекричать жалобные стоны.

Лев Исаакович задумался.

– Месть, незавершенные дела, иногда любовь…

– А если тело не предано земле?

– Тогда в любом случае.

– Что с вами случилось? - обратился Макс к призраку юноши, который все время старался спикировать прямо на него.

– Мы не помним. Знаем только, что наши тела не погребены, из-за этого мы не можем обрести покой.

– Ну вот ты… вы, то есть, как погибли?

– Я шел домой, и вдруг на меня кто-то набросился. Больше я ничего не помню.

– И много вас, не помнящих?

– Неисчислимое количество. Мы бродим по Второй грани уже тысячу лет, в поисках своих тел. Но раньше люди не видели нас, а сейчас что-то произошло, и мы способны показываться вам по ночам.

– Ясно… - пробормотал Макс.

В его голове все время вертелась какая-то догадка. Рассказ призрака что-то напомнил ему. Макс принялся вспоминать. Конечно, сон! Он схватил свой мешок и начал торопливо перерывать его. Ага, вот! "Некромант". Толстая книга, переплет из мягкой и очень гладкой кожи изрядно потерт, надпись золотом почти стерлась от времени. Почему-то только название было написано буквами, напоминавшими английские, страницы же испещряла вязь, подобная арабской. Макс долго рассматривал непонятные значки, злясь, что не может ничего понять.

– Дай-ка сюда, - Эдик протянул руку, - Так, это язык илли.

– Откуда ты знаешь? - Макс был потрясен его познаниями.

– Я одно время учился в университете, на арабиста. А илли немножко выучил уже здесь, он похож на арабский.

Макс выхватил у него книгу и перелистал ее в поисках подходящей картинки. Найдя иллюстрацию, на которой был изображен человек с парящим над головой облачком, он вернул книгу Эдику.

– Вот здесь сможешь прочитать?

Медленно, с остановками, то и дело запинаясь, тот перевел:

– "А если человек превращен в мортуса, душа его не может покинуть землю, ибо на мортусах несмываемый грех - убийство. Душа такого человека будет проклята и обречена вечно скитаться по земле в поисках своего тела. Заслужить же прощение она сможет лишь тогда, когда встанет на сторону добра, искупив свой грех".

– Точно! - воскликнул Макс, - Это души мортусов! Эй, ребята - обратился он к призракам, - Вы слышали, что вам прочли?

– Да, - последовал тяжелый вздох.

– Ну вот, теперь вам нужно сделать что-нибудь хорошее.

Сказав это, Макс осекся. Что хорошего, в самом деле, могут сделать призраки? Утешить плачущего ребенка, или перевести через дорогу старушку? Их же все боятся! Он беспомощно развел руками и замолчал.

– Помоги, добрый человек! - взвыли призраки.

– Я знаю, как вам помочь, - сказал Гольдштейн, - Скоро вы сможете искупить свой грех.

Макс покосился на Льва Исааковича и подумал, что тот, очевидно, снова вовсю применяет свой Дар. Вид у Гольдштейна был вдохновенный. Он встал и торжественно заявил:

– Грядет великая битва, Мрак столкнется со Светом. Так выступите же на стороне Света, и простится вам грех ваш! Услышав мой призыв, придите ко мне, и получите прощение!

Речь произвела на призраков неизгладимое впечатление. Они тихо застонали:

– Спасибо тебе, кудесник, - и постепенно истаяли в ночном прохладном воздухе.

– Вы чего им наобещали, Лев Исаакович? - удивленно спросила Виктория.

– Я обещал им отпущение грехов. В книге ведь сказано, что они должны выступить на стороне добра. А разве наша миссия - не добро?

– И что же они будут делать?

– Не знаю, - медленно проговорил Гольдштейн, - Но скоро настанет момент, когда нам понадобится любая помощь.

– Подождите! Как же так? - вдруг воскликнула Аня, - Эти призраки, они же повсюду! Вся Вторая грань ими кишит! Неужели кто-то создал столько мортусов?

– Создал. И я даже знаю, кто, - недобро прищурился Макс.

Какое-то время друзья сидели молча, обдумывая случившееся, потом Виктория резко встала:

– Надо идти спать, завтра опять выезжаем на рассвете. Эдик, ты первый дежуришь.

Все гуськом потянулись к шатру. Макс немного задержался. Он снова раскрыл кисет и швырнул в огонь горстку чеснополоха.

– Так, на всякий случай. Чтобы тебе спокойнее было, - сказал он Эдику и полез в шатер.

Бургомистр Лиллигейта сидел в своем кабинете, ухватившись руками за голову. Он не знал, что делать. Лиллигейт всегда был тихим и мирным городком, беспорядки, бунты и волнения обходили его стороной. Но сейчас за окном бургомистра волновалось море людских голов. Горожане пришли к ратуше, чтобы потребовать от бургомистра защиты. Но чем он мог помочь им, если и его семья находилась в такой же опасности, как и все остальные. В городе творилось что-то странное, невероятное и страшное, что, подумав об этом, бургомистр застонал. В дверь тут же просунулась лохматая голова его помощника:

– Вы звали, господин бургомистр?

– Нет… Впрочем, да? Скажите, Митт, сколько нападений было сегодня ночью?

– Городская стража не смогла сосчитать. Но больше двадцати.

– Все мертвы?

Митт тяжело вздохнул:

– Остались только обглоданные кости.

Город захлестнула волна ночных нападений. Неизвестные существа в темноте нападали на прохожих, разрывали их на части и пожирали. Те, кто видел нападающих и сумел выжить, рассказывали, что это были ожившие мертвецы. Сначала бургомистр не хотел верить в эти рассказы, но когда существа сожрали троих городских стражников, вынужден был прислушаться. Несмотря на принятые им меры - усиление патруля, предупреждение о том, что ночью ходить по городу опасно, а также присутствие на улицах своры злобных волкодавов, которая сопровождала теперь стражников - нападения продолжались. Волкодавы забивались в подвалы и канавы и на улицу выходить не желали, стражники отказывались идти в ночной дозор. Вскоре на улицах города ночью стало невозможно встретить ни одного случайного прохожего. Люди прониклись чувством опасности и прятались за дверями своих домов. Бургомистр подумал было, что проблема решена хотя бы на некоторое время, но не тут-то было! Твари стали нападать на людей прямо в их домах. Они обнаглели настолько, что врывались в любой дом, будь то лачуга нищего или особняк богача. Мертвецы, обладавшие чудовищной силой, выламывали любые двери, разбивали окна, и убивали всех обитателей несчастного жилища. И что самое ужасное, судя по количеству нападений за ночь, этих чудовищ становилось все больше. Сейчас бургомистр, сидя за своим столом, гадал, каким именно образом они размножаются, и как остановить эту напасть. Он пробовал было обратиться к магам и колдунам, которых в Лиллигейте было трое: белый маг Веленд, знахарка Януария и алхимик Рамир. Но никто из них не смог ему помочь. Януария поспешно собралась и покинула город, Рамир лишь пожал плечами. А когда бургомистр пришел к Веленду, оказалось, что мага ночью сожрали мертвецы.