Мощные, жилистые руки, покрытые нескончаемой вереницей шрамов.

Этот старец был воином.

Одним из тех, кто пережив все битвы, что перепали на его долю, пока так и не встретил столь вожделенный старым витязем конец – с мечом в руках, в сече с яростным и честным врагом.

Но в руках он держал вовсе не клинок, а инструмент, который Хаджар даже сходу и не узнал.

Это были гусли. Немного видоизмененные, но гусли.

И он перебирал их струны, извлекая столь знакомые для Хаджар звуки музыки.

– Кто ты? – спросил Хаджар.

– Ты знаешь кто я,… – очередной звон струны заглушил слова старца. – Зря ты так с ним. Он ведь тебе роднее брата, ближе отца и матери. Честнее отражения в зеркале и вернее тени.

– Ты про…

Старец кивнул Хаджару за спину.

Тот обернулся.

Позади него, где-то на краю горизонта, черной точкой стояла фигура завернутая в плащ, созданный из тьмы сочащейся из старой раны на груди Хаджара.

– И что теперь? – спросил Хаджар, повернувшись обратно к старцу.

– Не знаю, – ответил тот, продолжая перебирать струны. – мы – и он, и я, будем ждать тебя здесь, Хаджар. Приходи к нам и мы вместе отправимся к горизонту и даже дальше. Туда, где еще не дули ветра севера.

– Но как я найду вас?

Старец отложил гусли. Он, размяв кости, подошел к Хаджару. Шаг его был легок и быстр. Глаза его сияли штормом и бурей. И, чем ближе он подходил к Хаджару, тем больше становился и так, до тех пор, пока не закрыл собой всю вселенную.

Он наклонился, вновь обернувшись стариком и снял с плеча Хаджара маленького жука. Положил его на ладонь, а затем из глаз его полился поток бури и молний.

С черного неба, превращая шатер в прах, сорвалась молния цвета полуденного неба. Она ударила в грудь лежащему на мехах белокожему воину. Тот закричал в предсмертной агонии, когда небесный огонь, будто иголка опытной швеи, скраивал жуткую рану на его груди.

Когда же молния опала раскаленными искрами, то вместо раны остался только жуткий, шириной в три пальца, шрам, от правого плеча и до последнего ребра.

– Вечные Источники, – повторил Иблим.

Когда белокожий воин открыл глаза и поднялся, он потянулся к нему, чтобы поддержать, но был остановлен посохом Хранителя Прошлого.

Хаджар же, не разбирая дороги, обнаженный, окровавленный, поднимаясь, падая, снова поднимаясь, снова падая, побрел в сторону потоков дождя.

Между них он видел силуэт девушки, которая светила ярче солнца.

С его губ сорвалось такое важное слово, неспособность сказать которое, когда-то давно разорвало его душу на две части. И теперь она, как и его старый друг, были спрятаны где-то в этом безымянном мире.

Спрятаны от него.

– Прости, – прошептал Хаджар.

Фигура, танцующая под дождем замерла, затем засмеялась, и сказав:

– …, – исчезла.

Хаджар, сжав кулак, ударил им о землю.

– Не слышу… – сказал он и ударил еще раз. – Не помню… – и еще раз. – Не слышу… – и еще раз. – Не помню…

А затем над ним вспыхнул силуэт иероглифа в форме жука. Тот сиял все ярче и ярче. А ветер, дувший с севера, сыграл последний аккорд своей яростной бури.

Он принес ветер, который в щеп ломал тысячелетние стволы деревьев и поднимал в воздух многотонные камни. Он принес гром, который заставил водную поверхность задрожать мелкой рябью. Он принес молнию, осветившую джунгли ярче, чем солнце.

Но все это померкло на фоне рева, полного битвы, следом за которым Черный Клинок обрушился на рабскую метку.

Поток воли, расширяясь и трансформируясь в нескончаемый поток мечей, схлестнулся с потоком света из стали.

Так они и кружили, пока все не улеглось

Иероглиф, в котором исчезло несколько линий, втянулся обратно в Хаджара. А тот лежал на спине. В его руках был сжат меч, а вокруг ширилось его королевство.

Все вокруг было его мечом. Все вокруг подчинялось его воле.

На расстоянии в сорок шагов он поразить любую цель. Его графство, а не баронство, давало ему власть. Но радости от этого не было.

Только обещание:

– Я найду вас, – прошептал Хаджар, после чего поднялся на ноги и застыл.

Так, не опустив меча и не согнув коленей, он отправился в забытье.

На его груди красовался жуткий шрам, а в руке был зажат Черный Клинок, на котором теперь, если присмотреться, можно было заметить тончайший узор из нескольких синих нитей.

libst.ru

Читаем фрагмент из книги Клеванский под названием Сердце Дракона VIII на libstation.ru

Открыть глаза было не просто. Все тело ломило и трясло в мелкой судороге. Было холодно. Настолько, что Хаджар машинально сложил ладони лодочкой и попытался поднести их ко рту.

Но движения мгновенно отозвались в груди болью, которая заставила его вздрогнуть. Все еще не различая реальности и остатков обморочного сна, он дотронулся до груди. Под ладонью, в том месте, где недавно зияла истекающая черной жижей рана, остался широкий шрам.

Хаджар провел по нему пальцами.

От правого плеча, до левого бока.

А затем он вдруг ощутил нечто, что больше всего походило на паническую атаку. С ними он хорошо был знаком по опыту жизни на Земле.

Когда внезапно начинает кружиться голова, а ты испытываешь страх, сам не зная перед чем. Становится трудно дышать и сильно тошнит. Испариной покрываются ладони, спина и лоб. Слабеют и подкашиваются ноги, а затем все проходит так же резко и внезапно, как и начинается.

– Что за…

– Ты умираешь, Северный Ветер, – прозвучало над ухом.

Хаджар мотнул головой. Проигнорировав тот факт, что его волосы были заплетены в тугую косу, он, наконец, разглядел окружающий мир.

Он находился в точной копии того шатра, где начиналось Посвящение. Почему копии? Потому что это было совершенно другое пространство.

Абсолютная память Рыцаря Духа сопряженная с аналитическими способностями вычислительного модуля нейросети легко находила расхождения в двух жилищах.

– Я знаю, – Хаджар вытер кровь с губ и, качаясь, поднявшись на ноги достал из пространственного кольца свои излюбленные одежды.

В шатре кроме него и старика Хранителя Прошлого, ютящегося около шатра, больше никого не было.

– Ты умираешь, – повторил он. – и это вовсе никак не связано с ядом, который течет в твоей крови.

Хаджар вздрогнул.

Племя Шук’Арка поражало его все сильнее. Очень странный народ – Говорящие, наследники Talesh. Со слабыми телами, которые могли быть уничтожены и смертным, неспособные прожить дольше нескольких веков, они обладали невероятной волшебной силой.

Но одно дело сила – и совершенно другое – знание.

Старик пугал Хаджара тем, что он говорил обо всем на свете так, будто “знал” – обо всем на свете.

– Откуда…

– Я чувствую его, – перебил Хранитель. Может он поэтому никогда и не дожидался пока собеседник закончит фразу? Просто знал, что те скажут в следующую секунду. – чувствую эту гнилую смесь, которую сварила дочь слабого леса, – Хаджар не был уверен, что нейросеть правильно перевела последнюю фразу. – он держит в цепях химеру разрушения, которую создали сбившиеся с пути Изначально-рожденные.

Ну а тому, что тарик знал про Черного Генерала, Хаджар даже не удивился. Кажется, о Враге знали вообще все, причем изначально – все, кроме самого Хаджара.

Единственное, что радовало – Хранитель не собирался швыряться в него никакой магической дрянью. Он вполне нормально воспринимал тот факт, что находится в одном помещении с потомком первого из Дарханов.

– Но ты умираешь не из-за этого, Хаджар. Ты умрешь намного раньше, чем яд разъест обрывок твоей души и уничтожит телесную оболочку.

– Разъест обрывок души? – переспросил Хаджар. – Но как же…

– Чтобы удержать химеру такой необузданной мощи, как Первый Дархан, нужна великая сила. В тебе лишь осколок его души, но для этого осколка требуется сопостовимая мощь. А именно – половина твоей собственной души. Её яд и использует в качестве топлива.